Зирид нажал кнопку, открывающую внешний люк. Предупреждающая сирена зашлась воем.

Бросив на наемника последний взгляд и увидев его страх, пилот отвернулся и зашагал обратно в кабину.

Убийца.

Вот кем он стал.

Сирена умолкла, и внешний люк шлюза раскрылся c мягким рокотом.

Зирид почувствовал, будто внутри что-то оборвалось.

От неясного и болезненного чувства на глаза навернулись слезы. Пилот вытер их, чтобы и следа не осталось.

Он стал убийцей и уже почувствовал тяжесть содеянного.

Но он выдержит — ради Нат и Арры. Наверное, это бремя ему предстоит нести до конца своих дней и легче оно никогда не станет. Ему уже случалось убивать, но при таких обстоятельствах — никогда.

Зирид впервые по-настоящему осознал, зачем Эрин так рвалась на Корусант.

Оставалось лишь молиться богам, в которых он не верил, что она откажется от своего намерения. Эрин слишком остро все чувствовала. Если она пройдет через то, что сейчас творилось c ним, то не вынесет этого, это чувство ее уничтожит. Лучше ей самой умереть.

Зириду внезапно захотелось уснуть.

Он отменил произвольный курс навигационного компьютера и задал координаты Вулты. Руки тряслись, и дрожь никак не унималась.

Через несколько секунд «Клинок» прыгнул в гиперпространство.

Зирид всегда летал один, но никогда прежде он не ощущал такого одиночества в пустой кабине.

Откинувшись на спинку сиденья, пилот попытался заснуть.

Хорошо бы без сновидений.

* * *

Малгус проследил взглядом, как челнок c Эрин Ленир на борту приподнялся в воздух, и вызвал Джарда.

— Сейчас из Листона вылетит челнок, — проговорил ситх в коммуникатор. — Его тоже нужно пропустить за пределы блокады.

— Слушаюсь, повелитель, — ответил офицер.

Малгус мог нарушить данное джедаю слово и приказать сбить корабль на взлете. Но он не стал этого делать. Он держал свои обещания.

Однако он понял — яснее, чем прежде, — что само существование джедаев несет в себе опасность. Они были для ситхов тем, чем Элина была для него лично: живым примером мира и покоя, а значит — соблазном для проявления слабостей. Ни Анграл, ни даже Император этого не осознавали. Но Малгус увидел и понял. И он знал, что предстоит сделать. Он обязан истребить джедаев. Всех до единого.

Малгус опустился на колени рядом c Элиной и устроил ее голову на сгибе своей руки. Он всматривался в правильные черты своей возлюбленной, в линию подбородка, глубоко посаженные глаза, идеальный нос. Малгус вспоминал, как впервые увидел ее — запуганную, избитую рабыню, едва вышедшую из подросткового возраста. Как убил ее жестокого хозяина, забрал к себе домой и научил сражаться. С тех пор Элина была его спутницей, возлюбленной и… голосом совести.

Ресницы девушки дрогнули, взгляд сфокусировался. Она улыбнулась:

— Верадун, вы меня спасли.

— Да, — ответил Малгус.

— Где та женщина? — спросила Элина. — Где джедай?

— Улетела. Больше она не причинит тебе вреда.

Снова положив голову на его руку, девушка закрыла глаза и умиротворенно вздохнула:

— Я знала, что вы меня любите.

— Люблю, — признал Малгус, и улыбка Элины стала еще шире. Ситх почувствовал, что глаза наполняются слезами, слабость рвется наружу.

Девушка открыла глаза и, увидев слезы, дотронулась до его щеки.

— Что за беда, любовь моя?

— Беда в том, что я люблю тебя, Элина.

— Верадун…

Собравшись c духом, Дарт Малгус встал, включил меч и вонзил его в сердце своей верной подруги.

Ее глаза распахнулись, не отрываясь от его лица, прожигая его. Рот Элины раскрылся c изумленным вскриком. Казалось, она силится что-то сказать, но больше не раздалось ни звука.

Все было кончено, она умерла.

Малгус погасил меч.

Он больше не мог позволить себе иметь под боком совесть или другую слабость, потому что они мешали призванию. Ситх должен служить лишь одному господину.

Малгус стоял над бездыханным телом, пока не высохли все слезы.

Он дал себе слово, что больше не прольет ни одной. Ему пришлось уничтожить свою слабость, и владыка знал, что сделает это снова. Сначала джедаев, а затем…

Где-то позади суетился у дверей Керс, пытаясь вместе со своими бойцами пробиться внутрь.

Малгус опустился на колено и поднял обмякшее тело на руки. Элина казалась легкой, словно клочок тонкой ткани. Ее похоронят c почестями, а потом он начнет свой поход.

В видении, открывшемся ему на Коррибане, Галактика была объята огнем. Но в очищающем пламени нуждалась не только Республика.

ДАРТА МАЛГУСА объяла ночная тьма и подвластная его воле ярость. Теперь его гнев тлел непрерывно, а мысли клубились, как туман. Владыка ситхов втайне прибыл на эту планету из неизведанных регионов, где обитал в последнее время. Его появления здесь никто не ждал.

Малгус постарался, чтобы его аура в Силе оставалась приглушенной. Нельзя было допустить, чтобы кто-то преждевременно догадался о его присутствии.

Узкий лунный серп рассек темное небо, окрашивая все вокруг в серо-черные тона.

Перед Малгусом выросла каменная стена в восемь метров высотой, шершавая и неприглядная, как его собственная личина. Призвав на помощь Силу, ситх одним прыжком перемахнул через нее и приземлился в ухоженном саду. Подстриженные карликовые деревья и кусты отбрасывали странные, искаженные тени в лунном свете. Ночному стрекотанию насекомых вторил тихий звук журчащего фонтана.

Малгус сгустком тьмы среди теней проскользнул по саду, мягко ступая по траве.

В доме, стоявшем в самой середине двора, светилось несколько окон. Все это: и дом, и сад, и фонтан — напоминало какую-нибудь дружелюбную планету Республики, упадническое святилище джедаев, в котором так называемые исследователи Силы размышляли о мире и искали успокоения.

Малгус знал, что все это нелепо. Империи и их правители не остаются на вершине могущества, если пребывают в мире и комфорте.

Если окружены любовью.

Впереди кто-то тихо переговаривался, голоса были еле слышны в неподвижном воздухе. Вынырнувший из темноты сада ситх не замедлил шага и даже не старался скрыть свое приближение.

Два имперских штурмовика в неполной броне сразу же повернулись к нему, вскидывая винтовки.

— Кто?..

Призвав Силу, Малгус взмахнул рукой, будто отгонял надоедливый гнус, и солдаты отлетели к стене дома c таким ударом, что наверняка переломали себе все кости. Оба сползли по стеночке и затихли, только черные прорези визоров уставились на владыку.