Я мог бы убить его за один удар сердца. И не рисковать, проверяя, правду говорил старик Газил или врал про то, что Калги-придурок берется за копьё раз в месяц. Мог бы. Подпустить ближе и ударить первым, воспользовавшись своей скоростью. Но близится время экзамена, а впереди ещё одна звезда. Самая сложная. На которой тысячи идущих по лестнице Возвышения в небеса остаются навсегда. Мне нужна схватка с ним изо всех сил. Победа на краю пропасти. За миг до смерти. Так, чтобы тело само рвалось к десятой звезде. А значит, он всё равно должен узнать о моей силе. И остаться здесь.

– Калги. Калги. Калги-и-и! – Я дождался, когда он вопросительно поднимет бровь, и подбросил ногой из травы своё копьё. Улыбка на его лице стала презрительной. А я нанес удар. В воздух. На пределе своих сил. Вспарываемый широким наконечником воздух застонал. А вокруг меня засияли нити силы, щедро отдающие свою энергию мне. Жаль, что это вижу только я. Завораживает.

Улыбка Калги застыла. Вроде бы то же самое положение губ. Но сузились и забегали глаза. Лицо замерло маской. И в улыбке больше не найдешь презрения. Я вижу там страх. Страх передо мной. Я огляделся в последний раз и двинулся вправо, туда, где должны были пройти быки, на ровный, покрытый невысокой травой участок пустошей.

– Не верю! Такой сопляк не мог так возвыситься! – неожиданно завопил старикашка, размахивая высохшими руками так, что чуть не выпал из фургона. – Кардо знал бы! Это какой-то трюк! Убей его!

Между нами было шагов пять. Я считал себя в безопасности и ждал хода врага, внимательно глядя на него. Заметил, как прекратились скачки зрачков Калги и шевельнулись его ноги. А я привычно сделал шаг назад, ощутив опасность. Мы стояли слишком близко для опытного бойца. Я понял это, лишь ощутив боль в плече. Одновременно с шагом, охранник старикашки выбросил вперед копьё и толкнул его второй рукой. Сейчас он, низко присев в широком шаге, чуть не распластавшись по земле, держал оружие за конец древка одной рукой. А его наконечник вонзился в моё плечо. «Неглубоко», – оценил я. Пожалуй, пару раз мне в тоннелях доставалось сильнее. Не знал, что копьем можно сделать такой глубокий и быстрый выпад. Без моей закалки тела я бы остался без руки. Хорошее подспорье для неумехи. И урок мне. Человек сражается не так, как Зверь.

– Хороший удар, – похвалил я его, делая ещё шаг назад и напряжённо вглядываясь в противника, чтобы не пропустить новой атаки. – Знаешь, через пару месяцев мне нужно будет сойтись в схватке с Кардо, а он выглядит опаснее тебя, уж прости. Мне нужен учитель. Покажи ещё что-нибудь. – Я сильнее закрутил вокруг себя нити силы, превращая их в своём воображении в тугой вихрь, подобный тому, что, бывает, закручивает жаркое солнце над пустошью. Это именно то, что нужно. Сражение, которое заставит меня стать сильнее! Или уничтожит меня.

На этот раз, едва заметив движение противника, я сам сделал глубокий выпад, опробовав испытанный на себе удар, целясь в ногу Калги. Он же показал мне новый приём, коротким резким движением своего копья ударив сбоку моё и заставляя его уйти в сторону. Над пустошью раздался оглушительный треск удара дерева о дерево. Отлично! Но я даже не успел подтянуть копьё к себе, как охранник торговца разразился чередой быстрых ударов в голову, ноги, руки. Это было очень опасно. Я мгновенно забыл про свою радость и взмок от пота, даже не пытаясь отразить атаки и лишь отступая от сверкающего наконечника. Каждый раз Калги лишь немного не дотягивался до меня, обдавая жаром опасности. Он использовал оружие так, как я ни разу не видел на тренировках охотников. Если это плохое обращение с копьём, то на что был способен Газил в молодости? Я отступал, боясь споткнуться или попасть в нору. Это будет мой конец!

