и к Священному Преданию. В ответ на заявление протестантов, что в Евангелии упоминается всего три или два таинства, утверждалось, что таинств не более и не менее как семь.

Протестантские богословы верили, что источником аутентичного текста является Библия на древнееврейском языке, поэтому рассматривали греческий текст как неканонический. Католические отцы собора, напротив, заявляли, что каноническим и священным текстом является латинская Вульгата.

Отцы Триента заявляли, что в мессе воплощено представление об истинной примирительной жертве Христа, одобряя мессы, на которых причащается только священник. Протестантские священники приписывали католикам веру в то, что во время мессы воспроизводится жертва на Голгофе. На самом деле это представление не относится к Священному Писанию. Они также полностью запрещали совершение «частных месс».

Протестанты считали, что литургию следует проводить на том языке, который понимает народ. Епископы же заявляли, что мессу следует проводить только на латыни.

Приведенные выше разногласия окончательно похоронили надежды императора и его умеренных сторонников на то, что собор будет искать примирения с протестантами. Несомненно, именно страх перед протестантизмом побуждал епископов к полному неприятию их учения.

Время от времени на соборе разносились слухи, что протестантские армии двигаются к Тренто. Иногда епископы ощущали, что их заставляют выносить решения перед лицом неизбежной угрозы, исходящей от еретиков. В 1552 году протестантская армия под предводительством Морица Саксонского находилась всего в нескольких переходах от Триента, и собор поспешно распустили.

Следует также заметить, что постановления собора по вопросам вероучения, иногда носившие явно полемический характер, встречались протестантами явно враждебнее, чем они того заслуживали. На первых заседаниях собора, где обсуждалось большинство доктринальных вопросов, присутствовало порядка 60 епископов, то есть не так много. Но даже внутри них возникло значительное несходство мнений, показывающее разнообразие средневековой теологии.

Епископ Наччианти из Кьоджи, веривший, что все необходимое для спасения содержится в Священном Писании, отстаивал свое мнение до тех пор, пока собор не решил по-иному. Чтобы оформить постановления собора, организаторам пришлось допустить большую широту мнений, чтобы люди, обладавшие различными точками зрения, могли принять как аутентичное учение католической церкви.

Тексты постановлений составлялись весьма тщательно, их язык допускал большую свободу толкования, чем считали их протестантские критики. Тщательность, с которой они правились, стала полностью очевидной лишь в XX веке, когда были, наконец, опубликованы протоколы споров и обсуждений, лежавшие за формальным одобрением канонов.

Достаточно привести только один пример: декрет от 8 апреля 1546 года по поводу канонического текста Священного Писания. Поздние критики собора сходились в том, что в этом декрете традиция, созданная вне и независимо от Священного Писания, рассматривается как второй источник Откровения. Имелось в виду незаписанное Слово, произнесенное Христом его апостолам, гарантированно принятое католической церковью. Именно так восприняли декрет многие защитники Контрреформации.

Однако протоколы обсуждения показывают, что если декрет допускает подобную интерпретацию, то к этому вовсе не стремились все возражавшие. Некоторые епископы хотели, чтобы все «традиции» святой Римско-католической церкви объявили священными. Другие епископы полагали, что таковыми следует считать только предания, святость которых подтверждается апостолами.

Предложение, что список апостольских преданий следует включить в канон, отвергли на том основании, что он может отступить от апостольской традиции и таким образом заставит христиан пренебрегать им или отречься от него. Следовательно, пункт оформили так, чтобы узаконить только те традиции, «которые всегда существовали в католической церкви».

После этого стало ясно, что некоторые из тех, кто это устроил, думали не только о неписаном вероучительном наследии, но и о некоторых обрядах, таких как сохранение воскресного дня или крещение детей. Хотя декрет был намеренно направлен против некоторых верований протестантов, он оказался менее враждебным к протестантским доктринам, чем верили впоследствии. Те же самые степени несхожести встречаются и среди других декретов, даже среди тех, которые связаны с евхаристической жертвой или оправданием верой.

И все же миротворцы сразу же почувствовали, что программу мирного урегулирования осуществить не удастся.

В октябре и ноябре 1551 года, когда конфликт между папой и императором поутих, представители лютеран, наконец, прибыли в Триент, чтобы подготовить почву для своих теологов. Они отказались участвовать в соборе до тех пор, пока епископы не начнут обсуждение вероучительных вопросов заново и не аннулируют все прежние решения.

Понятно и вполне очевидно, что папские легаты и епископы охотно отвергли бы все предложения. Под «собором» обе стороны имели в виду разные ассамблеи. И одна ассамблея в Триенте не могла удовлетворить никого.

Собор не находился под непосредственным контролем папы, который так на него и не приехал. Его легаты председательствовали и получали инструкции от римской курии точно так же, как представители императора или королей Франции и Испании получали инструкции от своих сюзеренов.

Большинство собора составляли итальянцы, но по мере того, как количество епископов увеличивалось (на последней сессии 1562–1563 годов их уже было около 200) последующим папам приходилось проявлять бдительность в дипломатии, выражаемую через агентов, находящихся в Триенте. Особое значение для пап имел тот факт, что собор не мог отвергнуть политические стремления католических монархов и что собор не мог сам реформировать католичество, изменения могли произойти только внутри римской церкви.

Испанские священники явно симпатизировали «Божественному закону», согласно которому епископ должен постоянно проживать в своем приходе. Они жаловались на то, что больше сотни епископов из разных стран находятся в Риме.

Признавая нарушение закона, папская курия стояла на том, что центральная администрация церкви нуждается в епископах, которые не проживают в своих приходах, и что эта администрация не ослабнет из-за стремления испанских епископов точно соблюдать декреты.

Католические правители Южной Германии, такие как император Фердинанд I (1503–1564, император Священной Римской империи в 1556–1564, из династии Габсбургов. — Ред.), хотели, чтобы католикам разрешили причастие обоих родов, а также женитьбу духовенства. Требование 1562 года пришлось искусно отвести в сторону, вновь ввели целибат.

Однако в основном папским легагам не приходилось настаивать на своем. Хотя собор и не полностью зависел от папы, он не имел намерений становиться революционной ассамблеей. К своему закрытию, произошедшему в 1562 году, Отцы Церкви официально подтвердили все декреты, принятые на различных сессиях, и официально предложили папе подтвердить их.

Они попросили папу, чтобы тот издал новую редакцию Индекса (тот, что был опубликован в 1564 году и оказался более благоразумным по сравнению с первоначальным Индексом Караффы), катехизис (1566), католический требник (1568) и требник (1570). Эти декреты были формально подтверждены папой Пием IV в энциклике Benedictus Deus от 26 января 1564 года.

Дисциплинарные декреты собора, таким образом, стали основой католической Реформации. Их часто отметают из-за их сильного воздействия. Тогда же отменили должность квестора, продававшего индульгенции. Епископам предоставили исключительные права