Гришан осторожно приблизился к Миронову и, приставив губы к самому его уху, прошептал:

– Не волнуйся, я – от Фиксатого. Мы тут за вами приглядываем, Седой послал на всякий случай, – счел он долгом напомнить отпрянувшему было от неожиданности Дмитрию. – Куда князя повели?

– В кабинет к управляющему, хотят ему всучить чек, говорят, нет налички, чтобы выплатить выигрыш, – пояснил Миронов, с любопытством разглядывая лицо Гришана.

– Я тут потрусь еще маленько, эти, – кивнул он в сторону охранников, – меня не секут.

– У них тут «свои» были, ну, люди Меченого, – тихо говорил Миронов, – а теперь куда-то исчезли. Словно заколдованные.

– Нехай исчезли, – осклабился Гришан, – нам так спокойнее.

– Ага, – механически кивнул Миронов.

Он смутно беспокоился за князя, а тут еще этот назойливый журналюга! Кивнув Гришану, отправившемуся слоняться по залам, он вернулся к корреспонденту.

– А какие впечатления у вас сложились от сегодняшнего посещения казино? – спросил он Миронова в лоб.

– Мы поражены игрой нашего приятеля, – подхватил ниточку интервью Миронов. – Он выиграл приличную сумму.

– А где он? – парень обежал зал ищущим взглядом.

– Его пригласили к управляющему, чтобы вручить чек на эту сумму, так как уверяют, что в казино нет достаточно наличности, – чеканно рапортовал Миронов.

– А как вы находите сервис?

– Бар – ничего, а вот что касается условий игры...

Миронов сделал многозначительную паузу, давая понять, что многое его не устраивает, но он, будучи человеком вежливым, соблюдающим приличия, предпочитает не высказываться об этом.

– Нельзя ли поконкретнее? – настаивал журналист.

– Нашему приятелю запретили ставить на одну цифру больше тридцати тысяч долларов. Непонятно почему. Сказали, что существует предел, – поморщился Миронов. – Так ведь неинтересно, да и вообще, это ущемление прав! – пафосно закончил он.

В то время как Дмитрий общался с журналистом «Бюргера», а Гришан мотался по залам, выискивая глазами враждебный элемент, точно посланный в тыл врага разведчик, князь сидел в глубоком бархатном кресле в кабинете управляющего и беседовал с хозяином. Управляющий не поленился несколько раз объяснить Юсупову, что принципиального отличия между наличными и чеком нет. Лицо управляющего, одутловатое, несколько анемичное, выражало лень и усталость. Глубокие морщины бороздили его выпуклый лоб. Рыжевато-каштановый ежик волос, образуя в центре лба треугольник, так далеко отстоял от верхнего края лба, что создавалось впечатление, будто управляющий носит парик. Толстый нос и вяло растянутые в какой-то неопределенной улыбке губы, мешки под глазами и отвисшие щеки наводили на мысль о какой-то скрытой болезни или злоупотреблении табаком и алкоголем. В общем, вид у него было потрепанный, и его манера речи, уныло-ленивая, равнодушно-бесцеремонная, составляла со всем его обликом уродливую гармонию. И что больше всего неприятно поразило князя – это присутствие в кабинете управляющего двух тупомордых амбалов, один из которых, правда, все же хотел придать своему облику богемно-»неформальный» вид – его темные волосы были забраны в хвост, а сам он был в харлейке.

– И все-таки мне приятнее было бы, – усмехнулся Юсупов, ловя на себе неодобрительный взгляд управляющего, которого старший менеджер называл Вадимом Михайловичем, – получить наличными.

Губы Вадима Михайловича дрогнули.

– Вот чек, – он принялся писать в чековой книжке. – Думаю, ситуация разрешена, – без обиняков сказал он, вырывая длинный листок. – Прошу.

Юсупов протянул руку, взял чек и, ознакомившись с ним, аккуратно сложил и спрятал в карман.

– Всего хорошего, – процедил управляющий и многозначительно скосил глаза на старшего менеджера.

Юсупов перехватил взгляд менеджера, выражавший собачью преданность и готовность кинуться за хозяина в бой.

– Игорь, – обратился Вадим Михайлович к своему верному псу, – проводи господина.

– Я сам, – насмешливо улыбнулся Юсупов, встал с кресла и направился к двери.

Но едва он оказался в коридоре, как кто-то, стоявший за его спиной, скрутил ему руки, и он почувствовал едкий и одурманивающий запах эфира. Он попробовал оказать сопротивление, но еще кто-то всей массой навалился на него сзади, пригнул к полу. Выросший перед ним «неформал» схватил Юсупова за шею, давя вниз и одновременно приставляя к его носу тряпку, смоченную в эфире. Князь хотел крикнуть, но голос не слушался его, становясь ватным, как и его ноги. Он повис в горле комком, расширяясь, как вселенная после взрыва, и вскоре его серое колючее облако поглотило сознание Александра.

– Давай его на выход, – кивнул напарнику «неформал».

Он быстрым ловким движением запустил руку в карман бесчувственного князя, достал чек и, скаля острые зубы, сунул к себе в карман.

* * *

»Надо бы обменять фишки», – подумал Миронов, а вслух сказал:

– Я хотел бы обменять фишки на деньги, не хотите пройти со мной к кассе?

– С удовольствием, – отозвался журналист, что-то дописывая в блокноте.

По дороге к кассе Миронову удалось ангажировать двух телевизионщиков, которые, засняв интерьер, толпу и столы, явно скучали, разочарованные и понурые. Они жаждали сенсации, а пока сенсацией был только выигрыш некоего господина, с которым они даже не успели пообщаться. К тому же запрет на съемки играющих настроил их на пессимистический лад. Проходившие мимо Миронов и Сергей, журналист из «Бюргера», особого энтузиазма своим приглашением у них не вызвали, но, маявшиеся без дела, они все же приняли предложение и потянулись вслед за ними. У кассы Миронов выгреб из сумки фишки и высыпал в окошко кассирше. Последняя с каким-то боязливо-завистливым интересом посмотрела на Миронова и принялась их пересчитывать.

Пока Миронов неотрывно наблюдал за снующими пальцами кассирши. Обернувшись на мгновение, он увидел Гришана. Тот измерял зал блуждающим взглядом, шатаясь меж колоннами. Потом он исчез, но вскоре снова появился, и теперь его вид нельзя было назвать беззаботно-равнодушным. Глаза полыхали огнем, лицо выражало тревогу и жадность, словно он заприметил добычу и, зная, что предстоит поединок, торопился воспользоваться возможностью завладеть ею, чувствуя, как кровь кипит от азарта и лихорадочного беспокойства. Он поравнялся с кассой и, тесно приникнув к Миронову, шепнул тому на ухо:

– Князя прижали, я поскакал за нашими... А ты оставайся тут. Мы сами управимся.

Миронов отпрянул от кассы, точно его поразила молния. Он быстро взял деньги, не глядя опустил их в сумку. Он весь горел желанием бежать на выручку Юсупову, но в то же время боялся провалить операцию. И все же беспокойство за князя взяло верх. Но как только, бросив журналистов, Миронов влетел в коридор, он наткнулся на статную фигуру в угольного цвета костюме. Сзади шел уже знакомый ему старший менеджер. В темноте разобрать лица мужчины, выросшего горой перед ним, Дмитрий не мог, но почувствовал некие враждебные флюиды, исходящие от этого черного силуэта.