litbaza книги онлайнФэнтезиГлориана; или Королева, не вкусившая радостей плоти - Майкл Муркок

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 113
Перейти на страницу:

Монфалькон сел обратно за стол. Клочок ринулся к лакеям, дабы те унесли кресло господина. Ффинн встал у пустого камина и вслушивался в тиканье, в рычажный скрежет часов над головой.

Когда лорд Ингльборо удалился, сир Томашин взглянул на оставшегося друга.

– Никаких больше убийств, Перион. Еще одна смерть при Дворе – и наши планы рухнут навсегда.

– Я никого не убивал. Не тех, о ком говорит Ингльборо, во всяком случае.

– Я ни слова не сказал о виновниках. – Том Ффинн потянулся. – Кроме того, по совести, я не могу подражать тону Лисуарте. Я внес свою долю. И плыл по течению. Последняя авантюра была идиотской затеей, и я не выйду в море вновь. Отныне я привязан к суше. Я сказал только, что более убийств быть не должно. Нам надобно о том позаботиться. Мы очищаем воздух, Перион. Мы обязаны вернуть свет. Мы обязаны сделать Королеву счастливой. Ради всех нас. Сего не добиться прежними железными методами.

– Какие еще есть методы? – Монфалькон понурился, но не отрицал своей тирадой правоту Ффинна. – Железо угрожает: железо защищает.

– Защищает и злато.

– Мы откупимся от всех? Во всей истории такого не бывало!

– Златые идеи. – Сир Том смеялся над собой. – Златые грезы. То, чем мы выживали, ты и я, много лет. Златая вера.

Монфалькон согласился:

– Королева отозвалась. Она ненадолго возвернула нам нашу веру. Казалось, теперь все будет хорошо. Потом графиня Скайская оказалась убивицей, и Королева рассыпалась. Хандрит с тех самых пор. Никого не принимает. Граф Коженёвски желает аудиенции по важным вопросам касательно Полония – вероятно, хочет, чтобы она расстроила дуэль, ведь он любит своего Касимира. Убаша-хан не обинуясь говорит о татарских армиях, что собираются на арабийских границах, и заодно распространяет слухи, узнанные от закадычной леди Яси, будто леди Блудд и мастер Уэлдрейк пособничали в убийстве Жакотта и сбросили его тело в заброшенный колодезь, так что Блудд с Уэлдрейком ныне боятся за свои жизни, и если сии пересуды дойдут до Жакоттов…

– Ты полагаешь их невиновными?

– Вестимо. Сия парочка – совсем не убийцы.

– Поговаривают об извращении…

– Умеренном. Мне ведомы его вкусы. Он желает ежедневно наказываться Королевой, и леди Блудд ее замещает. Она же тяготеет исключительно к вину. Королева могла бы прекратить данный слух, но не станет сего делать. Она не прикасалась к скипетру более недели. Не принимала послов. Не входила в Палату Аудиенций. Она отказывается слушать меня. А теперь заявляется сарацинская депутация, полусотня с гаком, для неотложных переговоров – вне сомнения, на ту же тему, что волнует Коженёвского, – и Королева отвергает их, де-факто оскорбляет, и они денно ждут во Второй Приемной Палате – все в травленой стали и военных шелках (хотя оружия они не носят), подобно армии, держащей осаду.

– Графиня Скайская. Если бы ее нашли?

– Она пропала во благо.

– Ты к ней предрассудочен.

– Так и есть. Но я вижу ее насквозь. Она размягчала Королеву.

– Королева верит теперь в то, что графиня – предательница? – Ффинн был ошеломлен.

– Королева ничего мне не говорит.

– Возможно, она думает, что ты обманываешь ее, Перион?

– Возможно.

– Внимает ли она Ингльборо?

– Он плетет чушь.

– Не сегодня.

– Он обратился к ней с ординарными утешениями, Том, но она отослала и его. Надо думать, она допускает подозрение, что графиня Скайская тоже убита. Она думает, что кровь в комнате – ее подруги.

– Сие исключено?

– Остались бы следы борьбы.

– И никаких следов смерти Жакотта, верно? – Ффинн воспринял версию со скепсисом.

– Сия загадка широко обсуждалась. – Монфалькон медленно поднялся. – У графини был весь календарь, дабы удостовериться, что ее не подозревают в смерти Жакотта. Она не сбежала бы, не заподозри ее кто-нибудь. Разве нет?

– А ее заподозрили?

– Я. Мне она всегда была подозрительна.

– И никаких вестей о ней со Ская?

– Никаких. Она останется за границей. У нее земли повсюду. Иные думают, что Император Татарии – ее любовник.

Том Ффинн отер лицо рукавом.

– Королеве нужна поддержка, Перион. Если она не примет ее от меня, она отыщет ее еще где-нибудь. Уна Скайская была ее ближайшей подругой. Возможно, единственным ее другом в частной жизни.

