– Спроси у Киллиана, какова цена его дружбы.

– Для чего мне это? – скептически фыркаю, скрещивая руки на груди.

– Может, он расскажет тебе, с кем спал Крис в тот вечер. И почему он это сделал.

Что ж, теперь я просто не могу уйти.

– О чём ты?

– Я не стану вдаваться в подробности, – Ви тоже скрещивает руки на груди, – но Крис спал с той девчонкой по просьбе Киллиана.

– Ты лжешь, – без раздумий обвиняю её.

– А ты спроси, кто она, – Ви безрадостно улыбается. – Если он, конечно, скажет тебе правду. Или вы не так близки, как кажется?

Мне, так же, как и Дане, хочется её послать. Но я титаническим усилием сдерживаюсь. Нет, она не испортит этот вечер. Она не поселит во мне сомнения или беспочвенные подозрения. Нет, черт возьми, я должна верить Киллу, а не ей.

Порывисто открываю дверь и выхожу.

Но червяк сомнений уже пробрался под кожу. Чертова Вивьен Монро!

Выхожу в зал, размышляя о том, стоит ли мне говорить обо всем этом Киллиану. Прихожу к выводу, что сегодня точно не стоит. Он и так слишком взвинчен и взволнован – уж очень переживает за успех мероприятия.

Делаю глубокий вдох, немного успокаиваюсь, ищу глазами наш столик, но он пуст. Пробегаю взглядом по присутствующим в надежде найти Киллиана и замечаю его рядом с Саймоном. Пару секунд размышляю, стоит ли мне подойти к ним, но потом решаю вернуться за столик. Вряд ли Киллу понравится моё вмешательство, учитывая их отношения с отцом.

Делаю шаг в нужном направлении, но только один. Кто-то преграждает мне путь. Вглядываюсь в лицо парня напротив, узнавая в нем второго бармена. Он хватает меня за запястье, изучает номерок на браслете и, кажется, выдыхает с облегчением.

– Я тебя везде ищу. Пойдём, давай же скорее, – начинает тянуть меня к сцене.

– Я не участница! – вырываю руку из его цепкого захвата. – Подруга отдала мне номерок.

– Мне, если честно, всё равно. Уже пять минут на сцене заминка, потому что я не могу найти лот. Вивьен тоже куда-то подевалась. Меня же уволить могут! – он снова хватает меня за руку.

– Да не буду я участвовать! – интенсивно вырываюсь, не замечая, что мы привлекаем очень много внимания.

А когда замечаю, силы вмиг покидают меня. Все эти мужчины в смокингах – политики, бизнесмены – смотрят на меня с неприкрытым интересом. Некоторые с укором, некоторые с вожделением. А я смотрю только в глаза Киллиана. Он видит меня. Видит, как моё тело под натиском бармена приближается к сцене. Мне кажется, что сейчас он вмешается, подойдёт ко мне, отчитает парня, но этого не происходит. Он просто стоит. Его поза кажется расслабленной. Но только глаза выдают то, как он напуган. В них замер страх.

Киллиан

Меня не было за столиком десять минут. Десять долбаных минут я искал Дома. Наконец-то нашёл, вот только зря, потому что он наотрез отказался покупать Дану, ссылаясь на нежелание помогать этой девчонке. Но спорить с ним я не стал. В конце концов решил, что и сам справлюсь. И если Лив позволит, формально могу выделить на Дану пару тысяч баксов. Но, конечно, ни о каком свидании и речи быть не может. Просто помощь, не больше.

Когда я вернулся за столик, Лив ещё не было. А потом меня подозвал отец, чтобы в присутствии своих дружков побахвалиться и покрасоваться – ведь это его гениальный сын устроил такой замечательный банкет.

Я не мог не съязвить и, естественно, сообщил Саймону, что моих заслуг тут немного, и всё это старания Ви. А он ненавидит Вивьен, и нет в этом мире ничего лучше, чем смотреть на его кислое лицо. Но Саймон, стиснув челюсти, пропустил мои комментарии мимо ушей, продолжая нахваливать сына перед коллегами.

Но недолго я грелся в лучах фальшивой славы. Недолго смаковал свою находчивость в умении поддеть отца. Каких-то десять долбаных минут – и моя жизнь изменилась кардинально.

Я не верю своим глазам, когда вижу, как бармен тянет Лив на сцену. Не верю, что на её руке браслет с номером участницы. Не верю в то, что это происходит прямо на глазах у Саймона.

И я ничего не могу сделать. Ничего! Застыл, как мраморное изваяние, и лишь таращусь на сцену, куда поднимается Олли.

Крис подаёт ей руку с оторопевшим лицом. Он коротко смотрит на меня, но тут же отворачивается, замечая Саймона рядом.

– А теперь представляю вам новый лот, – глухо говорит Васкес, натягивая на лицо фальшивую маску. – Оливия! – представляет он её, даже не называя фамилии. У друга хватило ума не показывать Саймону, что она сестра Брая. – Ставка тысяча долларов, – торопливо продолжает Крис. – Кто даст две?

Таблички… Чёртовы таблички порхают над головами собравшихся. Но я едва замечаю их: мой испуганный взгляд прикован к Лив. А её, такой же испуганный, устремлён на меня.

Но, черт возьми, она не должна смотреть на меня. Не должна! Иначе… Иначе он всё поймёт.

Саймон закидывает ногу на ногу, наблюдая за Лив исподлобья. Меня начинает трясти.

– Прелестная девушка, – растягивая слова, говорит этот ублюдок своему соседу справа.

Сосед с вожделением скалится в улыбке и поднимает табличку, называя сумму. Оказывается, речь уже идёт о ста тысячах. И мне нужно что-то делать.

Отмираю. Первая мысль – подхватить Лив на руки и просто унести со сцены. Не без труда, но отвергаю эту мысль. Саймон не должен знать о ней, о НАС. Одно дело – явиться на банкет под ручку с красивой девушкой, и совсем другое – бросаться на её защиту. Отец знает, что девчонки для меня лишь развлечение… Он всё поймёт…

Вторая шальная мысль – какого хрена у меня нет таблички? Тоже не то, чёрт! Я не могу участвовать в торгах.

Нахожу глазами Дома, читаю в его взгляде шок, когда он наблюдает за Лив и за тем, что происходит. Крадучись, отступаю от Саймона. Приближаюсь к другу.

– Что делать? – тихо шепчет он, не отводя взгляда от сцены. – Мне вмешаться?

– Да, черт возьми. Сумма не имеет значения, – без раздумий отвечаю ему.

На счету моего трастового фонда миллион долларов, и я готов их использовать, даже если навсегда попаду в рабство Саймона.

Лучше я, чем она.

Дом поднимает руку. Крис замечает его жест.

– Двести тысяч, – говорит Доминик.

Лив на сцене обнимает себя руками, на её лице читается испуг, но когда Дом вступает в торги, она немного расслабляется.

Боже, она совершенно не вписывается в это общество. На фоне остальных девиц – расфуфыренных кукол, вертящих задом на сцене в надежде отхватить себе кусок пожирнее – Олли выглядит более чем целомудренно. Она маленькая, хрупкая, неиспорченная девочка. Моя девочка. Моя, черт возьми! И меня трясет от всех этих масляных взглядов, направленных в её сторону.