— Теридан, отпусти, — в моём голосе прозвучала мольба, причём самая настоящая. Я же… я же всё решила! И не собираюсь отступать, потому что я — Эмелис из рода Бьен! Да и вообще…

— Куда? — сонно пробормотал боевик. — Куда ты так спешишь, любимая?

— Мне в умывальню нужно… — беззастенчиво солгала я.

— Точно?

Солгать во второй раз не получилось, потому что рука их высочества скользнула вверх и коснулась груди. Прикосновение было нежным, мимолётным, но с моих губ сорвался совершенно недвусмысленный стон.

Терри замер, но лишь на мгновение. Следующее касание было не таким нежным, как предыдущее, а ещё… меня в шею укусили!

Несмотря на волну слабости, которая прокатилась по телу, я предприняла ещё одну попытку отстраниться, и тут же услышала уже не сонное, а хриплое:

— Мелкая, ты так соблазнительно ёрзаешь.

О Богиня! О Всевышний!

— Кир!

Брюнет отодвинулся, но только для того, чтобы дать мне возможность перевернуться на спину. На этом попытка побега завершилась, потому что младший принц прижал к постели, лишив всех надежд и вновь заставив испытать тот сорт слабости, противиться которой практически невозможно.

— Попалась… — хрипло прошептал он и наклонился в явном намерении поцеловать.

— Любимый, но мы же договаривались!

Стыдно признаться, но этот возмущённый писк… он был фальшивкой. Я сказала просто для галочки, для очистки совести. И совсем не ожидала, что боевик ответит.

— Эмелис, любимая, давай начистоту? Проникновение Ситара в твою спальню — это мой просчёт, и я за него ещё отвечу. Но если бы я не повёлся на твои запреты, если бы мы ночевали в одной постели, ничего бы не случилось. Так что… ты как хочешь, любимая, но с сегодняшнего дня ты спишь здесь, со мной. И так как твоя магия практически восстановилась, откладывать разговор с верилийцами я больше не намерен.

— И когда же ты намереваешься…

— Через неделю, — отрезал Терри.

Боевик вновь к моим губам потянулся, но от таких новостей я слегка протрезвела, упёрлась ладошками в обнажённую грудь брюнета и выдохнула:

— А Вонгард в курсе?

— Все в курсе, — заверил принц.

Вопросов после этого заявления не убавилось, а совсем наоборот, вот только шанса задать их мне не дали: Теридан-Кирстен коснулся пальцами моей щеки и одарил таким взглядом, что я… я просто онемела. Огонь, который бушевал в этих синих, бесконечно грешных глазах, опалил. Реальность закружилась раньше, чем его мужественные, красиво очерченные губы завладели моими…

Да, я Эмелис из рода Бьен, и я не привыкла отступать от своих решений, но… мне всего восемнадцать и не все мои решения умны! А решение держать Теридана-Кирстена на расстоянии точно было глупостью. Я не могу без него. Не могу и не хочу! Ни часа, ни минуты, ни секунды.

…А много-много позже, когда сил уже не осталось, когда испепеляющий огонь в крови поугас, я обратила внимание на руки моего ненаглядного кошмара. Заметила и вздрогнула! Потому что костяшки были сбиты в кровь!

— Любимый, это…

Я не смогла договорить, а он даже не собирался отвечать. Просто прижал мою голову к своей груди, запустил пальцы в локоны и промолчал.

Впрочем, пояснений уже не требовалось. Я помнила тот сон.

Я поняла всё, кроме одного… и спустя ещё одну вечность смогла подобрать слова, чтобы спросить.

— Терри, сегодня ночью, во сне, я была тобой. Я была в твоей голове. И видела, как ты брал Ситара. Почему так получилось?

Боевик, как ни странно, не удивился, но ответил не сразу…

— Марр предупреждал, что подобное возможно. Менталист сказал, что у нас с тобой очень сильная связь.

Связь? Да, я прекрасно помню, что рассказывали на лекциях по видовым особенностям магии: узконаправленный дар ментальной магии позволяет видеть не только ауру, но и всё, что она скрывает. Начиная болезнями и заканчивая привязанностями. Между аурами друзей и влюблённых менталист видит нить — ту самую связь, или привязку. Чем люди ближе, тем привязка ярче и сильней. Я, разумеется, знала, что мы с Терри связаны, но… но я не предполагала, что так крепко.

— Люблю тебя, — прошептал боевик, а я…

Я, конечно, обещала Кристону, что буду молчать, но всё-таки…

— Любимый, почему Марр вмешался, когда во дворец Ларре пришла?

Брюнет мгновенно напрягся.

— Откуда знаешь?

— Знаю, счастье моё… Просто знаю.

— Крист?

Я не ответила, но Терри и без слов понял.

— Марру очень понравилась твоя аура, любимая. Ну и наша связь не последнюю роль сыграла. Он сказал, что это очень красиво, что это нельзя разрушать.

Я вновь прижалась щекой к груди боевика, и хотя сердце после этого признания запело… не могла не спросить о плохом.

— Вы выяснили, кто надоумил госпожу Ларре взять с собой настойку горючей травы?

— Выяснили, — выдержав очень долгую паузу, ответил Кир. Ну то есть Терри.

— И?

— Любимая, тебя это не касается.

Непроизвольно закатила глаза, вздохнула тяжко. Нет, я почти не возражаю против самоуправства некоторых брюнетов! Я согласна, что есть вопросы, которые мужчина должен решать сам. Но я должна знать!

— Просто скажи, да или нет.

— Эмелис, счастье моё…

— Кир! — В голосе, вопреки воле, очень злые нотки прорезались. Настолько злые, что боевик перестал играть в тирана и ответил.

— Да. Да, это он.

Больно? Нет, больно уже не было. Просто противно.

— Почему?

— Как стало ясно в ходе последнего допроса графини Ларре, он боялся, что ты будешь использовать щиты против него. Что с их помощью ты… — Тут Теридан сглотнул и словно окаменел. Но всё равно закончил… — Что при помощи щитов ты закроешь доступ к своему телу. Ридкард очень сильно хочет владеть своей королевой.

Если бы не встреча с Ридкардом в Верилии, я бы поспорила, а так… Да, Рид хочет. И считает, что ждал слишком долго, чтобы обращать внимание на такую мелочь, как моё согласие.

— Рид знает, что я восстановилась?

— Нет. Ларре написала ему, что всё удалось, что горючая трава сделала своё дело.

— А мой отец?

— Господин Форан не знал, это совершенно точно. Согласно донесениям наших соглядатаев, он очень расстроен тем, что ты осталась без магии.

Что ж, хоть одна хорошая новость. Участия папы в этом деле я бы точно не пережила. И теперь я даже боюсь представить, что бы со мной было, не затей отец тот переворот и не отправь меня в Дурбор. Я бы не выдержала. Я бы ни за что не выдержала.