Впрочем, возлагать вину исключительно на пестициды было бы ошибочным. Существовала и еще одна напасть — варроатоз. Впиваясь в тело пчелы, крошечный паразит под названием «клещ Варроа» высасывал из насекомого лимфатическую жидкость и служил переносчиком вируса, который удалось обнаружить лишь много позже.

Третья причина крылась в резком потеплении. Климат на земном шаре постепенно менялся, а с 2000 года скорость этих изменений резко увеличилась. Лето становилось все более сухим и жарким, цветы быстро засыхали, и пчелы гибли без нектара. Суровые зимние холода тоже убивали пчел. А еще к их гибели приводили дожди. Подобно людям, в дождливую погоду пчелы сидели дома, и дождливое лето означало для пчел медленную смерть.

Роковую роль сыграло и однотипное сельское хозяйство. Для пчел мир превратился в одну огромную зеленую пустыню: засаживая бесчисленные километры земли одной и той же сельскохозяйственной культурой, люди уничтожали природное многообразие. В своем развитии человек семимильными шагами шел вперед. Пчелы за ним не поспевали. И исчезали.

Без пчел тысячи гектаров сельскохозяйственных угодий обратились в бесплодные земли, цветущие поля не приносили ягод, а на деревьях не вызревали фрукты. Овощи, фрукты и плоды, к которым человечество издавна привыкло, — яблоки, миндаль, апельсины, лук, брокколи, морковь, черника, орехи и кофейные зерна — сделались роскошью.

К 2030 году заметно сократилось и производство мяса, выращивать достаточное количество кормовых культур люди больше не могли. От молока и сыра жителям земного шара тоже пришлось отказаться, так как скот перестал давать молоко в прежних объемах. Если раньше люди лелеяли мечту заменить нефть биологическим топливом, то теперь об этих планах можно было забыть: производство растительного сырья напрямую зависело от опыления. Это заставило людей вернуться к невозобновляемым источникам энергии, что, в свою очередь, усугубило глобальное потепление.

Примерно в это же время рост населения прекратился. А затем нас стало меньше. Впервые в истории численность человечества сократилась. Наш вид вымирал.

Последствия Синдрома по-разному сказались на разных континентах. Первым рухнуло сельское хозяйство в США. Американцы, в отличие от китайцев, так и не научились опылять растения вручную. Их рабочая сила была недостаточно дешевая, работали американцы мало и выносливостью тоже не отличались. От иммигрантов толку также не было: их требовалось кормить, и хотя по трудолюбию и стойкости они и превосходили американцев, но еды производили лишь немногим больше, чем съедали сами.

Синдром разрушения пчелиных семей в США привел к всемирному продуктовому кризису, и на тот же период пришлась массовая гибель пчел в Европе и Азии.

Последней жертвой кризиса пала Австралия. Я нашла снятый в 2018 году документальный фильм, в котором рассказывалось, что на Австралию возлагал надежды весь мир. Клещ Варроа сюда не добрался, и, судя по всему, местные пчелы легче переносили пестициды, чем где бы то ни было в мире. На пасеках Австралии по-прежнему выводили здоровых пчел, и со временем пчеловодство здесь стало приносить отличную прибыль. Мало того — Австралия стала центром апиологии и исследований в области опыления.

Как это случилось, никто не знал, но в одно весеннее утро 2027 года пасечник из Эйвон-Вэлли заметил, что в его ульях не все ладно. Марк Аркадьефф занимался производством экологического меда. В работе он соблюдал все правила: возил пчел на опыление нечасто, и за один раз всего по нескольку ульев, действовал осмотрительно и благоразумно, ставил ульи лишь на тех фермах, хозяева которых ручались, что пестицидов не используют. Он заботился о пчелах так, что лучше и не придумаешь, менял донья, когда те пачкались, и постоянно следил за тем, чтобы у пчел было достаточно еды. По словам Аркадьеффа, это он работал на пчел, а не наоборот. Он был их послушным слугой, они управляли его жизнью, диктуя, во сколько просыпаться и когда ложиться в постель. Ирис, своей будущей жене, он сделал предложение в тот момент, когда они пытались пересадить отроившихся пчел в новый улей.

И тем не менее именно пасека Аркадьеффа «Пчелиное счастье» первой в Австралии пострадала от клеща Варроа, пусть это и было несправедливо. Он грешил на сестру: та жила в Калифорнии, но незадолго до катастрофы приезжала погостить на две недели и наверняка притащила с собой заразу. Хотя, возможно, виной всему была заказанная в Южной Корее рабочая одежда. Разворачивая совершенно обычную серую бумагу и вытаскивая защитные комбинезоны, похожие на те, что он всегда надевал при работе с пчелами, пасечник и не подозревал об опасности. А может, клеща завезли с органическими удобрениями, доставленными на соседскую ферму из Норвегии?

Марк не знал, и его жена тоже. Они знали лишь, что той весной их пчелы заболели, а обнаружилось это слишком поздно.

Пчеловод водил съемочную группу по пасеке и рассказывал о трагедии. Открывая пустые ульи, на дне которых копошились несколько полудохлых пчел, он даже не пытался скрыть слез.

В мире больше не осталось мест, куда Синдром не добрался бы, и человечество стояло на пороге величайшего кризиса в своей истории. Люди предприняли еще несколько попыток переломить ситуацию. Они нашли способ избавиться от варроатоза. Рядом с сельскохозяйственными культурами стали высаживать цветы. Пестициды вновь попали под запрет. Но тут снова воспрянули духом насекомые-вредители, накинувшиеся на урожай.

Английским биологам удалось вывести генно-модифицированные растения, встроив в их ДНК феромон (E) — β-фарнезен, выделяемый насекомыми, когда те подают сигнал об опасности. Человечество бросилось повсеместно сажать такие растения, причем первыми этот новый стандарт поддержали китайцы, сильнее прочих страдающие от нехватки еды. Утверждалось, будто на пчел эти феромоны воздействия не окажут, что пчелы вообще ничего не заметят. Экологи забили тревогу, заявив, что пчелы реагируют на феромоны так же, как и насекомые-вредители. Но это мнение предпочли пропустить мимо ушей. Называя это решение беспроигрышным, его создатели обещали, что сельское хозяйство восстановится, а пчелам больше не придется страдать от пестицидов.

Поля в Китае засадили генно-модифицированными растениями, и результаты оказались неплохими. Настолько неплохими, что примеру китайцев последовал весь мир. А разрастались такие растения с удивительной скоростью. И вскоре вытеснили обычные виды. Однако гибель пчел это не остановило. В 2029 году в Китае умерло сто миллиардов пчел.

Реагировали ли пчелы на феромоны, так и осталось загадкой. В любом случае было уже поздно. Генно-модифицированные растения заполонили мир. Теперь насекомых отпугивала даже обычная трава, растущая по обочинам дорог.

Прежний мир исчез.

Просматривая в библиотеке бесконечные интервью с пасечниками, я наблюдала, как они мало-помалу покорялись судьбе. Некоторые из них стали активистами, кипели праведным гневом и клялись продолжать борьбу, но чем позже было снято интервью, тем очевиднее становилось, что они сломлены. Доведись мне увидеть эти записи раньше, я бы не обратила на них никакого внимания. То были артефакты ушедшей эпохи. Изможденные люди в потрепанной рабочей одежде, грубые лица, потемневшая от солнца кожа, избитые фразы — между нами не было ничего общего. Но сейчас я видела каждого из них, каждый был моей личной маленькой катастрофой, и каждый застрял в моей памяти.