Охранник поднял копьё над головой, атакуя короткими быстрыми тычками в голову и грудь. Я снова и снова отскакивал назад, лишь раз попытавшись нанести встречный удар в его руку, сжимавшую древко. Калги невозмутимо шагнул ещё ближе, закрутил своё копьё вокруг моего, я едва сумел вырвать попавшее в оковы оружие и нанёс удар в голову. Туда, куда целил, охранник не попал, но тут же превратил неудавшийся тычок в секущий удар слева вниз. И рассёк мне второе плечо. Я невольно вскрикнул и отскочил, зажимая глубокую рану. Калги ухмыльнулся, с его лица исчез страх, и, схватив копьё за самый конец древка обоими руками, он размашисто взмахнул им, пытаясь разрубить мне ноги. Я отпустил плечо и подставил на пути его копья своё оружие, уперев его для надёжности в сухую землю. Раздался очередной треск, но древки выдержали. Я на миг бросил взгляд назад. Моё постоянное отступление приблизило меня к высокой траве. Ещё десяток шагов, и на очередном прыжке я наверняка упаду, споткнувшись. Вправо!

Его подвело Возвышение. Его чистота. Он был очень опытен, что бы про него не плел старик, и каждый из его ударов мог стать последним для меня. Но я был быстрее. На малую долю. Даже этого хватало, чтобы увидеть начало его движения и успеть отступить, а иногда и ткнуть копьём в ответ. А небо было за меня. Мы почти завершили круг, вернувшись к фургону, а я так и не споткнулся. Тяжело было первые три десятка быстрых, словно бросок гадюки, ударов. Если бы я начал эту схватку, имея на одну звезду меньше, то умер бы от первого же удара, отточенного в тренировках. Но я терпел в своей мести до последнего. Мы были равны, но я был чуть лучше. А затем я, словно опираясь на блеск вражеского наконечника, мелькающего перед глазами, поднялся над противником, и его движения замедлились, как змея на ночном холоде дождливого сезона. Это был не прорыв, на который я надеялся, нет. Я не ощутил в себе новой силы. Но мои движения стали чуть быстрее, а глаза легко различали малейшее движение Калги, раскрывая передо мной все его атаки.

Я перестал отступать на два-три шага каждый его удар, упёрся ступнями в горячую землю и отвёл следующий десяток атак так, как он меня только что сам научил: где быстрым щелчком по древку возле наконечника, где закручивая своё копьё вокруг его, где грубым, размашистым, всё сметающим отбивом. Выходило грубо, нелепо, не всегда удачно. Но выходило. И теперь, пятясь по высыхающей траве, отступал Калги. Хотя я и обзавёлся ещё четырьмя ранами, расплатившись за уроки. А затем я повторил ту его атаку, что стала самой опасной для меня за всю предыдущую схватку. Начал атаку уколом сверху в руку, шагнул ещё раз и перевёл её в секущий снизу вверх.

Калги купился на обман, начав уводить руку назад вместо очередного отступления. А поняв ошибку, успел лишь дёрнуть своё копьё, пытаясь отбить мой удар. Но не успел. Я почувствовал только небольшое содрогание, прошедшее от острия по древку к рукам, а противник уже падал на землю. Морщась от кровавого результата своего удара, я сделал ещё два шага и пробил копьём горло, обрывая мучения охранника с разрубленным лицом.

– Кто ты такой? – Вират сидел на передке фургона, губы его побелели и дрожали.

– Старик, говорят, годы назад ты был девятой звездой. – У меня тоже были вопросы. – Возьмешь хотя бы сейчас в руки оружие? Попытаешься выиграть жизнь?

– Жизнь? Кто ты такой? Что тебе от меня нужно! – Старик попытался забраться в фургон, но от волнения не смог развязать шнуровку на створе и лишь дёргал её, не в силах даже порвать. Да, девятой звездой он был очень давно.