Однако именно эта вера начинала колебаться, когда инженеры, надолго приезжавшие в США, подвергались влиянию совсем иной культуры, мобильности и свободы. В такой ситуации им стоило больших усилий не изменить затверженным некогда истинам и не уверовать в «американский образ жизни». Необходимо отметить, что и Логинов, и Чалых, и Федосеев вернулись в СССР: даже Федосеев на тот момент чувствовал слишком прочную связь с советской системой, и до разрыва с ней ему было еще далеко.

Рассказы троих путешественников по Америке сильно напоминают статьи инженеров, печатавшиеся в 1935-1936 гг. в газете «За индустриализацию». Воодушевленные своими зарубежными командировками, они вновь подняли на щит образ американца — идеального инженера. В этих статьях изображение заграницы, видимо, не контролировалось сверху, инженеры создавали его самовластно и независимо от установок советского руководства. Хотя партия и правительство сами выдвинули лозунг «Строить американскими темпами» и допустили положительные отзывы об иностранцах в русле легитимной «критики и самокритики» отечественной экономики, здесь в известном смысле можно говорить об утрате контроля. Частичное присвоение инженерами права на суждения и дефиниции оказалось для них крайне опасным и в конечном счете довело до беды. Ситуация, сложившаяся накануне Большого террора, напоминает преддверие культурной революции. В обоих случаях инженеры как будто эмансипировались настолько, что осмелились формулировать и делать достоянием гласности самостоятельные мнения, расходящиеся с мнением партии и правительства. Американизм, который исповедовали инженеры в 1935-1936 гг., лишь внешне был связан с официальной пропагандой американизации советского народного хозяйства. По сути, хозяйственники и специалисты, возможно, помимо своей воли и не отдавая себе в том отчета, объявляли о банкротстве отечественных экономических механизмов и технического образования и превращали американскую систему в «икону», вознося ее на недосягаемую высоту

В то самое время, когда поднялась вторая волна американизма, когда инженеры в газетных статьях не могли скрыть восхищения Соединенными Штатами, партия и правительство решили обратить особое внимание на удовлетворение материальных и культурных потребностей своих инженеров. Период 1934-1936 гг. называют «золотыми годами» — многим людям тогда казалось, что террор и голод навсегда ушли в прошлое, что теперь можно свободнее говорить и лучше жить. Об этом как будто свидетельствовали упразднение ОГПУ в 1934 г. (точнее, его включение в состав НКВД), отмена продовольственных карточек осенью 1935 г. и принятие в 1936 г. новой конституции, обещавшей советским гражданам права и свободы. Сталин объявил: «Жить стало лучше, жить стало веселее».

Отправной точкой переориентации с великих строек и государственных интересов на индивида и его потребности послужила реабилитация в 1931 г. старых инженеров. Теперь Сталин собирался не только дать им права, но и «проявлять максимум заботы» о них. В декабре 1934 г., выступая перед металлургами, он подчеркнул: «Надо беречь каждого способного и понимающего работника, беречь и выращивать его. Людей надо заботливо и внимательно выращивать, как садовник выращивает облюбованное плодовое дерево». Официально Сталин провозгласил новую политику 4 мая 1935 г., выдвинув в качестве программы правительства лозунг «кадры решают всё»: «Раньше мы говорили, что "техника решает всё"… Но этого далеко и далеко недостаточно. Чтобы привести технику в движение и использовать ее до дна, нужны люди, овладевшие техникой… Техника без людей, овладевших техникой, мертва… Вот почему упор должен быть сделан теперь на людях, на кадрах, на работниках, овладевших техникой. Вот почему старый лозунг "техника решает всё" должен быть теперь заменен новым… лозунгом о том, что "кадры решают всё" В этом теперь главное».

