— И на что его нужно подбить?

— Ну, скажем, так. Ради тебя он пойдет на опасное дело с риском для собственной жизни. Ты возьмешься за такую работу?

— Мне нетрудно, но как я должна к тебе относиться после этого?

— Как к меценату. Ты получишь премию в случае успеха. Роскошную премию.

— Хорошо, но вряд ли ты теперь затащишь меня в постель.

Федюков подошел к девушке и залепил ей пощечину. Звон в ушах стоял долго. После паузы она услышала совсем другой голос.

— Хочешь жить на вокзале? Жрать черствые горбушки? Я раздавлю тебя, как муху, и по стеклу размажу.

Она видела его взгляд и верила, что он способен выполнить свою угрозу. С этой секунды она его ненавидела. Поиск кощеевой иглы стал ее железным принципом. За себя Ксюша не боялась, но крах банкира — это грандиозный скандал, и он прогремит на всю Москву.

Петр Егорович заглянул в кухню и попрощался с племянницей. Когда он ушел, она уже знала, что ее псевдодядя работал следователем в райотделе того района, где она жила. Майор милиции Некрасов Петр Егорович. Она успела обследовать карманы его пиджака, небрежно оставленного в ванной комнате.

Ксюша поняла, что попала в эпицентр готовящейся бури. Если она уцелеет, то сенсация у нее в кармане. Вряд ли они воспринимают ее всерьез. Федюков даже не знает ее настоящего имени. Только бы остаться в центре событий и уцелеть.

Ксюша накрыла стол и направилась в комнату. Борис сидел бледный и задумчивый, он даже не заметил ее появления. Она не стала теребить парню душу, в конце концов, разговор записан на пленку и она его услышит, а потом сделает нужные выводы. А сейчас следует расслабиться. Ее роль еще не сыграна, занавес только подняли. Что это будет? Трагедия, драма, комедия, мелодрама? Нет, конечно, это будет детектив.

23 апреля. 8 часов 30 минут. Двойная страховка

Охрана занимала четыре купе в поезде, в каждом из которых находился один из преступников, скованный наручниками, и по два конвоира. Четвертое купе занимали сопровождающие офицеры: капитан Самохин и прапорщик Бугров. Именно в это купе вошли двое офицеров внутренних войск. Высокий брюнет крепкого телосложения в погонах майора и рыжий капитан, внешность которого ничем не отличалась от серого уличного потока.

— Вы капитан Самохин? — спросил майор.

— Так точно, — настороженно ответил офицер.

— Я майор Ухабов.

Он достал бумагу из кармана и передал ее капитану.

— Ознакомьтесь с постановлением о передаче нам этапируемых преступников.

Капитан положил на стол откусанное яблоко, вытер руки и нерешительно взял бумагу.

— С чем это связано?

— При въезде в Московскую область ожидаются некоторые неприятности. Подельники Меченого попытаются освободить арестованного. Возможна перестрелка и жертвы. Мы обязаны предотвратить налет. Среди пассажиров поезда замечены люди из банды Меченого. Ситуация взята под контроль, но рисковать мы не имеем права.

Капитан ознакомился с документами и пожал плечами.

— Впервые сталкиваюсь с такой ситуацией. Может быть, усилить конвой?

— У нас приказ, капитан, его не обсуждают. Вам надлежит оставаться на местах и запереться в купе. У переезда поезд остановится на две минуты, там нас ждет санитарная машина. Крытый военный УАЗ с красным крестом. С начальником поезда все согласовано. Арестованных следует вывести в считанные минуты и погрузить в машину. До Москвы они поедут по шоссе. Так безопаснее.

— Понятно. Я должен взглянуть на ваши удостоверения личности.

Майор с готовностью достал свое удостоверение и предъявил его начальнику конвоя. Тот внимательно изучил документ и вернул его владельцу.

— Вас что-то смущает, капитан?

— Я с самого начала возражал против пассажирского поезда. И вот результат.

— Вы можете связаться с управлением, у машиниста есть связь. — Майор взглянул на часы. — До переезда ехать семь минут.

— Я не успею. Откуда получены сведения о налете?

— В Москве взяли одного рецидивиста. Конкурирующая фирма. Он их заложил. Для проверок времени не осталось. Рисковать мы не имеем права. На следующей станции в поезд сядут оперативники в штатском, в случае чего они будут готовы к отпору и задержанию. С вами вступать в связь они не будут. Они свою работу знают.

Тут голос подал рыжий:

— У нас есть надежда, что заварухи не будет. Люди Меченого, находящиеся здесь, наверняка увидят, как их главаря снимают с поезда. Полагаю, они сумеют подать сигнал сообщникам, и все обойдется без поножовщины.

— Задача понятна.

— Сцепите троих бандитов наручниками, капитан. Один из них хромой, и в одной упряжке они не уйдут. Ну а мы освободим проходы и тамбур. Машинист опытный, остановит наш вагон против шлагбаума. И поживей, стоянка две минуты.

Все так и произошло. Поезд стоял ровно две минуты. Скованные преступники были переведены в машину и уложены на пол. Двое сержантов в красных погонах с автоматами остались в салоне машины. Бугров видел, как УАЗ с красным крестом развернулся и поехал в сторону магистрали.

До Москвы поезд доехал без приключений. Бригаду встречал подполковник и конвой из Матросской тишины. Московский начальник долго разглядывал Бугрова и никак не мог понять, каким образом произошла накладка и почему его не предупредили. Он несколько раз перечитывал постановление, в подлинности которого не сомневался. Все подписи на месте, печать, штамп и бланк подлинные. Обычная несогласованность начальства или халатность канцелярии?

Вечером того же дня военный УАЗик подъехал к дачному поселку неподалеку от Москвы, расположенному в лесном массиве. Машина проехала по размытой дороге вдоль опушки и остановилась у железных ворот. Трехметровый кирпичный забор скрывал от любопытных огромный участок, сад, постройки и посыпанные гравием дорожки. Снег сошел две недели назад, дни стояли холодные. Дачный сезон еще не начался, в воздухе висела тишина, и лишь выкрики ворон нарушали покой вечерних сумерек.

Ворота открылись, и машина проехала к гаражу. Массивный терем мог вместить в себя не менее трех автомобилей. Здесь имелось все, и даже глубокий погреб, прикрытый стальным люком.

Именно этот каземат и предназначался для опасных арестантов. Ни окон, ни вентиляции. От сырости спасали телогрейки. Рядом установили ведро воды, деревянный ковш, и каждый получил по буханке хлеба. Каждый из арестантов имел немалый жизненный опыт, люди закаленные в лагерях и тюрьмах, но то, что с ними произошло, выходило за рамки любых понятий и представлений. На вопросы не отвечали, не били, не допрашивали. Люди в форме принадлежали к касте военных, и в этом сомнений не было. Тем непонятнее выглядело похищение. О побеге и думать не имело смысла, от профессионалов не уйдешь. Им оставалось только ждать и надеяться. И они ждали.