– Алло, привет, можешь меня с шефом соединить?.. Шеф, доброе утро. Я хотела сообщить, что увольняюсь по собственному желанию в связи с семейными обстоятельствами. Понимаю, что неожиданно, я заеду, напишу заявление сегодня. Две недели отработать? Это вряд ли… Пишите мне в трудовую книжку все, что хотите. До свидания.

– Вот и молодец! – сказал Макс.

– Давай еще Алекса и Фриду в партнеры пригласим, – сказала Манечка. – Мне кажется, им это будет интересно.

– Полностью поддерживаю, – согласился Макс. – Пожалуй, я уже даже вижу дизайн этих помещений. Надо только помещение найти подходящее.

– Макс! Я тебя обожаю! У тебя слова с делом вообще не расходятся.

– У тебя тоже, – сказал Макс, целуя свою невесту. – Кстати, было бы неплохо подать заявление на регистрацию брака. Не забудь положить в сумочку свои документы. По дороге из больницы заедем в ЗАГС.

– Боже мой! Я чувствую себя уже практически замужней женщиной. Муж говорит мне, что делать!

– Привыкай.

Альберт Абрамович пил кофе, одновременно просматривая на огромном телевизионном экране последние мировые новости. Двигая страницу новостных сюжетов колесом беспроводной мышки, он наткнулся глазами на одесский сюжет. Кликнув «Play» на окошке видео, психолог увидел диктора, который стоял на фоне грандиозной стройки.

– Сегодня сотрудники службы государственной безопасности обнаружили местонахождение похищенных накануне ювелирных тростей, изготовленных знаменитым одесским ювелиром Анатолием Бахманом. Все трости оказались спрятаны в оружейном шкафу на территории строящегося объекта, принадлежащего Виктору Холливуду. Сам Виктор Холливуд в настоящее время скрывается и находится в розыске. Трости изъяты, описаны, и будут возвращены их владельцам по всему миру.

Примерно половина этих фраз прозвучала за кадром, на экране показали, как трости Бахмана извлекаются из длинного оружейного шкафа, стоящего у кирпичной стены. Мелькнуло озадаченное лицо человека в белом костюме, он выглядел удивленным, на его запястьях блестели наручники. Альберт Абрамович хмыкнул и сделал большой глоток кофе. Потом он поднял телефон и вызвал водителя.

– Голубчик, давай-ка, подъезжай. Поедем в больницу к Толику.

Стоило ему положить трубку, как телефон снова зазвонил.

– Здравствуй, Алик! – сказала супруга Анатолия Бахмана.

– Здравствуй, Сарочка, – ответил Альберт Абрамович.

– И тебе так сложно было мне позвонить? – спросила она.

– Я думал, тебя известит секретарь.

– Так и случилось. Я вылетаю сегодня же. Толик как себя чувствует?

– Сейчас поеду к нему, потом позвоню тебе.

– Звони, Алик. Я постоянно на телефоне. Я прилечу поздно вечером.

Алекс быстрым шагом вошел в отделение больницы.

– Как Борька? – спросил он у дежурной медсестры.

– Сейчас позову Вам доктора, – сказала медсестра, довольно улыбаясь. – Все хорошо. Говорить он начал.

Она скрылась за дверями реанимации, и через минуту оттуда вышел доктор.

– Вы можете его увидеть, – сказал он. – Ненадолго. Одна минута. Одевайтесь.

Сестра уже держала наготове халат и маску. Алекс облачился.

Борька лежал на кровати и смотрел на отца, как показалось Алексу, прозрачными глазами.

– Папа! – сказал Борька. – Привет!

– Привет, сынок! Как себя чувствуешь?

– Все хорошо. Я видел тебя во сне. Ты стоял напротив злого дядьки, а потом он исчез.

– Это всего лишь сон, – сказал Алекс. – Доктор сказал, что можно только минутку побыть с тобой.

– Я знаю, – сказал Борька. – Знаешь, я хочу чаю с лимоном и сахаром…

– Я сделаю, – сказал Алекс.

Он повернулся и вышел быстрым шагом.

– Где тут у вас можно добыть чай с лимоном и сахаром? – спросил он у медсестры.

– А ваши уже вон, несут, – ответила она.

Клава вышла из палаты, она несла чай по коридору.

– Привет! – сказал Алекс.

– Привет! – ответила она, пряча глаза.

– Борька и меня попросил чай сделать.

– Да ладно. Я сделала. Просто долго остужала.

Клава нажала незаметную кнопку звонка на двери реанимации. Вышла реанимационная медсестра.

– Чай принесли? Хорошо. Ему еще йогурт нужен. Несладкий. И можно овощной супчик в обед. Жидкое пюре. Без мяса и жира. Запомнили? Без мяса и жира.

– Хорошо, хорошо, я все сделаю, – сказала Клава.

Медсестра взяла кружку с чаем. Дверь за ней закрылась. Клава хотела пройти мимо.

– Подожди, – остановил ее Алекс. – Как там Оля?

– С подружками и друзьями целыми днями. Как обычно… Мама за ней присматривает.

– Она придет сюда сегодня?

– Нет, но завтра обещала, когда Борьку в палату переведут.

– Клава, – сказал Алекс. – Ты меня прости…

– За то, что ты от меня свою первую семью скрывал?! Я пойду, – сказала Клава. – Надо маме позвонить насчет супа и йогуртов.

На глазах у Клавы блестели слезы. Она быстрым шагом пошла по коридору и скрылась в палате.

Дверь отделения открылась. На пороге появилась Фрида. Алекс двинулся ей навстречу. Они встретились недалеко от стойки дежурной медсестры.

Алекс обнял Фриду и поцеловал ее в щечку.

– Борька как? – спросила она.

– Я с ним говорил! Он попросил чаю.

– Так надо сделать чай! – сказала Фрида.

– Клава уже сделала. Он поправится. С ним все будет хорошо!

– А как себя чувствует Бахман? – спросила Фрида.

– Еще не узнавал… Блин… Все-таки конфликт интересов – страшная вещь для юриста. Сестра, как нам узнать состояние Анатолия Игнатьевича Бахмана?

– Сейчас позову доктора, он все расскажет.

Медсестра удалилась в другую реанимацию. Алекс и Фрида двинулись за ней.

– Анатолий Игнатьевич чувствует себя хорошо, – сказал вышедший из реанимации доктор. – Утром ему привезли супчик, и он половину уже выпил. Возможно, завтра будем переводить в палату. Вам сестра вынесет список, что нужно будет приобрести.

– Мы все организуем, – сказал Алекс.

В ожидании списка медикаментов для Бахмана, Алекс и Фрида стояли у окна.

– Куда ты вчера исчезла? – спросил Алекс.

– А ты куда исчез? – спросила Фрида.

– Я тебе звонил.

– Я не хотела с тобой говорить. Злилась на тебя.

– А сегодня больше не злишься?

– Наверное, выспалась хорошо, – улыбнулась Фрида.