Денис открывает приложение «навигатор» в мобильнике Степыча. И тут облом. Мобильник Степыча показал маршрут на пару минут, мигнул — и вырубился. Черный экран. Денис выматерился беззвучно, снова включил его. Мобильник включился… и через несколько секунд снова ушел в сон. И теперь навсегда. Денис нажимал кнопку «power». Бесполезно. От бессилия ему хочется выбросить мобилу к чертовой матери в окно. На хер! Но Денис останавливает себя. Так, спокойнее, спокойнее…

Это ничего. Сейчас зарядить телефон… Денис оглядывается.

В машине есть зарядное устройство, оно воткнуто в гнездо для прикуривателя. Но нет провода. «Мне везет». Денис обыскивает машину, сбрасывает с кожуха двигателя какие-то бумаги, они падают на пол. Денис чертыхается. Провода нет. Возможно, он был в рюкзаке у Степыча. Возможно. Денис стонет сквозь зубы. Он забыл посмотреть в рюкзаке. Надо было взять его с места привала и притащить с собой. Может, сходить за ним сейчас?.. У Дениса в глазах потемнело, когда он представил себе эту дорогу туда, потом обратно.

Нет времени. Нет сил. Нет даже воли на это.

А главное, Аня умирает. Денис оборачивается. Ане явно все хуже и хуже.

Он должен вытащить хотя бы ее. Ради Кеши.

Денис кивнул, выжал сцепление и расшатав рукоять, с треском воткнул скорость. Мягко отпустил сцепление. «Буханка» нехотя дернулась, тронулась, затем начала разгоняться. Поехали.

* * *

— Револьвер нашли? — спросила Юрьевна. Антоша зевнул, потом кивнул:

— Ага.

— И что это? «Наган»?

— Не совсем. Это была «Гроза-03». Силуминовая версия. Поэтому револьвер так долго не могли найти. В пожаре силумин расплавился, это же почти алюминий, а ствол и барабан уцелели — это все-таки ружейная сталь, для нее нужна температура сильно больше. И вот получился в итоге такой бесформенный кусок металла, даже не сразу опознали, что это было оружие. И пистолет ГШ-18 Свечникова тоже нашли, если тебе интересно, — стальные детали уцелели, ствол, части ударного механизма. Там пластик основное, он сгорел, конечно.

Юрьевна помедлила. Что-то ее смущало во всем этом.

— Подожди… Гроза, Гроза… Так это же травмат? — она вдруг сообразила.

— Ага, — Антоша улыбнулся. — Представляешь? Девчонка застрелилась из травматики. Жуткая смерть.

Юрьевна присвистнула.

— К твоему сведению, — сказал Антоша. — Это вообще ни хрена не редкость. Я специально поднял данные. У нас сейчас половина самоубийц по статистике — стреляются из травматики. В основном мужчины, конечно. Почему-то это кажется им почетней, чем вешаться или травиться. Не знаю почему. Но вообще, травмат при хорошем мощном патроне мозги вынесет только так. А у «Грозы» еще и перегородки в стволе нет, говорят, особенность конструкции. Это же точная копия полицейского «Смит-Вессона», того самого, из фильмов 90-х. Так что можно и боевой патрон зарядить, если ты совсем безбашенный. И даже руки оторвет не с первого выстрела.

— Так там были боевые?

— Не совсем, — Театральная пауза. Юрьевна вздохнула.

— Давай уже, телись… Станиславский.

Антоша продолжил:

— В каждую резиновую пулю было вкручено по маленькому шурупу. Получился стальной сердечник. Убойная штука.

Юрьевна мысленно перебирала факты.

— Получается, они играли в «русскую рулетку» травматом?

— Ага, — согласился Антоша. — Здорово ребята повеселились, что тут сказать. Можно было и велики не брать.

Красный огонек моргнул. Камера вжикнула, красный огонек начал мерно пульсировать. Капитан-дознаватель беззвучно выругался. Встал, быстро поменял кассету, снова включил запись.

Ровный красный свет.

— Продолжим. Повторяю вопрос. Другими словами, вы утверждаете, что капитан полиции Свечников погиб, исполняя свой долг?

— Да, — сказал Денис. С усилием кивнул. «Отстранись… и поверь в свою историю», вспомнил он слова Светланы Юрьевны. — Так и есть. Утверждаю.

«Большой человек», сидящий в углу, по-медвежьи засопел. Затем кивнул.

Юрьевна зевнула. «Надо кофе сварить». Глаза у нее слипались. Бессонная ночь, всего лишь ночь — и уже ноет желудок и перед глазами дымка. А когда-то могла трое суток не спать, и ничего. Возраст. Сорок лет — радость для докторов.

В дверях ее догнал Васин. Молодой здоровый красивый… Слоненок. Сегодня он тоже был в форме СК, с погонами старшего лейтенанта юстиции.

— Чуть не забыл! Юрьевна, подожди минутку.

Васин полез в карман форменных брюк и вытянул визитку. Слегка помятую.

— Это что? — Юрьевна насторожилась.

— Ты же просила? — удивился Васин наивно. — Телефон той… свидетельницы… Ну, ноги у нее еще от ушей… розовая такая, помнишь?

— А! — Юрьевна вспомнила. Верно, она же сама направила Васина по ложному следу. А он, смотри-ка, нарыл. Придется брать. А длинноногая была ничего, очень даже ничего.

Визитка. Белый прямоугольник.

Юрьевна протянула руку и взяла визитку. Даже отсюда она чувствовала слегка пряный цветочный аромат.

Интересно, как у длинноногой пахнет кожа? «Я бы не прочь узнать».

— Спасибо, Саша, — сказала Юрьевна. Спрятала визитку в карман формы. Сегодня она тоже была при параде, отглажена и отуютюжена. Все, как Максимычу нравится.

Сейчас начальник сидел и уже два часа слушал допрос Дениса. Чтобы ни говорили про Максимыча, но следак он в прошлом был великолепный.

Денис вышел через несколько часов, совершенно разбитый и измочаленный. Юрьевна ждала его со стаканчиком кофе.

— Пошли покурим, — сказала она.

— Вы же не курите? — удивился Денис. Он взял стакан, жадно отпил.

— Ты тоже. Просто подышим воздухом.

Они вышли из здания СК, остановились на крыльце. Денис вдохнул полной грудью и закашлялся. Сегодня было пасмурно, хотя и без дождя. В воздухе разливался запах мокрой травы и свежести. Они дошли до угла здания и свернули. Курилка была в углу, в беседке, в окружении деревьев. Кто-то оставил жестяную банку-пепельницу прямо под надписью «НЕ КУРИТЬ».

— Мой отец теперь в безопасности? Верно? — спросил Денис.

Юрьевна покачала головой. Нет.

Денис вскинулся.

— Что?! Но я же…

— Ты так и не понял?

Лицо у него изменилось. Вытянулось, обострилось, желваки заходили.

— Что я должен был понять?! — Денис сжал кулаки. «Если он сейчас врежет мне…» Она оборвала эту мысль.

— Нельзя делать ничего, о чем просит, приказывает или пусть даже на коленях умоляет социопат. Потому что, если ты говоришь «да», это значит, что с тобой можно сделать все, что угодно, — Юрьевна подняла голову, жестоко улыбнулась. — Маньяки никогда не останавливаются, для них нет границ.