Мы расходились по комнатам в тягостном молчании. Ина догнала меня, пристроилась в ногу чуть позади и спросила:

– Прикажете приготовить ванну, сударыня?

– Да, пожалуйста, – кивнула я, размышляя, куда спрятать свои сокровища на время купания. Об этом-то я и не подумала! – Ина, скажите, с Деллой все в порядке? Я имею в виду: вы ведь наверняка знаете, когда ее увезли, может быть, помогали собрать вещи, и…

– Обе ваши кузины вернутся домой в целости и сохранности, – ответила она и отвернулась, когда я попыталась посмотреть ей в глаза.

– Что-то случилось, Ина? Почему вы отводите взгляд, будто в чем-то провинились? Даже если так, вы находитесь не в моей власти, а потому… Чего вы боитесь?

– О чем вы, сударыня? Я ничего не боюсь.

– Однако ведете себя странно, словно что-то скрываете. – Я остановилась и повернулась к ней лицом. – С моими кузинами действительно все в порядке? Не случилось ничего… непредвиденного?

– Нет, сударыня, – и без того замкнутое лицо Ины сделалось вовсе непроницаемым. – Конечно, обе они расстроились из-за того, что выбыли из Испытания буквально в последние минуты, но время лечит. Осмелюсь предположить, они скоро позабудут свои приключения и проживут долгую и счастливую жизнь.

«Совсем как та старушка, о которой упоминала Идда», – подумала я и продолжила:

– Возможно, вы хотите о чем-то мне сказать? Или даже предостеречь от… хм… какой-нибудь глупости?

– Сударыня, если бы я желала что-то сказать, то непременно сделала бы это.

Ина посмотрела на меня в упор, и лицо ее показалось мне неимоверно старым. Я даже подумала: что, если эти горничные служат здесь из века в век, видели все Испытания, а потому все наши девичьи страхи, мечты и надежды – для них как на ладони! А может, Ина и ее товарки между Испытаниями погружаются в волшебный сон, словно в сказке, только их будит не поцелуй прекрасного принца, а приказ господина: скорее подниматься и готовить замок к прибытию гостей! Вот уж жуткая участь…

«Как давно я ничего не воображала, – невольно подумала я. – Почти с самого приезда. Потом было не до фантазий, а Грифон – это совсем иное… Я же его не сочинила!»

– Идемте, сударыня, – негромко сказала она. – Я приготовлю ванну и вычищу ваше платье.

«И, надеюсь, не заметишь потайной карман», – вздохнула я, вслух же сказала:

– Серое, будьте любезны.

– Но…

– Ина, я не имею представления, как оно оказалось в моей комнате, и была уверена, что это вы его принесли. Но даже если нет, не намерена отказываться от него. Оно нравится мне больше зеленого.

Казалось, она хочет возразить, но прозвучало лишь:

– Конечно, сударыня. Как вам будет угодно.

Ина ушла, а я перевела дыхание. Что это на меня нашло? Так распоряжаться чужой, по сути, горничной… Уверена, день-другой назад я бы долго собиралась с мыслями, чтобы осмелиться сказать ей – мне нужно именно серое платье, не какое-то еще!

«Все проходит, все меняется, – вспомнила я слова Инна-Ро. – Похоже, и робость моя приказала долго жить. А к добру это или нет, поди пойми…»

Время до вечера пролетело незаметно. К счастью, мне удалось и спрятать свои сокровища, и вернуть их так, чтобы Ина ничего не заподозрила.

Я как раз заканчивала причесываться, когда в дверь постучали.

– Кто там?

– Идда, – негромко раздалось снаружи.

– Рада видеть вас, но мне казалось, вы больше не желаете разговаривать со мной, – сказала я, отодвинув засов и не спеша впустить принцессу в комнату. – Мне даже почудилось, будто я чем-то провинилась перед вами.

– Что вы, вовсе нет! – покачала она головой и наконец-то посмотрела мне в глаза. – Дело в том, что я… мне…

– Ну же, в чем дело?

– Не стоит говорить об этом на пороге, Тесса.

Я посторонилась, позволив ей войти.

Принцесса, оглядевшись, заняла единственный в комнате стул, и мне ничего не оставалось, кроме как присесть на край кровати. С куда большим удовольствием я забралась бы на подоконник, как делала дома, но не рискнула: очень уж он был холодным.

«Интересно, какая зима в старом Караде? – мелькнуло в голове. – Такая же сырая и ветреная? Или снежная и морозная?»

Впрочем, я поспешила избавиться от этих мыслей и вновь взглянула на принцессу. Она не спешила начать разговор, и я пришла к ней на помощь:

– Мне показалось, будто вы чего-то опасаетесь, Идда, и это началось не сегодня и не вчера, а еще до начала третьего этапа. После нашего разговора, верно?

– Надо же, как вы заговорили, – сдержанно улыбнулась она. – Если бы я не была уверена, что вы – это вы, то заподозрила бы подмену.

– И каким же образом вы сумели удостовериться, что я – настоящая? – удивилась я.

– Дотронулась до вас, когда входила, – ответила Идда. – Вы не обратили внимания?

– Нет. Но чем вам помогло мимолетное касание?

– Та вещь, которая соприкоснулась с вами, не нагрелась, не свидетельствовала об опасности, следовательно, вы не подменыш.

– Идда, я не понимаю вас, – сказала я. – Что за вещь? Колдовская?

– Нет, не совсем… А хотя… Не знаю, – призналась она. – Однако она ведет себя именно так, как было описано задолго до моего рождения, и у меня нет причин не доверять ей.

– Я по-прежнему ничего не понимаю. Может быть, начнете с самого начала? Я правильно поняла, что после нашей беседы вы решили оставить… назовем это расследованием?

– Да.

– Но почему? Вам намекнули, что не следует этого делать?

– Мне не намекнули, мне наглядно продемонстрировали, что случается с теми, кто распускает язык, – едва слышно проговорила Идда.

Я поразилась, насколько она переменилась. Как я раньше не заметила? Впрочем, при посторонних, несомненно, она вынуждена была держать лицо, но сейчас… Страх смотрел из ее светло-карих глаз (у Грифона еще светлее, невольно вспомнилось мне), холодный и липкий, как старая паутина – мне приходилось убирать такую, и я запомнила ее прикосновения.

– Вы снова говорите загадками, – сказала я.

Вместо ответа Идда встала, повернулась ко мне спиной и… спустила платье с плеч. Спину ее, узкую и белую, пересекали багровые полосы, всего три – я зачем-то пересчитала их. Одна пришлась прямо по выступающим лопаткам, другая чуть ниже, а третья наискось спускалась по талии, словно диковинный пояс, и конец ее исчезал под одеждой.

– Что за…

– Должно быть, кнут, Тесса. Он оставляет такие следы, я видела, – ответила она нарочито беззаботно, поправляя одежду.

Я представила, каково ощущать прикосновение ткани к этим рубцам, и невольно содрогнулась. Удивительно, что принцесса не свалилась с горячкой после этакого… Или снова помогли чары Старого замка? Почему тогда раны не исчезли? Помню, у Деллы ожог от утюга на руке пропал меньше чем за час…