В 1931 г. радикально изменился принцип оплаты труда инженеров: им стали платить «по труду», т. е. при небольшой базовой ставке начисляли высокие премии за выполнение плана и соблюдение сроков. Подобная система должна была стимулировать энтузиазм инженеров, побуждать их к ударничеству и сверхурочной работе. Печать проповедовала, что каждый инженер должен получать столько, сколько приносит пользы. Пропагандировавшееся раньше равенство заработной платы Сталин теперь ругал, называя «"левацкой" уравниловкой»: «Уравниловка ведет к тому, что квалифицированный рабочий вынужден переходить из предприятия в предприятие для того, чтобы найти, наконец, такое предприятие, где могут оценить квалифицированный труд должным образом». С уравниловкой, стирающей «грань между хорошей и плохой работой», надлежало отныне «покончить». XVII съезд партии в 1934 г. постановил «перестроить тарифы оплаты труда таким образом, чтобы стимулировать работу непосредственно в цехе, на участке, в производстве». Наивысший уровень зарплаты предусматривался для ИТР, занятых в металлургии, угольной промышленности и машиностроении. Вопреки тенденции все оформлять законодательно, оплата труда инженеров не была кодифицирована. Условия оплаты определялись коллективными договорами ИТС с администрацией предприятия. Таким образом, центр не регулировал жестко размер зарплаты, и в разных трестах он мог различаться. Средний месячный заработок инженерно-технического работника, занятого в крупной промышленности, вырос с 303 руб. в 1932 г. до 542 руб. в 1937 г. (см. таблицу). До 1932 г. инженеры и техники не выделялись в особую группу и причислялись к «служащим». Однако «Вестник инженеров и техников» объявил, что средняя зарплата ИТР с 1928 по 1932 г. повысилась на 47%, причем в угледобывающей промышленности — на 96%, в металлургии — на 82%, а в машиностроении — на 75%.

Средний заработок инженерно-технического работника в крупной промышленности (руб.)

Заработок ИТР зависел не только от его личных трудовых достижений, но и от престижа отрасли. Так, в 1933 г. инженер, работавший в угледобывающей промышленности, которая пользовалась наивысшим приоритетом, получал в среднем около 640 руб. в месяц, а специалист кондитерской промышленности — около 280 руб., т. е. меньше половины от этой суммы.

Система оплаты по труду имела следствием постоянные жалобы инженеров ВМБИТ на несправедливые вычеты из зарплаты. Предприятия в принципе имели право при невыполнении плана платить меньше, но инженеры в этом случае могли претендовать на полную сумму, если план срывался не по их вине. Соответственно возникали споры между техническим персоналом, поддерживаемым юридическим отделом ВЦСПС, и работодателями, которые, пользуясь правилом, дающим некоторый простор для толкований, срезали зарплату инженеров ниже установленного законом минимума. Начальнику юридического отдела Гильдебрандту то и дело приходилось вмешиваться, ставя дирекции предприятий на вид, что хотя с 1936 г. за любую аварию можно было удерживать 5%, но из премии, а не из основного оклада. Таким образом, мера, задуманная как материальный стимул к труду, стала в руках предприятий инструментом для притеснения инженеров.

Улучшение снабжения инженеров также представляло собой неоднозначную меру, которую оказалось не так-то легко осуществить. ЦИК и СНК еще 13 мая 1930 г. приняли решение уравнять уровень снабжения инженеров и рабочих, 13 ноября СНК снова объявил, что ИТР имеют право на продовольственные карточки такой же категории, и 13 января 1931 г. правительство издало соответствующее постановление. Уже судя по тому, сколько понадобилось объявлений, можно понять, что распространение норм снабжения рабочих на инженеров встретило сильное сопротивление. В некоторых областях руководителей местных органов снабжения, ни в какую не желавших повышать нормы техникам, пришлось отдавать под суд. Но даже формальное признание прав ИТР на продовольственное снабжение по более высокой категории еще не означало, что специалисты действительно смогут ими воспользоваться. Рабочие представительства или администрация отказывались отпускать инженерам продукты, которых и без того не хватало, в большем количестве, чем раньше. Московское бюро продовольственных и промтоварных карточек спустя два месяца после обнародования постановления ЦИК все еще не выдавало инженерам новые карточки. Из разных городов и с предприятий поступали сообщения, что соответствующие инстанции придумывают все новые и новые условия обмена карточек, идущие вразрез с указаниями правительства. Районные снабженческие учреждения, не получив от областных ведомств дополнительных средств в обеспечение новых норм, бывало, совсем вычеркивали специалистов из своих списков. На Макеевском металлургическом заводе каждый инженер должен был сам бороться за повышение категории снабжения. Рабочие кооперативы смеялись над инженерами и взяли за правило выбрасывать из списков на снабжение не полюбившихся им специалистов. Рудзутак на XVII съезде партии в 1934 г. подтвердил, что лишение ИТР и их семей продовольственных карточек постоянно имеет место. В Краснодаре уполномоченный по снабжению заявил женам инженеров: «Ваши мужья идиоты, что пишут на меня. Я хозяин и знаю, что делаю. Закрою ларек, и все. Давал пол-литра молока детям, а теперь ничего не дам». Из других мест сообщали, что дополнительные средства на улучшение снабжения инженеров направляются в общий котел и собственно к инженерам ни в каком виде не попадают. В Сталинске нормы снабжения 100 специалистов полгода не поднимали до уровня рабочих норм. Специальную столовую для них устраивать не стали под тем предлогом, что есть «более важные дела». Снабженческие учреждения нередко заявляли ИТС, что те должны сами позаботиться об организации столовых, и тогда снабженцы возьмут их под свое начало. Господствовало мнение, будто специалисты так много зарабатывают, что ни в каком специальном снабжении вообще не нуждаются. На Кадиевском заводе сельхозмашин инженерам не отпускали овощи из собственных заводских совхозов, считая, что ИТР в состоянии покупать их на рынке. Дирекция строительства завода «Металлист» в Канавино отказалась внести инженеров в списки на получение овощей из садово-огородного хозяйства, отдавая их на милость спекулянтов. На этом же строительстве весной, когда там стояла грязь по колено, инженеров под угрозой лишения зарплаты заставляли уступать рабочим свои сапоги. В Керчи специалистов за пять месяцев пять раз вносили в списки снабжения по первой категории и столько же раз исключали оттуда. На многих предприятиях продолжали, как и прежде, снабжать ИТР по третьей категории, хотя должны были — как минимум по второй. Бывало, инженерам продавали по 180 руб. пальто, стоившие не больше 86 руб. В последнем случае, правда, виновных судили и приговорили к полугоду исправительных работ. «Инженерный труд» с торжеством писал, что прокуратура наконец взяла под свой контроль соблюдение постановления от 1 августа 1931 г. и будет возбуждать дела против проштрафившихся снабженцев. В Ленинграде прокуратура расследовала 200 жалоб от специалистов и по 90% из них приняла меры.