– Здравствуй, люд мой родной и любимый! Долгие месяцы я скучал, с нетерпением ждал радостного дня возвращения!

В ответ раздалось многоголосое «ура», как положено, вверх полетели шапки, на угловой башне грохнули пушки. «Еще полгода, и мне, любимому, начнут устраивать встречу с салютом в двадцать один залп и фейерверком!» – грустно подумал Норманн. Дальше пошла череда радостных лиц, объятия, поцелуи, каждый обнимал не только от души, но и изо всей силы. Очередной поцелуй пришелся на Максима.

– И ты соскучился? – ехидно спросил Норманн. – Не мог дождаться меня в своем кабинете?

– Олухом был, олухом и остался! – столь же ехидно ответил Максим. – Тебя обнимают только «ближние люди»! Это социально-сословный статус!

– Особо доверенные и допущенные к «телу»?

– Смейся, смейся. Здесь нет только опальных и недовольных.

– Неужели появилась оппозиция? – притворно отшатнулся Норманн.

– Не надо дурачиться, в это время живого оппозиционера увидишь разве что в кандалах.

– Спасибо за подсказку, сейчас узнаю у Антонио степень готовности замковых подвалов, – с шутливой угрозой сказал Норманн.

– Не забудь, на сегодняшний пир придут только званые гости! Мы-то понимаем твое невежество, а другие могут обидеться.

– Спасибо, а кого посылать с приглашением?

– Знатных гостей, таких, как Конч или Кивач, должен позвать твой сотник, для остальных вроде меня хватит и дюжего – командира дюжины воинов.

– Кругом одни условности! – вздохнул Норманн.

– А как же! – усмехнулся Максим. – Формой приглашения ты можешь возвысить или унизить человека.

– Вот сейчас я с тобой беседую и тем самым повышаю твой статус.

– Я заслужил! – Максим выпятил свою тощую грудь и, перейдя на старорусский язык, выкрикнул: – Рад стараться, ваше великокняжеское величество!

Стоявшие за спинами мужей припортальные дамы дружно хихикнули, а Норманн с невозмутимым видом продолжил обход встречающих. Затем последовало знакомство с восемнадцатилетним княжичем Василием Васильевичем, старшим сыном великого князя Василия Давыдовича Грозные Очи. Мальчишка, а уже женат на малолетней пацанке, более того, успел осчастливить отца двумя детишками. Не решившись спросить о причинах визита наследника ярославского князя, Норманн приступил к представлению своих спутников. Начал с сына тверского князя Федора Александровича, затем перешел к новоиспеченному лифляндскому князю Михаилу Всеволодовичу и его воеводе Конраду фон Вейсенштейну. Немного подумав, представил де Оньяна, после чего решил не обижать остальных гасконских шевалье.

От причала до ворот замка вдоль дороги стояли ровные шеренги воинов, на алых кафтанах сияли медные пуговицы. Красавцы! Однако взгляд сразу подметил разницу между отрядами почетного караула. Ближе к причалу с короткими копьями застыли корабелы, далее виднелись шеренги бывших новгородцев с топорами у плеча, а ближе к воротам выстроились карелы с длинными копьями и палашами у пояса. Красиво! Норманн покосился на княжичей и французов и самодовольно ухмыльнулся. Судя по лицам, идея Максима или Ахилла (а кроме них, до этого не мог додуматься никто), потрясла гостей. Еще бы, четырнадцатый век, более половины Европы воюет толпой по незыблемому канону, конница в центре, пехота на флангах. А тут организованный строй с единообразием не только в оружии, но и в одежде!

– Это твоя личная дружина? – протолкнувшись к Норманну, спросил Федор Александрович.

– Только малая часть, основные силы в Кореле и Марь Горе.

– Сколько же у тебя воинов?

– В Персию брал без малого четыре тысячи, в Лифляндию ходил с тысячей.

– Силен ты, Андрей Федорович, и богат, даже Гедимин не может содержать такую дружину!

Напоминание о богатстве неприятно кольнуло Норманна. Действительно, зачем ему содержать столь огромное войско? Сейчас весь белый свет поступает по единому принципу налоговых льгот для приписанных к военной службе мужчин. Захотелось правителю повоевать, или нужда заставила, объявляется сбор – и вперед на врага. И так везде, от Атлантического океана до Тихого. Золотая Орда не являлась исключением, пастухи мирно пасли свои стада, по ночам им снилась сытная еда, а не штурм крепостных стен.

– Мушкетеры! Господин герцог, почему вы не говорили нам о мушкетерах! – восторженно крикнул де Оньян.

Однако Норманн промолчал, его привели в замешательство офицеры в непонятной форме. За их спинами от крепостных ворот до входа во дворец (именно так следовало назвать роскошный трехэтажный дом) стояли шеренги стрельцов с аркебузами, а далее виднелись пушки.

– Антонио! Ахилл! – Норманн наконец узнал офицеров. – Что это за маскарад? Еще Савиолло с Рокко вырядились!

– Мы надели свои собственные мундиры, которые до поры до времени ожидали в багаже своего часа.

– Почему у тебя мундир голубого цвета?

– Ваша светлость, я генерал саперных войск! – выпятив грудь, доложил Антонио.

– Вот уж не знал, что живу рядом с настоящим генералом! – обнимая архитектора, ответил Норманн.

– Командир полка «Тельяменто» Ахилл Фаттори! – браво доложил маэстро фехтования.

– За полгода здесь произошла полная милитаризация населения?

– Хочешь мира – готовься к войне!

– Вы уже готовы! – нахмурился Норманн. – Скоро откроется портал, а вы разобрали свои баулы.

– А мы канониры! – почти хором заявили Савиолло с Рокко.

– Разве? А почему на рукавах факелы?

– Какие факелы? Это стреляющие пушки!

– Не буду спорить, хотя совсем не похоже. Создание первых в истории человечества мушкетерских и артиллерийских полков лежит на вашей совести?

– Не совсем, – честно ответил Антонио. – Основные идеи выдал Максим.

– Аркебузы тоже его изобретение? – Норманн взял у стрельца двухметровое ружье.

– Диаметр ствола два с половиной сантиметра, заряжаем тремя картечинами, по двадцать грамм каждая.

– Ни хрена себе! Отдачей плечо оторвет!

– Ты внимательней глянь на портупею! Мы в районе плеча подшили кожаную подушку по типу конского седла, – пояснил Антонио.

– Дальше, как я понимаю, стоят корабельщики? У них аркебузы с укороченным стволом.

– Сейчас корабли совсем без рангоута, тяжелое ружье не подвесить, а на весу не удержать.

– Это для кавалерии, – глянув на полуметровые аркебузы, предположил Норманн, – а дальше стоят с картечницами.

– Заряжаем дюжиной десятиграммовых картечин, дальность выстрела не превышает пятидесяти метров, – подтвердил догадку Антонио.

Продолжая идти вдоль строя, Норманн не забывал приветствовать стоящих с оружием дружинников, а тех, кого помнил по предыдущим походам, обязательно обнимал. Шли медленно, Михаил Телятьинский и Конрад фон Вейсенштейн тщательно осматривали и чуть ли не обнюхивали огнестрельное оружие. Более эмоциональные гасконцы с детской непосредственностью пытались взять аркебузы в руки и немедленно испытать их в действии.