– Царство-шмарство… Может, обиделся на что?

– Кто ж его знает. – Сати пошарила по карманам в поисках конфет. – Может, и обиделся. Хотя… вряд ли кто-то великого мага обидеть-то рискнет. Небезопасно это, я так подозреваю. Разве уж тот, кому совсем жизнь надоела.

Тильвус вздохнул, потом перевел взгляд на стену. На стене напротив него сидел крупный упитанный таракан и задумчиво шевелил усами.

– Здорово, рыжий, – пробормотал великий маг и тут же глянул по сторонам, не слышит ли кто его беседы с тараканом. – Да вот, блин, угодил, как видишь. Спасибо, ага, я тоже себе сочувствую… Да как ты мне поможешь? Да я знаю, что вас тут много… что? Навалитесь всей братвой? Экие вы боевые… нет, рыжий, спасибо. Не надо. Не надо, говорю. Плохо это для вас кончится… а вот так… дезинфекцию вызовут и того… потравят. Что? Всех не перетравят? Ты думаешь? Подмогу позовешь? А что за подмога? А… пацаны из транспортной прокуратуры? А это что, близко, что ли? Рядом? Ага… Да, там публика, наверное, серьезная, в прокуратуре-то… Что? Публика так себе, а вот столовая хорошая? И братаны гостеприимные? Каждую ночь у вас пир горой? Гм… А чего ж, стряпуха вас там не гоняет, что ли? Стряпуха-то? Ну повариха, по-здешнему. Нет? Добрая женщина, что и говорить… А прокуроры-то, бедные, и не знают… Чего? Куда ты меня приглашаешь? Закусить, чем бог послал? А куда это? В транспортную прокуратуру? Спасибо, рыжий! – совершенно искренне проговорил маг. – Тронут. Может, загляну при случае, ага, если прокуроры против не будут. А пока занят я, сам видишь. Понятия не имею, когда выпустят… Давай, счастливо тебе!

Таракан пошевелил усами, пробежал по стене, потом – по полу, нырнул под решетку и исчез.

Тильвус проводил его взглядом и от нечего делать принялся разглядывать сокамерников. Народу было человек пятнадцать, почти все местные. Он сразу же узнал парочку бомжей с вокзала, но подходить не стал: вокзальные коллеги отличались скверным характером и сварливостью. Лицо пожилого крепкого бродяги, что сидел прямо на полу напротив, тоже казалось знакомым. Тильвус пригляделся повнимательнее, подумал – и вспомнил. Это был бомж с экзотическим именем Сигизмунд. Маг познакомился с ним летом, когда сбежал из приюта. Сигизмунд тоже узнал Тильвуса и степенно кивнул. Великий маг тут же пересел поближе.

– Слышь, а чего нас загребли-то? – поинтересовался он после приветствия. – Я-то шел себе по улице, работал… бутылки искал… и на тебе!

– Сейчас частенько такое… меня уж второй раз так. Праздник какой-то скоро, день рождения края, что ли? То улицы мести заставят, то канавы копать, то еще чего… А сейчас, я вот слышал, сутки продержат, пока народу наберут побольше, и на металлобазу отвезут, – сообщил Сигизмунд с видом знатока. – Металлобаза-то – ихнее подшефное предприятие, ментовское. Рабочие руки там нужны, железки перекидать или еще чего. А денег-то платить не хочут! Ну вот и набирают нашего брата…

– Сутки?! – Тильвус выругался про себя. – Где эта металлобаза находится? Сдернуть оттуда можно?

– Далеко, у черта на куличках… – Сигизмунд почесал в голове. – Сдернуть-то? Не знаю… охрана там с собаками. Ну перекидаешь эти болванки, потом пинка дадут да выставят. Я в прошлый раз двое суток до города-то добирался. – Он развел руками.

– Двое суток! – Тильвус покусал ноготь. – Что ж делать-то?!

