Отдельные представители среднего класса Баварии уже подверглись влиянию лютеран или анабаптистов. Единственным способом ограничить процесс сочли Реформацию церкви. Именно старание пастырей, в равной степени как и военное противостояние, лежало в основе продвижения Контрреформации в Южной Германии.

«Лучше всего сражаться с еретиками, не обращая внимания на их критику», — замечал нунций Бономи в 1585 году. Однако пастырское рвение вовсе не относилось к политике государства. В Баварии набожный герцог Альбрехт V (1550–1579) принудил иезуитов к содействию и реформировал приходы своего княжества с неукоснительной строгостью.

Изгнание еретиков или уничтожение анабаптистов, сожжение неверных книг стало частью усилий каждого католического правителя в деле реформ собственных приходов.

КОНТАРИНИ И КАРАФФА

Протестанты — Лютер, Генрих VIII (если он являлся протестантом, а не просто женолюбом), Кальвин — обратились к будущему Вселенскому собору церкви. Все еще помнили о соборах XV века. Самые традиционные из реформаторов воспринимали Вселенский собор как средство реформирования церкви сверху, а также по составу его членов. После немецкого выступления перемены означали мир.

Трудности заключались в различном понимании того, насколько собор оказывался свободным, кто должен поддержать его и какова его программа. Папское духовенство придерживалось мнения, что только папа обладает каноническим правом назначать Вселенский собор. Протестантское духовенство не ожидало ничего хорошего от собора, устроенного и организованного их главным оппонентом.

Умеренный миротворец, каковым являлся император Карл V, столкнулся с гигантской и трудновыполнимой задачей созыва или создания оснований для созыва собора, который благоразумные люди с обеих сторон могли воспринять как истинный собор, обладавший авторитетом и престижем, сравнимым с великими соборами ранней церкви.

Многие умеренные, особенно в Германии, пассивно относились к нараставшему расколу, поскольку искали способы учреждения будущего собора. Они могли не хотеть Лютера, но жаждали реформ, соглашаясь, что папы не способны созвать действительно представительный собор, поскольку вовсе не стремились к реформам.

Немцы хотели созвать «свободный христианский собор в германских землях». Его «свободу» большинство немцев понимали как независимость от папства. Император Карл V жаждал, чтобы собор состоялся в Германии, отчасти потому, что являлся благочестивым католиком, но в не меньшей степени и потому, что нуждался в объединенной Германии.

Папа и его советники, как и их предшественники, с подозрением и страхом относились к собору, даже католическому, созываемому германским императором. Они опасались того, что собор, все участники которого были едины в необходимости реформ, мог так или иначе ограничить свободу действий папы, который хотел ограничиться лишь разговором о «реформах». Они также помнили о том, что Базельский собор отчитал папу как сварливую жену, а Констанцский собор сместил папу и выбрал нового. Наконец, они опасались, что неподконтрольный курии Вселенский собор проведет резолюцию, согласно которой будет трансформирован католицизм, а Святой престол утратит свое значение.

Признавая, что раньше или позже собор следует провести, папа и его люди намеревались, чтобы он прошел подобно Латеранскому собору 1512–1517 годов, традиционным образом — с приглашением епископов и непосредственно под управлением папы.

Папа и его советники полагали, что способны реформировать церковь с помощью папского декрета, в той степени, в какой она нуждалась в реформах. Если собор все же решат провести, то его следует созвать в Риме или в папских владениях. Иногда папа и его советники верили, что новые декреты вовсе не необходимы, а народы нуждаются только в укреплении существующего канонического закона.

«Что обсуждать на соборе, — говорил кардинал Кампеджио на съезде в Аугсбурге в 1530 году, — когда лютеране не подчинялись установлениям ранних соборов?» «Мы не нуждаемся в соборе, — вторил ему Лютер, отвечая папскому нунцию в 1535 году, — но собор необходим христианскому миру, чтобы признать его застарелые ошибки».

Находившимся между двумя противоположными точками зрения императору Карлу V и папе Павлу III потребовался не один год, чтобы прийти к согласию по поводу места, времени и повестки дня собора.

Павлу III Фарнезе (папа в 1534–1549 годах) пришлось отказаться от политики своих предшественников и под угрозой вовлечения Рима в бесконечный конституциональный конфликт согласиться с созывом независимого собора. По своему характеру Павел вовсе не был сторонником реформ, поскольку страдал от многочисленной алчной семьи. Однако он был убежден в настоятельной необходимости реформировать церковь изнутри, что само по себе было достаточно смелым поступком. Хотя известно, что папа возвысил племянника, которому было четырнадцать лет, до кардинала и послал красную кардинальскую шапочку в его школу. Папа также вознес и несколько католических лидеров с реформаторским рвением или симпатизировавших гуманистам, предоставив им свободу действий. Это были Фишер, Контарини, Садолетто, Караффа, Поул. В 1536 году папа назначил комиссию из девяти человек, чтобы она выработала меморандум по поводу реформы. В 1537 году комиссия издала «Сообщение избранного комитета… по поводу реформы церкви» (Consilium de Emendanda Ecclesia). Она рекомендовала, чтобы священнослужители проживали только в своих приходах. Определенный стандарт предъявлялся к тем, кого допускали к приходу.

Хотя комиссия странным образом умалчивала по поводу невежества и необходимости образования духовенства, она признавала злом индульгенции и следование суевериям. С неприятной откровенностью порицалась брань монахов, злоупотребления епископской властью, алчность и безответственность кардиналов, проституция в Риме и заявления о злоупотреблениях высшего руководства церкви, в частности продажа церковных должностей. В связи с ростом лютеранских идей в Италии папа Павел III в 1536 году издал буллу, врывавшуюся в компетенцию государственной власти, угрожавшую отлучением от церкви за всякую апелляцию к собору и ставившую духовенство в привилегированное положение в случае привлечения к суду духовного лица. В 1542 году Павел III решил использовать опыт испанской инквизиции, и буллой Licet ab initio папа учредил в Риме центральный инквизиционный трибунал с неограниченными правами, то есть, по существу, занимался симонией.

Отталкивающе открытый текст вскоре стал известным и был опубликован протестантами в Германии. Распространили изображение, на котором три кардинала подметали церковь лисьими хвостами вместо метел.

Католическая церковь не была монолитной единой структурой. Средневековая церковь отличалась обширным кругом точек зрения, и теперь папа обнаружил себя зажатым между двумя различными школами. Все соглашались в том, что нужны реформы. Но разве реформа должна означать сближение с протестантами, примирение и соглашение, разрешение женитьбы духовенства или причастие из чаши, устранение ошибок в учении путем более глубокого изучения Священного Писания и оправдание верой?

Или реформа должна была перейти в стычки с протестантами, отказ от всех соглашений, развитие непротестантских элементов культа в соответствии со средневековой традицией, укрепление власти иерархии?

История Контрреформации частично представляет собой и историю победы консерваторов и военных над примиренцами и либералами.

Два кардинала, возвысившиеся при Павле III и являющиеся авторами Consilium de Emendanda Ecclesia, стали символами соперничавших школ. Первым оказался кардинал Контарини, покровительствовавший первым иезуитам, вторым