словно не верила в происходящее. Впрочем, Эфо не для удовольствия с ней возился. Лесу нужны сильные хранители, а если получиться обманщик времени, способный скрываться во время зимней охоты у сердца леса, будет просто чудесно…

Ведьма вышла из какого-то непонятного оцепенения, когда Эфо почти закончил. Хладнокровно дождалась подходящего момента, а затем… обездвижила его. Изумлению не было предела. Она никак не могла знать о слабостях хранителя. Не следовало расслабляться… только не с ней. Ведьма всегда держала расстояние, никогда к ним не подходила, зная, что человеку с хранителем никогда не справиться в ближнем бою. Её человеческая хрупкость ввела его в заблуждение.

Бывшая пленница взяла не свою, а его одежду, которая была ей великовата. И она прекрасно знала, где, как и что расстегивалось.

- Походишь и голым, тебе не привыкать, – сказала ведьма на его вопросительный взгляд и подняла волосы в хвост.

Странно, что убивать его никто не собирался, хотя любой другой воспользовался бы оплошностью врага.

На мгновении она остановилась и положила руку на живот. Постояла минуту, явно воспользовавшись даром.

- Может, это и к лучшему… - сказала и добавила напоследок: – Будет боевой как ты, но в бордовую полоску. Назову Кириллом. Если рассчитываешь его забрать, то ктулуха тебе с маслом. Не отдам.

После её ухода, к Эфо постепенно возвращалась подвижность, но к тому времени, как он сможет двигаться, она будет далеко. Возможно даже в городе, куда за ней ни один из хранителей не последует, да и заняты они будут подготовкой к зиме. Если кто ею и займется, так это ребята из леса Шоро – они ближе.

Хотелось смеяться.

- Боевой тоже неплохо…

***

Катя нервно поежилась и обняла себя руками.

Видеть себя глазами Эфо не самое приятное, что с ней могло случиться. Да и еще упоминание третьего её рёбенка… Но Катю беспокоило другое: она сама. Неужели пять лет в чужом мире сделало из неё хладнокровную ведьму, способную в одиночку победить хранителя?

«Сомнительно, – отозвался на её мысли Эфо. – Не исключаю, что тобой в тот момент управляла более древняя сущность».

- С чего такие выводы? Разве я не могу измениться? – обиделась Катя.

«Можешь, но не за столь короткий срок. Такой контроль над собственным телом и эмоциями, какой показала она, достигается десятилетиями практики. Потом она не убила меня, так поступил бы хранитель по отношению к сородичу».

- Хочешь сказать, я в прошлом откате пошла на сделку с кем-то из ваших? И ты этого не заметил?

«Вспомни, Захим не заметил, что я в тебе. Мы не видим сородичей и не чувствуем их, если они прячутся в людских телах».

- Но кого я могла подселить?

«Понятия не имею. У Махарат противников так же много, как и союзников. Хотя очень странно, что хранитель помогал тэасу».

- А кто этот тэас?

«Есть некоторые соображения, но могу ошибаться на счёт его личности…»

Катя не услышала до конца ответ, так как в следующее мгновение увидела перед глазами маленькое помещение, похожее на пещеру с минимальным количеством походных вещей. Свет исходил из небольшого синего кристалла и освещал мертвенно бледную кожу истощенной и измученной Кати, лежащей на ворохе одежды и одеял. Грудь не поднималась от дыхания, а взгляд застыл на одной точке.

Рядом с ней сидел не менее изможденный мужчина-тэас и возился с её животом…

В пещере раздался крик младенца, которого незамедлительно уложили в самодельную люльку. Мужчина устало закурил и накрыл навсегда застывшее лицо Кати платком. Только родившийся младенец надрывался от плача, но тэас не торопился уделить ему внимание.

Из чёрного тумана возник Иро и сразу направился к люльке, разглядывая нечто одно ему понятное.

- Ребёнка вытаскивал уже из трупа, – произнес тэас, вытирая от крови руки.

- Её надо сохранить живой, – в обычной холодной манере ответил Иро.

Тэас хохотнул и подавился дымом:

- Она не переживет родов в любом случае, чтобы я ни делал. Либо ребёнок, либо она.

- Нужны оба. Ты откатишься до её беременности, а я заберу младенца в прошлое. Начнем сначала.

- Тебе не надоело? – поморщился тэас. – Столько времени и усилий потрачено только на то, чтобы этот младенец просто родился.

- Мы будем откатываться столько, сколько потребуется, – не изменил тона Иро. – Усилия оправдаются, когда он повзрослеет и начнет превращаться.

- Повзрослеет… ты хотел сказать, если повзрослеет. Как ты собираешь его сохранить, если даже до рождения его многократно хотели устранить?!

Иро не ответил, извлекая младенца из люльки.

- Как она хотела его назвать? – спросил хранитель.

- Понятия не имею… после отката, сам спросишь, – огрызнулся тэас, вытряхивая пепел из трубки. – Что ж, закапывать её не имеет смысла…

***

После видения, не без помощи Эфо, Катя связала Дахота под ошеломленные взгляды Саши и Петра Ивановича. Она села напротив духа, скрестив руки на груди.

- Не пояснишь зачем? – скривился Дахот.

- Чтобы ты не сбежал, пока не ответишь на вопросы, – хмуро сказала Катя. – Ты помнишь сейчас все откаты, которые с тобой происходили.

- И что с того?

- Меня посещают видения… где Эфо меня не убивал во время жертвоприношения. Не хочешь ничего рассказать об этом периоде?

- А если не хочу?

Глаза Кати почернели.

- Ясно, Эфо вышибет из меня всё дерьмо, – сам себе ответил Дахот с нервным смешком.

- Рассказывай! – потребовала Катя.

- Ничего интересного в тот период не было, – отвечал дух с ехидной ухмылочкой. – Всё проходило довольно заурядно. Ты спряталась на дереве и не убежала. Иро решил, что этого достаточно для того, чтобы оставить тебе жизнь. Конец.

Эфо нетерпеливо перехватил контроль над телом Кати:

- Меня интересует тот откат, когда Катя помогала Маку сбежать, а не тот, что ты описал. Где ребёнок?

Дахот нехорошо сузил глаза.

- Я не знаю.

- Врёшь.

- Возвращай себе воспоминания, и тогда получишь ответы на все свои вопросы, – Дахот продемонстрировал развязанные руки и в тот же миг исчез в тумане, тем самым избегая дальнейшего допроса.

- Ктулух! – прорычал Эфо, не успевший его перехватить.

«Наверное, он мёртв… раз Дахот не захотел отвечать, - предположила Катя. – Как и те двое… Лафо права… это глупое любопытство».

Эфо не ответил и лишь сжал кулаки.

Глава 26

На утро Дахот не объявился, и пришлось ехать