– Да, неудачно ты попал! – посочувствовал Сигизмунд. – Мы-то… пятеро нас, – он кивнул на державшихся особняком коллег, – со вчерашнего вечера тут. Нас сейчас на теплоцентрали отвезут, трубы на зиму утеплять. Это все же не чушки чугунные таскать, да и в городе опять же… К вечеру отпустят.

К решетке подошел сержант.

– Вчерашние, пять человек, на выход!

Тильвус подскочил было, но сразу понял, что попасть в число счастливчиков никак не получится. Он оттащил Сигизмунда в сторону и торопливо зашептал:

– Слышь, Сигизмундыч, дело у меня к тебе важное!

– Говори, быстро только, – ответил тот, глядя, как сержант лениво ковыряется в замке.

Тильвус выхватил из кармана свернутую газету и ткнул пальцем.

– Гляди, газета это, «Вечерний проспект» называется.

– Ну?

– Вот эту статейку видишь? Большая статейка, про тетку одну, у нее сын пропал, ну и все такое.

– И что?

– Подпись под статьей видишь?

Сигизмунд прищурил глаза и вгляделся в мелкие буковки.

– Вижу вроде… – неуверенно сказал он.

– Слушай, будь другом! – Тильвус быстро оторвал кусок газеты и сунул Сигизмунду в руки. – Выйдешь отсюда позвони в редакцию вот по этому телефону, видишь, вот тут внизу меленько написано? И попроси, чтоб позвали вот эту самую… что статью написала!

– В редакцию?! – опасливо спросил Сигизмунд. – Ишь ты… и чего сказать-то?

– Скажи, что дедушку ее в ментовку загребли, адрес сообщи и накажи, пусть она меня отсюда вытащит как можно скорее! Ясно? Газету не потеряй!

– Ясно. – Сигизмунд взял газетный клочок, свернул и спрятал в нагрудный карман куртки. – Не знал, что внучка у тебя есть… Что, здесь, в городе живет?

– Да, да… такая внучка, врагу не пожелаешь, – торопливо говорил великий маг, оглядываясь на дверь. – Зараза, одно слово! Но если узнает, что я здесь, то вытащит, никуда не денется. Менты с ней связываться побоятся, она, если надо, на личном танке сюда подъехать может. Ты, главное, звякни ей побыстрее, не забудь! Телефон-автомат найди и…

– Сделаю, – солидно отозвался Сигизмунд.

Решетка наконец с лязганьем распахнулась и счастливчики, толкаясь, потянулись на выход.

В коридоре Сигизмунд оглянулся, кивнул Тильвусу и исчез за поворотом.

Великий маг сел на пол, прислонился к стене и вздохнул. Теперь оставалось только ждать. Он откинулся на стену, прикрыл глаза и тут же провалился в воспоминания.

Прошлая война магов была страшной и тяжелой.

Иногда он видел все произошедшее во сне, так ясно и четко, словно ворон, круживший в тот день над полем битвы: огромную равнину на берегу моря, теряющуюся в зеленоватом тумане, гоблинов с кривыми мечами в руках, троллей, сносивших головы людям своими топорами, великанов, рвущих чародеев на куски. Он слышал крики умирающих, лязг железа, рычание сцепившихся в яростной схватке грифона и великана, рев драконов. Тильвус видел, как один из них дохнул пламенем, похожим на поток раскаленной добела лавы, и огонь мгновенно пожрал и грифона, и великана, в одну секунду обратив их плоть и кости в золу. Потом он увидел самого себя, лежащего в холодной грязи посреди равнины, Фиренца в образе человека, светловолосого воина, который внезапно рухнул на колени, зажимая рукой рану; сквозь его пальцы просачивались и капали на вытоптанную траву язычки пламени, похожие на алые капли крови…

– Слышь, дед, – окликнул кто-то. Тильвус открыл глаза. Перед ним стояла замызганная личность в лыжной шапке и рассматривала его с большим интересом. – Ты чё, обкуренный, что ли? – В голосе проскользнуло что-то похожее на зависть. – Или нанюхался чего? Знатно заторчал, а?