– Но, Ириша…

– Замолчи ты, наконец. Тебе что, стало жалко эту тварь, эту мочалку? Пожалей её, поцелуй… я разрешаю.

– Ириша, пойдём домой, тебе надо успокоиться, – сказал он и попытался взять свою жену под руку.

Однако Ирина с силой отдёрнула свою руку и оттолкнула от себя мужа.

– Никуда я не пойду. Я сначала убью эту бля*ь, а потом…

– Ира, что ты такое говоришь? Пошли, я сказал тебе.

– Отстань от меня. Тоже мне… филантроп нашёлся.

– Ира, если ты так жаждешь крови, то сделай это хотя бы законным путём. У нас собран весь материал на Бэлу. Давай, передадим это в следственные органы, в прокуратуру.

– Плевать я хотела на твои органы. Законным путём, говоришь? По какому закону она хотела убить нашего мальчика? А? Я тебя спрашиваю… защитника этой суки! Как в её голове алчной бля*ищи могла родиться мысль убить такого ребёнка! Его же весь мир любит. Ведь в нём одном соединилась доброта миллиона людей! Разве есть хоть одна старушка, которой он не помог донести сумки до квартиры в этом доме? И вот появляется эта тварь, эта проклятая бля*ь, которая решает, что подушкой его можно задушить… так хоть не больно будет!

При последних словах Ирина резко вскочила с дивана и вновь устремилась к Вендлер. Она снова ударила её шлангом и стала пинать ногами. Бэла издала нечеловеческий вопль, закрыв лицо руками и продолжая кататься по полу.

Володя больше не мог созерцать эту сцену. Он не на шутку испугался за психическое состояние своей жены. Сильными руками он схватил её и прижал к себе. Ирина отступилась от Вендлер и разрыдалась.

– Всё, всё! Ира, успокойся, я прошу тебя, пошли домой.

На этот раз Ирина повиновалась. Они вышли из квартиры Вендлер и спустились к себе. Дома Володю ждала ещё одна душераздирающая сцена. Увидев Ирину в таком состоянии, Андрей подбежал к ней.

– Мама, мамочка, что с тобой? Всё хорошо. Не плачь, мамочка.

Ирина обняла ребёнка, прижала к себе и стала судорожно целовать его всего. Прибежала Надежда и, увидев растрёпанную маму, тоже ударилась в слёзы. Она обняла брата и мать, и они так стояли некоторое время. Володя вышел в другую комнату и стал звонить.

– Привет, Павлуха. Вроде мы недавно расстались. Выручай, родной, Ирине очень плохо. Произошёл психический срыв, её надо вытаскивать. Ей завтра на работу, а я не знаю, как она сможет…

– Володя, никакой работы не будет. Ей вообще надо отдохнуть после всего хотя бы недели две. Все плановые операции я сделаю сам, и Марина Островская тоже поможет.

– Павел, у тебя есть успокоительные средства? Только настоящие…

– Да, у нас в анестезиологии есть самые современные психотропные средства. Я приеду, сделаю ей несколько уколов, она будет отдыхать. Только заеду в клинику и сразу к вам, Володя.

– Спасибо тебе, родной, я жду.

Выкроив время до приезда Павла, Владимир опять поднялся этажом выше и вошёл в квартиру Вендлер.

Бэла по-прежнему лежала на полу, продолжая стонать и плакать. Увидев Владимира и не зная его намерений, она почему-то решила, что он пришёл её добивать.

Она издала нечеловеческий вопль и бросилась к его ногам.

– Пощадите меня, Владимир Андреевич, простите, не убивайте… У меня ведь дочка ещё, которую надо растить.

– Бела Наумовна, то, что вы замыслили убить моего сына, я готов вам простить… пусть бог будет вам судья, если в вас осталось хоть капля материнской совести.

– Простите, простите меня, Владимир Андреевич, я сама не знаю, что на меня нашло, – причитала Бэла.

– Я вам советую, – продолжил Владимир, – в течение месяца съехать с этой квартиры. У вас недостатка в жилье нет. Я не ручаюсь за свою супругу, которой может опять прийти мысль с вами расправиться. Она попросту вас убьёт в следующий раз. Ещё раз подумайте и… уезжайте.

После этих слов, не дожидаясь ответа, Владимир повернулся и вышел из квартиры Вендлер.

Через час приехал Павел. Володя встретил его у входа.

– Как там она? – спросил Павел у Владимира.

– Плохо, Паша. Я сегодня за многие годы нашей жизни серьёзно испугался за Ирину.

– Ничего, всё будет нормально.

Они вошли в комнату. Ирина стала постепенно приходить в себя. Дети сидели по обе стороны от матери на диване.

– Ирина Борисовна, здравствуйте, – обратился к ней Павел.

– Здравствуй, Павлуша, здравствуй, родной. Не ожидал меня такую увидеть, ну что ж, вот так…

– Ирина Борисовна, всё наладится, всё будет нормально. Дети рядом с вами.

– Ой, Павлик, видимо, мы слишком долго жили счастливо и хорошо. Злые люди нас сглазили.

– Не стоит о них вспоминать. Мы сейчас сделаем укольчик, и всё. Вам станет легче, и вы будете отдыхать.

– Как мне отдыхать, когда завтра две плановые операции?

– Ирина Борисовна, не надо даже об этом думать, я всё сделаю сам.

Павел наклонился к ней и постарался поправить ей волосы. Ирина взяла его за голову и поцеловала.

– Ну, хоть он меня не предаст, я уверена в этом, а все…

Володя переглянулся с Павлом и покачал головой. Дети с перепуганными лицами обняли свою маму, она продолжала их гладить по голове, попеременно то одного, то другого, а слёзы непроизвольно текли из её глаз.

Павел пошёл на кухню, подготовил лекарственные препараты, потом вернулся и сделал два укола – один внутривенный, другой внутримышечный. Володя попытался взять свою жену, чтобы отнести её в спальню, но она как-то увернулась от него и предпочла, чтобы её туда проводил Андрей.

Он аккуратно помог лечь своей маме, а та снова стала гладить Андрея по голове, всё время повторяя: «Мой сладкий, мой самый лучший ребёнок на свете, как же она посмела…»

– Мамочка, не расстраивайся, успокойся и поспи. Мы все здесь, все мы вместе, – сказал Андрей, держа свою маму за руку.

Ирина ещё раз дотянулась до лица Андрея, поцеловала его в лоб и откинулась на подушку. Через четверть часа она уснула.

– Ну что? – спросил Владимир Андрея, когда тот вошёл на кухню, где он с Павлом пили чай.

– Папа, мама уснула, всё в порядке.

– Хорошо, сынок. Иди к Надежде и посмотри, что у неё с уроками на завтра. Пожалуйста, сынок, помоги ей.

– Хорошо, папа, – сказал Андрей и вышел из кухни.

– Что делать, Павел?

– Я понял, что здесь разразилась настоящая драма.

– Да ещё какая! Я едва подоспел, она могла убить Бэлку. Ирина забила её до полусмерти. Причина была в диктофоне, который я так неаккуратно оставил на столе в большой комнате. И пока мы с Олегом были на заливе, она случайно прослушала запись.