Шрифт:
Интервал:
Закладка:
18
— А ведь я, Павел Алексеевич, собрался вслед за тобой ехать! — такими словами встретил комиссар Белова, вернувшегося в штаб корпуса.
— Соскучился?
— Новости есть важные.
— Хорошие или плохие?
— Вторая новость тебе по душе будет. А насчет первой не знаю. Держи — директива. По радио приняли.
Павел Алексеевич взял лист с аккуратно переписанным текстом. Так, фашисты отходят, это понятно. Ага, вот суть:
«…2. Создалась очень выгодная оперативная обстановка для окружения 4-й и 9-й армий противника, причем главную роль должна сыграть ударная группа Белова, оперативно взаимодействуя через штаб фронта с нашей ржевской группировкой.
3. Основа успеха Вашей операции будет заключаться в быстроте выхода в район Вязьмы и захвате путей отхода противника.
Ваш выход из района Юхнова на Вязьму в основном должен проходить в следующем плане:
а) Первый этап — 2–3 дня. Уничтожение юхновской группировки противника и содействие уничтожению противника войсками 43, 49 и 50-й армий ударом с тыла. В этом этапе в район Юхнова тянуть как можно быстрее не менее двух стрелковых дивизий 50-й армии (217-ю и 413-ю сд). Одну легкую кавдивизию форсированным маршем выбросить для захвата ст. Чипляево и ст. Занозная.
б) Второй этап. Оставив в районе Юхнова две стрелковые дивизии 50-й армии с задачей завершения ликвидации отходящего противника, самому с группой форсированным маршем захватить город Вязьму и все пути отхода противника, охватывая Вязьму с юго-западного фланга.
Ваш план представить не позднее 4.1.42 г.
Жуков. Хохлов. Соколовский.
2.1.42. 15.25».
— Ты что хмуришься, командир? — спросил Алексей Варфоломеевич. — Не нравится тебе замысел?
— Сам по себе замысел хорош. Только до Вязьмы далековато.
— Сто километров. Позади гораздо больше осталось.
— Силы не те, комиссар. Материальные ресурсы исчерпаны.
— Значит, нереально?
— Если главную задачу решать, пожалуй, справимся. Соберу силы в кулак, до Вязьмы дойдем. Но ты смотри, сколько нам предварительных условий поставлено. Должны юхновскую группировку громить, трем соседним армиям помогать, станцию Занозную захватить. И как, скажи мне, буду я тянуть стрелковые дивизии к Юхнову, если дивизии эти подчиняются Болдину и перед ними свои задачи поставлены?!
— Что же ты предлагаешь?
— Буду готовить конницу к броску. А ты займись тылами. Скорей двигай санные обозы и грузовики. Без продуктов перебьемся, жители картошку дадут. Боеприпасы нужны позарез!
— Знаю, командир. Все наши тыловики, многие политработники — на дорогах.
— Хорошо. А про вторую новость чего молчишь?
— Жду, пока с первой покончим. Дело вот какое: есть официальное сообщение, что Гитлер своего любимца отстранил от должности. Генерал-полковника Гудериана. Не простил ему поражения под Каширой и под Тулой. Гордиться можешь, Павел Алексеевич. В Штеповке ты Гудериану хороший синяк поставил, а теперь совсем из седла вышиб!
— Не преувеличивай, комиссар, Гудериана не мы одни громили. Туляки его задержали, Болдин и Захаркин его силы перемалывали.
— А кто его назад повернул, кто танкистов по сугробам двести километров гнал?! Кто Гудериану хребет сломал? Ведь он от Белёва к Орлу с жалкими остатками отошел. Повезло ему — выскользнул из-под нашего удара, а то совсем доконали бы… О себе, командир, ты как хочешь думай, а заслуги корпуса не умаляй, — закончил Щелаковский.
Павел Алексеевич улыбнулся. Вообще это похоже на парадокс, но факт остается фактом: прославленному немецкому танкисту больше всего досталось от конницы.
19
Гвардейцы не смогли с ходу взять город Мосальск, мешавший продвижению корпуса. У фашистов было много артиллерии и минометов. Едва спешенные кавалеристы поднимались в атаку, враг сметал их ураганным огнем. А подавить огневые точки противника было нечем. Кончились боеприпасы.
Павел Алексеевич сам наблюдал за боем 160-го Камышинского полка. Гвардейцы шли по целине, увязая в снегу. Шли без выстрелов, как в психическую атаку.
Перед цепью шагал командир — Аркадий Князев. Сначала размахивал шашкой — она сверкала при свете луны. Потом, наверное, устал и пошел просто так.
Немецкие снаряды оставляли на поле черные круги. Мины взвихривали снег. Однотонно и спокойно трещали немецкие пулеметы, издали расстреливая наступающих. А цепь все шла и шла: молча, обреченно, упорно. И оставались на снегу неподвижные темные бугорки.
Аркадий Князев выполнил боевой приказ. Полк залег, передохнул, а потом броском ворвался на окраину города, Но продержался недолго. Немецкие автоматчики смело шли на сближение, хлеща свинцовыми струями. А гвардейцы пятились вдоль дороги под прикрытием единственного пулемета.
Автоматчики уничтожили бы полк на снежной равнине. Но гвардеец-пулеметчик работал виртуозно. Бил с тачанки короткими очередями, экономя патроны. Срезал фашистов, поднимавшихся в рост, вжимал в сугробы, не давая вести прицельный огонь.
Гитлеровцы перестреляли коней, тачанка перекосилась от взрыва мины, но боец все строчил и строчил. Отойти ему было уже нельзя, потому что немцы обтекли его и справа и слева.
Прозвучала последняя очередь. Кончились патроны. Фашисты двинулись к пулеметчику не таясь. Боец спрыгнул с тачанки и взмахнул гранатой. Наверно, это была большая противотанковая граната. Блеснуло яркое пламя разрыва…
Давно известно, что полководец не имеет права давать волю эмоциям. Он обязан рассуждать объективно и хладнокровно. Все это правильно в теории. Но о чем бы ни думал Павел Алексеевич после атаки Камышинского полка, мысли его возвращались к бугоркам трупов, испятнавшим снежное поле, к пулеметчику, расстрелявшему последний запас патронов.
Назойливо всплывали слова из захваченной недавно памятки немецкого офицера: «Победа достается в бою кровью и железом. Первое надлежит экономить за счет второго». Истина старая, только сформулирована очень четко.
Конечно, легко фашистам экономить кровь, когда за спиной промышленность всей Европы. Но и генерал Белов не допустит, чтобы напрасно гибли его бойцы. Он строго взыскивал с комсостава за потери, требовал, чтобы победу добывали прежде всего мыслью, головой, а не жизнями. Наверно, в этом одна из причин того, что его корпус остался в числе немногих соединений, сохранившихся с начала войны. Мосальск — не последний город на его пути. Хотя ответственность за остановку наступления ляжет на плечи генерала, он не будет гнать людей в атаку без патронов, без артиллерийской поддержки.
Так он и сказал Щелаковскому. Комиссар и начальник штаба поддержали его решение. Штурм Мосальска был прекращен.
20
Комиссия, срочно отправленная из штаба Западного фронта к Белову, добралась до места не сразу. Полковник, два подполковника и три майора выехали из Тулы на автомашине, но дотянули на ней только до Крапивны. Машина застряла в глубоком овраге. Дальше, до Одоева, ехали на санях вместе с обозниками. А за Одоевом — еще хуже. До Николо-Гастуни дорога была заметена снегом. Население боролось с заносами.