Партия начала все более открыто подчеркивать особую роль инженеров в восстановлении промышленности и строительстве нового общества, а также признавать законность их претензий на соответствующее их труду вознаграждение. Конец первой пятилетки и начало второй ознаменовались сменой примата промышленности и техники на примат благосостояния людей и смещением акцента с рабочего, представлявшего собой фундамент Советского Союза, на инженера как на главный столп социалистического строительства. Чтобы задобрить инженера и привязать его к новому государству, была разработана целая система наград и поощрений для инженерно-технических работников. Наркомтяжпром учредил всесоюзную «доску почета», на которую заносились имена заслуженных инженеров, таких, например, как Б.Е. Веденеев и А.В. Винтер. Газеты и журналы завели рубрики типа «ИТР должны знать своих выдающихся сотрудников», «Советские ИТР должны стать лучшими в мире» или «Страна должна знать своих лучших командиров», где помещали биографии и портреты героев социалистического строительства, в том числе, кстати, и А.С. Яковлева. Своего апогея кампания публичного прославления инженеров достигла в 1935 г., когда газета «За индустриализацию» на первой странице каждого номера печатала фотографии наркома Орджоникидзе с группой специалистов, удостоившихся звания «лучших инженеров тяжелой промышленности».

Государство старалось не только отметить заслуги инженеров, повысить престиж их труда, но и поддержать их материально. Партия требовала проявлять «максимум заботы и внимания к инженерно-техническому персоналу как старой школы, так и нового поколения». Она официально поставила себе целью создать стимулы, которые побуждали бы ИТР внедрять новые производственные методы, проводить рационализаторские мероприятия и улучшать качество продукции. На смену политике уравнения рабочих и инженеров пришел принцип: «Труд должен вознаграждаться». «Было бы бесчеловечно требовать жертв во имя "общего" блага, включая мещан и тунеядцев… Мы, авангард боевого пролетариата, зовем к борьбе за лучшее будущее, но плоды усилий, риска, жертв в первую очередь принадлежат тем, кто трудился больше и лучше. Изобретателю, ударнику — лучший кусок. Герою — награду и премию… Строить социализм ради обещания лучшего будущего для внуков — бессмысленно. Без "интереса" ничего не выйдет», — заявила газета Наркомтяжпрома в апреле 1931 г., в первый раз заговорив о проблемах и дискриминации технического персонала. В нескольких строчках она ярко обрисовала катастрофическое положение с материальным обеспечением инженеров: «Столовая — "на базе частного рынка" — Места на курорты? — "Сами раздобудут!" — Жилища? — "Живут похуже!"» Читатели впервые узнали, что в некоторых местах считается «дурным тоном» давать инженеру квартиру или предоставлять в его распоряжение лошадь. Пора прекратить ущемлять специалистов, писали газеты: «Пусть специалист ездит на автомобиле, если заработал на него, и в снабжении специалисту должны полагаться все льготы, которые получает квалифицированный пролетарий». Статья под заголовком «Окружим заботой и вниманием командиров промышленности!» требовала: «ИТР — жилье, курорты и потребительские товары наравне с рабочими промышленности! Призвать к порядку органы юстиции, которые напрасно и самоуправно беспокоят инженеров». 1 августа 1931 г. правительство утвердило обширный перечень мер, призванных улучшить положение инженеров. Наряду со льготами для детей специалистов при поступлении в вузы и защитой от уголовного преследования к ним в первую очередь относились меры по улучшению условий жизни. Инженеры отныне не только имели право на продовольственные карточки той же категории, что и промышленные рабочие, — к их услугам предоставлялись спецстоловые и закрытые распределители продуктов питания и дефицитных товаров. В правах на получение жилья, путевок в санатории и дома отдыха их также уравняли с рабочими. Существовавшая еще со времен нэпа Центральная комиссия по улучшению быта ученых (ЦеКУБУ) была преобразована в Комиссию содействия ученым (КСУ), которая обеспечивала представителей интеллигенции специальными пайками. Таким образом, речь уже шла не просто о равенстве с рабочими — элите сознательно давали преимущества.