– Королева – не частный персонаж, – сказал лорд Монфалькон. – Достаточно скоро она вспомнит, что друзья Альбиона – ее друзья. Простое уравнение.

Сир Томашин Ффинн поджал губы.

– Может статься, друг мой, мы чересчур упростили наши уравнения. Где, кстати, доктор Ди? Я бы решил, что ему в радость утешать Ее Величество.

– Одержим своими экспериментами. Ныне едва показывает нос из покоев.

– Будто мы сразу все с нею развелись. – Ффинн поскакал к двери. – Чем бы все сие можно объяснить, как думаешь, Перион?

Монфалькон поднял глаза.

– Что? Ты тоже винишь меня?

Том Ффинн обернулся, дабы его рассмотреть.

– Ты скор подозревать обвинение. Я лишь задал вопрос, надеясь, что твой ум, тоньше моего, нашел бы ответ.

– Я зачумлен множеством вопросов. – Монфалькону стало стыдно за себя. – Прости меня, Том.

– Ну ты подумай. В конце-то концов, твоя миссия – поддерживать единство Двора и Державы. И сердце сего единства, как всегда, Глориана. Если сердце не выдержит, не выдержит вся структура, так?

– Я не уставал сие повторять.

– И все же мы недостаточно размышляем о защите сердца. О его исцелении, как если б оно было изранено. – Том Ффинн был добродушен. – Мы должны быть мягки. Она по-прежнему, в одном отношении по крайней мере, не женщина. Потому думай о ней как о ребенке, Перион.

Но лорд Монфалькон сделал усталый вдох.

– Нежность вся вышла, Том. Остается лишь Долг.

– Вот так браки и пропитываются кислятиной и цинизмом, я полагаю. – Том Ффинн уходил. – Но, подобно Лисуарте, я не был женат, и, быть может, не мне судить.

– Я был женат много раз, – молвил Монфалькон голосом, густеющим от горя.

Глава Двадцать Третья, В Коей Королева Посещает Празднование Дня Ее Же Восшествия; в Коей Утверждается Рыцарство; в Коей Она Обнаруживает Своего Нового Воителя

В полыхающем золоте и пылающем серебре, в мерцающей смоли и сверкающей стали, в пластинах и цепях, в мантиях нежнейшего рябящего шелка, в светло-синем и ярко-алом, в зеленом и желтом, в лиловом и буром, в пляшущем море радужных плюмажей, с копьями, перевязанными парчовыми шарфами, со сдержавшими легендарных врагов щитами, со штандартами накрахмаленными и блистательными, на лошадях, разряженных не менее витиевато и бронированных не менее причудливо, чем они сами, Паладины Королевы громыхали чрез широкие врата на Великую Площадь и процессией объезжали ее по периметру. Над ними на стенах и крышах, пользуясь древней привилегией, со всех сторон света простолюдье ревело и привечало своих любимцев. Со старинного балкона в Восточном Крыле, где восседали некогда ее отец и дед, Королева Глориана махала рыцарям, распределяла розы (бросаемые наугад) и принимала салютование – к вящему ору и разнузданному ликованию толпы, горячечной от помпезного зрелища и жары в разгар лета. Воздевались и наклонялись копья; являлись взору баклеры, и герольды объявляли означенных в Гербовнике. Изо всех уголков Державы приехали сюда рыцари, дабы сразиться пред Королевой. Здесь были славные имена – Тирант, герцог Лионесский, с Западных островов; сир Гандалак из долины Полумесяца в Северной стране; сир Эспландиан Валентийский; сир Эктор Ранахский из Гибернии; сир Бирюзен Линкольнский; все со своими йоменами, своими пажами и своими слугами, своими герольдами и своими сквайрами. А из-за пределов Альбиона прибыли сир Хакан Тауронский, Король Гуронов, в доспехе, украшенном сверху донизу боевыми перьями и бусами; сир Эрлуин Уичитоский; Король Дезраме Мавретанский; Эмир Сарагосский; Князь Хира Бом-Байский; Султан Матроко Абиссинский; Князь Шань Катайский; сир Буламве Бенинский – многие из них знакомы толпе, ибо посещали Сшибку всякий год, меряясь не только удалью, но и великолепием снаряжения, оружия, коней и свиты; та же облачилась в фантастические костюмы фавнов, дикарей, божков. Иные везли с собою зверей вроде единорогов, слонов и камелопардов, дабы те влекли удивительные колесницы; иные ехали словно бы на собаках, погоняя упряжки ученых гиен или же обезьян; а сир Майлз Коканьский, хваставший тем, что не выиграл ни схватки за всю свою карьеру, окружился скрипачами и танцовщиками, и йомены его вместо оружия несли сакбуты, и сам он, в шахматной накидке и свободного покроя, из черных, синих, оранжевых ромбов составленной кольчуге явился как сир Харлекин Храбрый, потешая и Королеву, и Народ.

1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?