Как и в прошлый раз, когда его рукоять легла мне в ладонь, я ощутил аккуратное энергетическое воздействие. Он словно присматривался ко мне. Изучал. Затем он «попросил» немного энергии, и я поделился, при этом внимательно наблюдая за его веретенообразной энергоструктурой.

Все произошло, когда первые сгустки моей маны перебрались на энергоканалы кинжала. Он как будто взбесился и словно пиявка, присосавшись к моей ладони, начал выкачивать мою энергию. При этом лиловый цвет его энерегоструктуры начал постепенно светлеть.

Мне стоило труда перекрыть энергопоток и разорвать связь с опасным артефактом. Отбросив в сторону этого взбесившегося вампира, я ошарашенно взглянул на свой источник и ахнул. За какие-то доли секунды кинжал практически опустошил его. После того случая, с экспериментами было покончено. Но только на время. Я их обязательно возобновлю, когда объем моего источника подрастет. Так просто сдаваться я не собирался.

* * *

После шести суток относительного покоя на седьмой день плотину словно прорвало. С самого утра в дверь нашего флигелька постучался курьер, доставивший мне записку от Винсента де Ламара, в которой тот в довольно ехидном стиле осведомлялся о моем здоровье и напоминал мне, что часы тикают и что пора бы уже закрыть все наши вопросы. И дабы все прошло самым наилучшим образом, я должен был сообщить курьеру точный день и час проведения поединка.

В ответном письме: я поблагодарил де Ламара за оказанную мне любезность в виде отсрочки, сообщил, что я уже здоров и прекрасно себя чувствую, и готов завтра в полдень отправить любезного де Ламара к праотцам.

Спустя час после ухода курьера, Трикси принесла мне еще два письма. Кстати, я сдержал слово и поговорил с мадам Ришар насчет временного трудоустройства ее горничной, пока не поставим Бертрана на ноги.

Хозяйка доходного дома с удовольствием пошла мне навстречу. Мне даже показалось, что она обрадовалась этому больше, чем сама Трикси.

Не знаю, что там надумала себе мадам Ришар о причинах моего предложения, но в момент нашего с ней разговора она многозначительно улыбалась и всячески давала мне понять, что понимает, мол, тело молодое и все такое.

Оба письма были от неожиданно нарисовавшихся в моей жизни упрямых родственниц, которые довольно рьяно взялись за своего непутевого братца и кузена.

Письма здорово отличались друг от друга, как манерой написания, так и содержанием. Если Валери старалась всячески давить и угрожать недовольством графа де Грамона, то Ивелин робко взывала к моему чувству долга роду. В общем, ничего нового они мне не сказали.

Этим двум я благоразумно решил не отвечать. Знаю я, чем все это закончится. Как только вступлю в дискуссию, они меня буквально завалят ответными письмами.

Дабы развеяться немного, я взял оба своих меча и вышел на задний двор. Сперва помахал лопатой, расчищая мою тренировочную площадку после ночного снегопада, а затем приступил к разминочному комплексу.

После разминки перешел на ката с двумя мечами. Темп наращивал постепенно, прогоняя через энергосистему небольшие сгустки маны. Руки, уже привыкшие к балансу мечей, словно удлинились за счет клинков.

Мамору Ямада называл это состояние «Крыльями Дракона». Почему-то именно сегодня у меня, наконец, получилось ощутить эти крылья, и я был счастлив. Мое тело превратилось в вихрь. Мана, пульсируя, струилась по укрепленным каналам, насыщая их силой моего дара. Смертельный танец поглотил меня без остатка. Окружающий мир исчез. Он перестал существовать. Именно сейчас, именно в это мгновение я был тем драконом, расправившим свои крылья-мечи.

Последним шагом было позволить энергии поглотить оба моих клинка, и я чуть было это не совершил, но вовремя остановился — такого издевательства мечи не переживут.

Вихрь распался. Стремительный смертельный танец оборвался. Я, тяжело дыша, опустился на одно колено, опираясь на оба меча. Сердце, казалось, выпрыгнет сейчас из груди. От плеч, спины и рук шел пар. Кайф!

Я втянул носом воздух и ощутил знакомый запах сирени, который тянулся из проулка, ведущего к центральному входу в мой флигель. Интересно, а ей что от меня понадобилось?

Я быстро поднялся и, встав в одну из стоек, что использовали местные фехтовальщики, начал изображать неуклюжие выпады. Спустя мгновение из проулка донеслись звуки шуршащего платья и приближающихся шагов. Затем звуки исчезли, и я буквально затылком ощутил на себе постороннее внимание.

Делая вид, что увлечен тренировкой, я якобы случайно обернулся.

— Мадмуазель Гилберт! — изобразил я удивление и поклонился. — Что вы здесь делаете?

Бетти, а это была именно она, стояла у входа в проулок и презрительно меня рассматривала.

— Шевалье Ренар! — зло проговорила она сквозь стиснутые зубы. — Только не надо делать вид, что удивлены моему визиту!

— Но… — хотел было возразить я, но Бетти меня перебила.

— Ах, оставьте, Ренар! Прекратите этот фарс! Роль невинной простоты вам не к лицу!

Какого хрена?

— И все-таки, — нахмурился я. — Объясните, что, собственно, происходит?

— И вы еще спрашиваете? — на белых щеках Бетти разгорался румянец. — Вы уже обо всем договорились за моей спиной! Но будьте уверены, вы с ним еще пожалеете об этом!

— С кем это — с ним? — успел все-таки вставить я.

— С моим отцом! — возмущенно выдохнула Бетти. — С кем же еще?!

Охренеть…

— С вашим отцом?

— Ренар, вы опять за свое?! — темные зрачки ее голубых глаз, казалось, вот-вот прожгут во мне дыру.

— Мадмуазель Гилберт, я действительно ничего не понимаю. Скажу больше, прежде чем договориться о чем-либо с вашим отцом, мне для начала следовало бы с ним познакомиться.

— Ты снова лжешь, Ренар! — Бетти в порыве гнева перешла на «ты». — Вы уже давно обо всем договорились. Твой дед, Паскаль Легран, тоже в этом участвует. Отец сказал, что все уже решено! Велел мне лично доставить тебе приглашение на завтрашний ужин.

— Ничего не понимаю, — пожал плечами я.

— Только я опередила вас всех! — победно подняв подбородок, зло улыбаясь, произнесла Бетти. — Думаешь, я сразу не разгадала план моего отца, когда он отправил меня из столицы в эту дыру несколько месяцев назад? Присмотрись к этому юноше, сказал он мне! Ха-ха! Вы думали, что я покорно свяжу свою судьбу с таким ничтожеством, как ты?

Девицу явно несло. Я же стоял молча и не перебивал. Очень любопытно.

— А знаешь? — прищурив глаза, продолжила Бетти. — Я ведь присмотрелась к тебе. И даже написала о тебе несколько писем отцу. Бабник, развратник, трус и негодяй! Вот, что я ему написала! А еще — жалкий ублюдок, изгнанный из собственного рода, словно порченный щенок из благородного помета. И он хочет, чтобы я вышла замуж за такого, как ты? И как тебе вообще в голову пришло, претендуя на мою руку, волочиться за этой жалкой актрисулькой Вивьен? Это такой новый вид оскорбления? Да как ты вообще смеешь претендовать на мою руку, жалкий бастард?! Кто — ты, а кто — я! Ну уж н-е-ет! Я уже позаботилась об этом и приняла меры!