Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну да. А ты знаешь, как пройти за Барьер?
Марали фыркнула:
– Да это несложно. Особенно теперь, когда Клыков мало. Самое трудное начнётся потом. А куда тебе вообще надо?
Джаннер помедлил. Он сомневался, что стоит рассказывать дочери Клакстона Ткача о своих намерениях, пусть даже она и попыталась спасти Тинка. С другой стороны, вряд ли она вернулась бы в свой лагерь в ближайшее время, особенно после того, что Клакстон посулил ей во время погони…
– Не могу сказать, – ответил Джаннер.
Девочка подняла бровь:
– Не можешь?
– Ну… я не знаю, можно ли тебе доверять.
Она снова фыркнула:
– Ну и не говори. Значит, пойдём в разные стороны.
Она затоптала костёр и зашагала прочь, прежде чем Джаннер успел её остановить.
– Ну и иди, – негромко сказал он, когда Марали скрылась в лесу. – Не больно ты мне и нужна.
Убедившись, что костёр потух, Джаннер взвалил на плечи оба мешка, огляделся и понял, что не знает, где север. Небо затянули облака, найти нужное направление стало сложно. Мальчик попытался вспомнить, откуда они пришли, но весь лес вокруг выглядел одинаково.
Что-то шевельнулось в зарослях неподалёку.
– Марали, – робко позвал Джаннер.
Шум раздался вновь. Хрустнула ветка.
– Это ты? – спросил мальчик.
Хохлатая дигла зашипела и, выскочив из-за ближайшего дерева, побежала к Джаннеру, поворачиваясь, чтобы метнуть в него иглы.
Джаннер попытался выхватить меч, но висящий на плече мешок не давал дотянуться до рукояти. Иглы задрожали, и дигла издала пастью щёлкающий звук – верный знак, что она собирается напасть. Бросив мешок, Джаннер нырнул за ствол в то самое мгновение, когда иглы вылетели. Сотни штук вонзились в дерево, а четыре – ему в голень.
– Ой!
Дигла заверещала, обежала дерево и развернулась, чтобы нанести новый удар. Джаннер кинулся к мешку, схватил меч и приготовился к бою.
Но дигла уже была мертва.
Марали стояла прислонившись к стволу и по-прежнему ковыряла в зубах птичьей косточкой. Она держала мёртвую диглу за лапу; в горле животного торчал кинжал.
– Я бы с ней справился, – буркнул Джаннер.
– Ну конечно.
– Просто она застала меня врасплох.
– Ну конечно, – Марали указала на ногу Джаннера. – Вынь их побыстрей, иначе разболится.
– О… – Джаннер, вдруг ощутив дурноту, попятился, споткнулся и с размаху сел.
Марали вытащила иглы – это оказалось гораздо больнее, чем думал Джаннер, – и помазала ранки смесью из слюны и пепла. Потом она помогла Джаннеру встать:
– Так куда ты идёшь?
У него запылали щёки:
– В Ледяные прерии.
– Ну ладно.
И они двинулись дальше.
Они шли на север почти час. Дважды Марали спокойным тоном приказывала Джаннеру лезть на ближайшее дерево: рядом пробегала клыкастая корова. Джаннер не слышал приближения зверя – и каждый раз радовался, что Марали осталась с ним. Он бы ни за что не зашёл так далеко в одиночку.
Дойдя до ручья, они встали на четвереньки и напились чистой воды. После того как они наполнили фляги, Марали промыла и осмотрела раны, оставленные диглой.
– Всё будет хорошо, – сказала она. – Теперь слушай. Барьер прямо вон там, за холмом. Я уже давно не видела Клыков так далеко на востоке, но всё равно не зевай. Дыр тут нет, но деревьев хватает, так что можно перебраться. Как только минуем стену, идти будет проще – пока не доберёмся до гор. У тебя есть карта?
Джаннер показал ей инструкции в письме, и Марали кивнула.
За следующим холмом он впервые увидел Барьер.
Джаннер сам не знал, чего ожидал, но, если честно, зрелище его не впечатлило. Он подумал, что в свои двенадцать лет справился бы гораздо лучше Клыков. Брёвна, из которых состоял Барьер, были неодинаковой длины и разного размера, едва отёсанные, с торчащими во все стороны сучьями. Казалось, Клыки трудились впопыхах и с завязанными глазами.
И тем не менее это была стена. Она высилась между беглецами и подножием Каменных гор и действительно усложняла путь, а потому вполне отвечала целям Клыков.
Не будь стена такой несуразной и высокой, ничего бы не стоило влезть с одной стороны и спуститься с другой. Но, как и сказала Марали, Барьер проходил по Глибвудскому лесу, поэтому они взобрались на дуб, проползли по толстой ветке, нависающей над стеной, и спустились с другого дерева. Вот и всё. Они преодолели Барьер.
Ни одного Клыка не было видно.
Джаннер и Марали, прижавшись спинами к Барьеру, сели отдохнуть.
– А ты уже бывала на этой стороне? – спросил мальчик.
– Не-а. Никогда.
– Ты не обязана идти со мной.
Марали кивнула:
– Да, но что ещё мне делать?
– Ты можешь вернуться?
– Могу.
– Но не хочешь.
– Не-а.
Они посидели молча.
– Прости за Кальмара, – сказала Марали.
Джаннер молчал. Он старался не думать о брате. Он злился на себя за то, что подвёл его. Он подвёл всех. Если они с Марали живыми доберутся до Ледяных прерий – как он посмотрит в лицо матери, Подо, Лили? Как он объяснит родным, что Тинка увезла Карета? Потом гнев Джаннера обратился на брата, который пробежал мимо убежища и отправился к негодяям с Восточной излучины. Прямо в лапы Клакстону Ткачу!
– Пошли, – буркнул Джаннер и сердито зашагал дальше.
Они шли молча всё утро и часть дня. Холмы становились выше, деревья росли реже. Северный ветер проносился над землёй и выл, словно предупреждая путников, что они тут нежеланные гости. Воздух делался холодней с каждым шагом, и Джаннер стал бояться, что они замёрзнут. Серое небо намекало, что зима близко, не говоря уж о близости ледяного севера. Без меха или тёплой одежды им не выжить. Марали, впрочем, как будто совсем не беспокоилась, и Джаннер с надеждой думал, что, наверное, она лучше него знает, как им разжиться тёплыми вещами. Она знала многое, чего не знал Джаннер.
Её кинжал снабжал их едой. Когда навстречу попадался кролик, швап или дигла, Марали метала нож, не успевал Джаннер и глазом моргнуть. Так же быстро она разделывала тушку и прятала её в мешок до вечера.
Однажды она, схватив Джаннера за локоть, остановила его и, поднеся палец к губам, указала на небольшое, размером не больше тележного колеса, углубление в земле. Девочка подползла к краю углубления, сунула пальцы под некое подобие крышки и дёрнула. Громко квакая и урча, из своего логова выскочила громадная земляная жаба и пошлёпала в заросли, а Марали повалилась на спину, воя от смеха при виде удивлённого лица Джаннера.
Под конец дня Джаннер и Марали карабкались по склону, который как будто тянулся вечно. Холм был голым, не считая одного-единственного сухого вяза на вершине.
