– Можно войти, пожалуйста? Я на минутку. На улице прохладно.

Айрис растерянно кивнула, не в силах отказать. В тот день дул сильный ледяной ветер. А эта женщина выглядела безобидно. Она улыбалась, и на ее лице было энергичное выражение, присущее продавцам страховых услуг.

Внутри Мирен быстро огляделась: стол, диван, кресло, телевизор, видеомагнитофон «Филипс». Обои были те самые, что продавали в «Фурнитулс», – темно-синие с оранжевыми цветами.

– Большое спасибо, миссис… Ноукс.

– Не за что. Вы работаете в банке? Я никогда вас там не видела, – заметила Айрен, присаживаясь и сделав знак Мирен присоединиться к ней.

– Я из компании, выпустившей вашу карту. Это много времени не займет, честное слово.

– Хорошо, – согласилась наконец Айрис.

Мирен еще раз окинула взглядом длинный коридор, закрытый зеленый шкаф с навесным замком, окно, тюлевые занавески. В конце коридора – две двери, обе закрыты.

– Чем вы занимаетесь? – спросила Мирен, сев на диван. Она достала ручку и притворилась, будто записывает ответ.

– Ну… это сложный вопрос. Я веду хозяйство. После смерти Уилла нам досталась приличная сумма денег по страховке. При разумных расходах мы сможем прожить на полученные деньги.

В голове Мирен сработал сигнал тревоги. Это случайно оброненное «мы» звучало у нее в ушах.

– У вас есть дети? В досье нет информации.

По телу Айрис от затылка до кончиков пальцев пробежала дрожь.

– Нет… детей у нас нет. Но я всегда очень любила собак, и… они мне как дети, понимаете?

Мирен в ответ улыбнулась, хотя понимала, что здесь что-то нечисто. В комнате не было ни собачьей лежанки, ни характерного запаха. Совсем наоборот, внутри все казалось несколько затхлым.

– Понятно. Давайте перейдем к расходам. Мне нужно подтвердить несколько покупок.

– Конечно. Спрашивайте.

– Три года тому назад, 18 июня, с карты вашего мужа в «Хэнсон Рипэйр» были потрачены двенадцать долларов сорок центов. По всей видимости, было приобретено нескольких видеокассет. Это вы их купили?

– «Хэнсон Рипэйр»?

– Это магазин товаров для электроники в десяти минутах отсюда. Вы знаете мистера Тайлера?

– Мм… Не припомню… но если этот магазин у вас в списке, то, наверное, да.

Мирен вычеркнула одну из строк бумажного списка и перешла к следующему пункту:

– 12 января 2007 года произведена оплата в размере шестьдесят четыре доллара двадцать центов в… том же магазине, «Хэнсон Рипэйр». Все верно?

– 2007 год? Это было так давно. Я не помню. Я несколько раз там что-то ремонтировала, но не вспомню, был ли это 2007 год.

– Ну, вообще-то в данном случае нам просто нужно, чтобы вы подтвердили, что это вы провели платеж. Я разговаривала с магазином. Они подтвердили, что вы числитесь в списке клиентов. В частности, по поводу ремонта видеомагнитофона «Филипс».

– А, да! Возможно.

– Это вон тот, да? – спросила Мирен, указывая ручкой на проигрыватель, и снова улыбаясь.

– Ага, он.

– Настоящая реликвия. Сколько ему лет? Двадцать? Тридцать?

– Не могу сказать… Уилл купил его, когда мы переехали в этот дом. Одно время мы часто им пользовались. Теперь, с появлением DVD и TiVo, мы его почти не включаем.

Снова множественное число. Снова неловкое молчание. На этот раз Мирен удержала лицо.

– Превосходно. Думаю, это все, что мне нужно.

– Уже? Я могу по-прежнему пользоваться его счетом?

– Секундочку. Вам нужно аннулировать его, предъявив свидетельство о смерти, и перевести деньги на свой счет. Обычное дело, процесс, правда, небыстрый, но так будет лучше. Таким образом это избавит вас от проблем, – ответила Мирен, вставая. Все сходилось. Сомнений нет. Она напряженно размышляла, как ей лучше поступить. Она шла к двери, перебирая в уме варианты, а Айрис следовала за ней. И тут ей вспомнился совет профессора Шмоера: «Журналист-расследователь работает, подтверждая гипотезы, Мирен. И в твоем случае не хватает только «да» или «нет» от Маргарет С. Фостер. А для этого достаточно просто задать вопрос и понаблюдать за ее реакцией».

– Это все, что вам нужно? – еще раз уточнила Айрис, улыбнувшись.

– Думаю, да. На этом все.

Айрис открыла дверь, Мирен вышла и развернулась к ней лицом. Она должна сделать этот прыжок, даже если впереди ее ждет стена. Сердце билось так, словно готово было взорваться на тысячу осколков.

– И последнее, – внезапно сказала она. Айрис удивленно, но доброжелательно посмотрела на нее.

– Разумеется, что угодно.

– Вы или ваш муж приобретали кукольный домик «Маленький дом и сад»?

Доброжелательность мгновенно сменилась ужасом. Кукольного домика не было в гостиной. Он стоял в комнате Милы, и эта женщина никак не могла об этом знать. Глаза Айрис расширились, словно ища что-то в темноте, она крепко ухватилась за дверной косяк, а ее губы раздвинулись ровно настолько, чтобы пропустить воздух, которого ей не хватало. Она не отвечала так долго, что ее молчание само по себе служило ответом, а смысл невысказанных слов говорил сам за себя.

– Я не… я не знаю, о чем вы говорите, – ответила наконец женщина, по-прежнему стоя в дверях. – А теперь, если позволите, у меня есть дела.

Айрис захлопнула дверь, и Мирен с ошарашенным видом подошла к своей машине, пытаясь сдержать бурлящий в жилах адреналин и понять, как быть дальше. Она села в машину, завела двигатель и отъехала в конец улицы, а Айрис наблюдала за ней через занавески. Когда Мирен наконец исчезла, она закричала так громко, что Мила проснулась от испуга.

– Что случилось, мама? – сонно спросила она, открыв дверь в конце коридора.

– Милая, – сказала она, а по ее лицу струились слезы. – Сложи свои вещи. Мы уезжаем через час.

– Мы уезжаем? Мы выйдем на улицу? Что ты такое говоришь, мама? Я же заболею.

– У нас нет выбора, солнышко, – всхлипывала Айрис. – Мы должны уехать. С тобой все будет в порядке.

– Почему? Нет!

– Милая, мы обязаны уехать. Правда. Другого варианта нет.

– Но куда мы едем, мама? – испуганно спросила Мила.

– Туда, где нас никогда не найдут, милая, – ответила Айрис из последних сил.

27 ноября 2010

День получения последней кассеты Клифтон, Нью-Джерси

Мила оделась в соответствии с указаниями матери: покрыла голову платком и надела солнцезащитные очки, несмотря на то что была ночь. Одежда скрывала тело почти целиком, оставляя лишь бледные руки, розовые скулы и полные губы, которых никогда не касался поцелуй. Из-за очков девушка почти ничего не видела в темноте и поэтому шла, прижавшись к матери, в любой момент ожидая наступления эпилептического припадка.