Стояло погожее солнечное утро.

– Куда нам нужно в первую очередь? – спросил Александр у Виктории.

– В конференц-зал «Президент-отеля», – ответила она, не моргнув глазом.

– С ума сошла?

– Туда пойдет водитель по своему удостоверению с пометкой «Пресса», – Виктория повернулась к парню. – У вас ведь есть такое?

– Так точно, – с готовностью подтвердил тот.

Девушка стала излагать свой план:

– Он пройдет на открытую конференцию для журналистов региональных газет. Эту конференцию устраивает Администрация Президента для лучшего освещения в периферийной прессе деятельности правительства, а также хода предвыборной борьбы. Сегодня в девять там выступает Елена…

Александр понял задумку:

– Водитель передаст записку?

– Да! А напишу ее я.

– Гениально. А дальше?

– Через два часа водитель зайдет в ближайшее отделение милиции и подаст заявку о том, что у него угнали машину. Еще через пару часов он ее найдет на старом месте. Милиции заявит, что кто-то покатался и аккуратно поставил, где взял. Есть возражения?

– У меня нет, – сказал Александр. – Но у водителя может быть свой взгляд на проблему.

Водитель улыбнулся:

– Геннадий Анатольевич велел выполнять все, что вам необходимо. С моей стороны возражений не будет.

– Вот и чудно! – порадовалась Виктория; веки у нее были чуть-чуть припухшие – девушка явно не выспалась; но зато румянец так и играл на щеках.

Банда подмигнул ей…

Впереди уже виделись пригороды Москвы.

* * *

Елена Монастырская,

9 часов 30 минут утра,

26 марта 1996 года, конференц-зал «Президент-отеля»

В зале с таким количеством людей не может быть идеальной тишины: кто-то переговаривается вполголоса, кто-то кашляет, кто-то возится, и под ним поскрипывает кресло. Стоял гул, который отвлекал. Но Елена умела хорошо управлять собой и своим вниманием. Все внимание она сосредоточила на выступлении перед этой беспокойной аудиторией…

– Таким образом будет сделано все, чтобы деятельность Президента и правительства, Государственной Думы как можно полнее освещалась региональными изданиями федерации. В особенности сказанное касается тех значительных преобразований, которые намечены на эту весну в области социальной защиты и реформы в армии. Народ должен знать, что власть повернута к нему лицом, заботится о его процветании, несмотря на финансово-экономический кризис.

Елена Монастырская заканчивала свое плановое выступление перед тремя сотнями журналистов, которые съехались в Москву за счет федерального бюджета, – чтобы людям в глубинке, где особенно сильно влияние коммунистов, было лучше слышно столицу.

Она сделала паузу и с приятной улыбкой оглядела зал:

– А теперь я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы. Времени у нас достаточно. Передавайте, пожалуйста записки или выходите прямо к микрофонам, которые установлены между рядами. Мы сможем вести открытый диалог. Второй микрофон, пожалуйста…

У микрофона уже дожидался длинноволосый парень в очках, похожий на Джона Леннона:

– Как продвигается дело об убийстве Смоленцева?

Елена не сомневалась, что этот вопрос прозвучит одним из первых:

– Следствие находится под непосредственным контролем Президента, ежедневно докладывают о его ходе. Подозреваемый задержан и содержится в бутырской тюрьме. Что еще сказать? Предполагаемые мотивы – корыстные разборки. Печально, конечно, но люди все еще гибнут за металл… В составе следственной группы очень опытные специалисты из разных служб… – у нее на лице мелькнуло скорбное выражение. – Поверьте, я не меньше вашего опечалена гибелью этого человека, я очень дорожила его дружбой и сотрудничеством в нашем избирательном штабе.

Елена развернула записку. Удивленно вскинула брови, увидев знакомый почерк:

«Елена Борисовна, убить нас будет значительно сложнее, чем Смоленцева. Это показало неудачное нападение на нас вчера в парке Горбунова. Если сегодня мы не получим исчерпывающих объяснений относительно вашего участия в гибели Виктора, мы будем вынуждены обнародовать те документы, которые находятся у нас в руках.

Если вы примете решение встретиться с нами, то в десять пятнадцать вы должны находиться у входа в парк Горького недалеко от проезжей части. С вами может быть только один личный охранник. Стоит напомнить, что вы имеете дело с профессиональными работниками спецслужб, никакие наспех организованные засады не сработают.

Виктория Макарова. Александр Бондарович».

– Простите, это записка личного содержания, – Елена с трудом справилась с голосом.

Потом взглянула на часы.

– Извините еще раз, появились новые обстоятельства, у нас только двадцать минут, проведем блиц-брифинг, а завтра или послезавтра я постараюсь появиться на этой трибуне еще раз. Прошу – первый микрофон…

Вопрос задавал пожилой седоватый мужчина левантинского типа:

– Елена Борисовна, на ваш взгляд, следственная группа, составленная из представителей разных силовых структур, у которых разные задачи, может работать слаженно?

– Да, может, конечно. И работает. Хотя нельзя сказать, что методы у представителей разных структур одни; могут быть разными у них и задачи, но цель – в высоком понимании этого слова – у них все же одна, – она вежливо улыбнулась журналисту. – Следующий вопрос…

Через двадцать минут Елена покинула зал.

Вместе с ней ушел и водитель – приятель Гены, он махнул издалека рукой Виктории, которая сидела за рулем его «шестерки». Знак этот означал, что Елена покинула зал и что после чтения записки она никаких распоряжений никому не давала и записку оставила при себе.

«Шестерка» двинулась с места…

Елена Монастырская скорым шагом прошла к машине, отдавая по дороге распоряжения по изменению распорядка дня.

– Со мной едет только Борис. Садись в машину, – бросила она ему. – Все, все. Остальные вопросы после.

Оставив недоумевающих сотрудников на стоянке, она откинулась на сиденье и приказала ехать к парку Горького, а сама перечитала записку еще раз.

Лицо Елены покрылось бледностью.

– Что-то случилось, Елена Борисовна? – спросил, забеспокоившись, Борис.

Елена, скомкав записку, отмахнулась:

– Помолчи.

Монастырская невидящим взором смотрела за окно и удивлялась тому, что не чувствовала злобы по отношению к Виктории Макаровой. Елена уже была в курсе последних событий: просветили «доброжелатели» и справа и слева. Понятно, что Виктория вела какую-то игру. И отчаянно рисковала – не только служебным положением, но и головой. Виктория была умная девушка. Именно поэтому Монастырская сомневалась, что Виктория преследует какие-то свои корыстные цели, – и, вероятно, именно поэтому не злилась на нее… Несмотря на все трения между ними, предать Макарова не могла.