Влада смотрела на него, широко раскрыв глаза, и не верила своим ушам.

– А… а что такого в восемьдесят четвертом году?

– Это уже не твое дело. Твое дело – найти ключ. Так что удачи, и советую начинать думать прямо сейчас. Потому что если утром тридцать первого декабря ты не будешь знать ответ, я нажму кнопку на пульте от детонатора и корпорация Деда Мороза взлетит в воздух. Не сомневайся, в тот момент там будут все, это традиция. Сначала ты посмотришь в новостях, как это произошло, а потом и мы с тобой отправимся следом.

Глеб уже подошел к двери, но в последний момент обернулся.

– Да, кстати. Можешь включить телевизор, вот пульт. Там настроен один-единственный канал – внутренний межкорпоративный ледяной канал для снегурочек всего мира, Frost world TV. Я подумал, что тебе надо максимально зарядиться обстановкой. Посмотришь новости, передачи, увидишь, как в компаниях готовятся к Новому году, глядишь, ответ придет быстрее. И еще. Сегодня меня больше не беспокоить, я устал. На вопросы, которые возникнут, отвечу завтра. Удачного дня.

И Глеб вышел из комнаты.

* * *

Маша медленно положила трубку и вышла из-за стола. Она так и знала! Чувствовала. Теперь осталось подтвердить еще кое-что, но этим уже пусть занимаются агенты или детективы.

Владимир оказался в своем кабинете, давал интервью перед телекамерами. Дедушка старался изо всех сил, и в этом году каждый человек ждал приближения Нового года как никогда в жизни. Мороз устроил настоящую энергетическую бурю, и ее отзвуки проникли в сердце каждого, зарядив счастьем и легкостью. В этом году статистика будет выглядеть иначе. Люди уже не говорили: «Я давно перестала верить в новогодние чудеса». В этом году не только дети, но и взрослые как никогда ждут 31 декабря. Потому что Дед Мороз работает в полную силу.

Интервью закончилось через десять минут, и телевизионщики ушли.

– Хочу тебе кое-что рассказать, – сказала Маша, закрывая дверь кабинета на засов.

– Что-то узнала про Владу? Агенты что-то нашли? – подскочил Владимир.

– Нет, нет, успокойся. Речь о другом. Помнишь ту снегурочку, Лидию Макарову, которая отказалась работать в корпорации?

– Конечно, помню. Такие случаи ведь единичны.

– Мы общаемся до сих пор время от времени, поддерживаем связь. Сейчас Лида служит в ФСБ. И я попросила об одной услуге.

– Маша! Не томи!

– Я попросила проверить Глеба.

В кабинете воцарилась напряженная тишина, Маша знала, что для Мороза ее подозрения станут новостью. Он молчал.

– И вот что узнала. Месяц назад Глеб снял с личных счетов все средства, а у него было немало накоплений. Также он продал все движимое и недвижимое имущество, включая квартиру на Чистых прудах, загородный дом, два автомобиля и прогулочную яхту. Причем никуда не переводил деньги, а обналичил все, представляешь? Тебе не кажется это странным?

Владимир размышлял, глядя на Машу с недоверием.

– Что-нибудь еще известно?

– Из странного только то, что Глеб за последние полгода несколько раз летал в Кейптаун. Что ему нужно было в Африке? У корпорации ведь нет там никаких дел?

– Маша, почему ты вообще подозреваешь Глеба? Ведь за двадцать пять лет работы не было никаких нареканий, он хорошо служил, поднял корпорацию на новый финансовый уровень. Что тебя заставило подозревать?

Мария вздохнула. У нее не было никаких доказательств, все только на уровне ощущений.

– Только интуиция, дедушка. Понимаешь… Глеб всегда смущал меня равнодушием. Он был как робот, делающий бизнес, и все. Он отличается от всех снегуров. Такое чувство, что у него дефективный ледяной ген. Что в отличие от других он только не переносит жару, и все. Словно ничего больше не чувствует. И к тебе… равнодушен. Такого не должно быть!

– Да, не густо с доказательствами, – вздохнул Владимир.

– Я чувствую, что он виновен. Никто и никогда не был у него дома, Глеб ни с кем тесно не общался. Скажи, а в кабинете остались его личные вещи? Может быть, просмотреть?

Когда Мороз вернулся на пост президента, а Глеб пропал, Владимир распорядился убрать его вещи в комнату отдыха, соединенные с кабинетом.

– Пойдем посмотрим.

Они вошли в небольшое помещение с удобным мягким диваном, телевизором, мини-кухней и душевой комнатой. На полу стояли три больших коробки, куда сложили вещи Глеба. Мария раскрыла одну коробку и взялась просматривать бумаги, тетради, записные книжки. Владимир делал то же самое нехотя, словно ему было неудобно.

– Ничего интересного. Но для того, чтобы внимательно прочесть все записи в ежедневниках и записных книжках, нужно время, – вздохнула Маша.

– Хорошо, проверяй.

Мария собрала в пакет все, что ее заинтересовало, и вдруг из записной книжки, довольно потрепанной и старой, выпали две черно-белых фотографии, которым, судя по качеству, было не меньше двадцати лет.

– Это же… посмотри!

Мороз взял в руки снимки и побледнел.

– Это ведь Светочка…

– Да, она. А вторая женщина кто?

– Не знаю. Эту – не знаю. Но зачем ему фотография Светы?

* * *

Двое суток Влада не выходила из комнаты. Ей по-прежнему приносили еду, и больше никто не беспокоил.

Господи, как же отсюда выбраться? Через окно не получится, там новенькая решетка, через первый этаж тем более, внизу все время дежурит Костик, она видела. Да и сам Глеб, похоже, не покидает пределы домика. Может, и правда попробовать воспользоваться силой? Пусть начнется буран, а там уже действовать по ситуации. Влада догадывалась, что для этого достаточно хорошенько разозлиться, рассвирепеть, дать ярости вырваться наружу, выпустить чувства, и природа ответит. Ведь если уже получалось сделать такое неосознанно, то почему бы не попробовать специально? Но! Но если эта африканская девочка и правда может ей противостоять? Судя по всему, Глеб действительно подготовился основательно, он не врет. Жрицу собирался использовать против самого Владимира, против сильного зрелого мужчины, который прекрасно умеет пользоваться своим даром. А что может она? Да ничего. Это опасно. Нужно выбраться отсюда живой.

Влада открыла глаза, не включая свет, она лежала на кровати, за окном давно стемнело. Сегодня 25 декабря, католическое Рождество. Наверное, поэтому она еще со вчерашней ночи чувствовала какое-то странное возбуждение, находиться на этой даче стало просто невыносимо. Хотелось вскочить, бежать, что-то делать, действовать. Потому что все европейские снегурочки праздновали? Санта-Клаус творил? И она это ощущала каждым нервным окончанием? А может, Владимир Морозов мечется, как лев в клетке, по своему имению, не находит места, передает внучке зашифрованные силовые послания? Как прочесть их? Как?

Нет, попытка побега может закончиться плачевно, риск не стоит того. Наверное, единственным выходом было разгадать эту чертову загадку, найти ключ и поехать в новогоднюю ночь к кремлевским часам. А уже там что-нибудь придумать. По крайней мере, она будет не в заточении.