Варнаховский прошел в небольшой сумрачный дом. Зная о прошлом господина Христофорова, проживавшего под французским именем Рауль-Дюваль Трезеге, он нисколько не сомневался, что тот не оставил привычку печатать монеты и наверняка где-то в подвале у него находятся чеканные станки.

Масляная лампа, висевшая над самым потолком, освещала высохшее лицо фальшивомонетчика. Голова, практически лишенная волос, как бы состояла из многих бугров; под острым подбородком на тощей щетинистой шее торчал колючий кадык. И сам он выглядел на редкость угловато и несуразно. Неожиданно из соседней двери появилась дородная женщина с длинными пшеничными вьющимися волосами, одетая в обыкновенный цветастый сарафан. В прошлый свой приезд Леонид не сумел разглядеть ее фигуры, но сейчас отметил, что она буквально пленяла взгляд. Неудивительно, что Евдоким обратил на нее внимание.

В длинной сухой ладони Христофоров держал два паспорта.

– Поздравляю вас, господин Варнаховский, теперь вы граф Анри д’Аркур, из династии графов де Мортен. Так что у вас великолепная родословная.

Открыв паспорт, Леонид удовлетворенно кивнул. Все печати были на месте. Ни одной размазанной, ничего такого, что могло бы насторожить даже самого придирчивого стража порядка.

– С таким паспортом и такой родословной, как у вас, милейший, вам нужно штурмовать французский трон, – улыбнулся Христофоров.

– Я подумаю над вашим предложением, любезнейший, – сухо отозвался Варнаховский.

Уложив паспорт в сюртук, он открыл второй. С него на Леонида посмотрело прехорошенькое личико Элиз. Девушка умела выглядеть исключительнейшим образом даже на фотографиях. К этому у нее был какой-то природный дар.

Полистав паспорт, он не нашел в нем ничего такого, что могло бы насторожить. И, отсчитав четыре тысячи франков, протянул их Христофорову. Теперь следовало как можно дальше убираться из Франции. Может, выехать в Италию? Или укрыться в Вене?

Озабоченную физиономию Варнаховского Христофоров принял на свой счет.

– Вас смущает цена, ваше сиятельство? Уверяю вас, паспорта такого качества вы не встретите по всей Европе. Я знаю, о чем говорю. Так что цена вполне подходящая.

– Я не ставлю под сомнение ваше мастерство, любезнейший, оно мне хорошо известно. Только мне почему-то думается, что это не основной ваш доход, а, так сказать, для души…

Валерий Христофоров чуток приподнял голову. Масляный светильник в керосиновой лампе слегка полыхнул, добавив теней к угловатой физиономии мастерового.

– Хм… Я вижу, вы обо мне достаточно осведомлены.

– Не больше, чем другие. Но полагаю, что из нас получились бы понимающие партнеры.

– Возможно, – отчего-то посуровел Христофоров. – Подобный интерес я воспринял бы как предложение к сотрудничеству. Что ж, я о вас тоже слышал немало… благоприятного. О таком компаньоне можно только мечтать. Но чтобы наши планы осуществились, для начала я бы посоветовал вам как можно дальше убраться с Лазурного побережья. О вас слишком много говорят… и пишут. А это не способствует хорошему ведению дела.

Уложив паспорта в сюртук, Варнаховский слегка хлопнул себя по карманам, как бы удостоверяясь, надежно ли они спрятаны, и произнес с учтивой улыбкой.

– Я немедленно воспользуюсь вашим советом.

Попрощавшись, он быстро сбежал с крыльца и, миновав рассеивающуюся полоску света, растворился в густой тени разросшихся деревьев.

Экипаж поджидал на прежнем месте. С дороги просматривались лишь колеса, выкрашенные в белый цвет, да вот еще светлая подножка, как бы сходящая из ниоткуда и сбегавшая в никуда.

Дверца распахнулась, и в темном чреве кареты Леонид различил взволнованное лицо Элиз.

– Ты задержался, – произнесла девушка. – Я уже начала беспокоиться.

– Со мной ничего не случится, пока ты со мной, – успокоил Варнаховский, присаживаясь рядом. – Поздравляю тебя, – протянул он девушке паспорт, – теперь ты графиня Элиз д’Аркур!

Девушка взяла паспорт, открыла его, с интересом принялась всматриваться в фотографию. По тому, как дрогнули ее губы, Леонид понял, что подарок ей понравился.

– Господи, никогда бы не подумала, что этот титул может доставить мне такое удовольствие!..

Карета катила по центральной улице, освещенной газовыми фонарями. Поводов для уныния не существовало. Если разобраться, все складывалось не так уж и скверно, как могло показаться поначалу. В золоченой карете ехал новоиспеченный граф, рядом с ним находилась его очаровательная молодая супруга, а впереди у обоих была длинная жизнь, полная соблазнов и всевозможных приключений.

Бульвары были засажены цветами, их сладковатый дурманящий аромат подталкивал к безрассудствам. Варнаховский, глядя в окно кареты, поймал себя на том, что любуется молодыми людьми, выглядевшими беспечными и такими же счастливыми, как они сами. Ничто не предвещало чего-то дурного…

Неожиданно карета резко остановилась, и он невольно подался вперед, стукнувшись плечом о ручку.

Это что еще за дела! Леонид уже распахнул дверь, чтобы отругать возницу, как вдруг увидел его встревоженное лицо.

– Извиняйте, ваш бродь, – виновато протянул Евдоким, – только я бы поостерегся дальше-то ехать.

– Чего это ты так? Черную кошку, что ли, увидел, суеверным стал?

– А вы гляньте, – показал извозчик концом кнута на аллею, где стояло несколько карабинеров.

Навстречу ехавшему впереди экипажу выдвинулось двое солдат. Один из них встал впереди кареты, а другой с хозяйской уверенностью распахнул дверцу. С расстояния в полсотни метров было не слышно, о чем они расспрашивают пассажиров, но уже в следующую минуту из экипажа вышел дородный высокий господин и, явно негодуя, принялся размахивать руками. Карабинер воспринял его поведение равнодушно, как и подобает человеку, облеченному властью: «Ты можешь говорить сколько угодно, а я выполняю свое дело!»

Затем пассажир раздосадованно покачал головой и протянул ему документы. Изучение паспорта заняло несколько минут, после чего карабинер, лихо козырнув, вернул паспорт.

Мимо них промчалась еще одна карета, которая тотчас была остановлена карабинерами.

– Что за черт! – выругался Леонид. – Чего им надо?

И вдруг в одном из людей, стоявших у обочины, он рассмотрел того самого промышленника, у которого выпросил деньги.

Огромный, с выпирающим животом, он что-то энергично рассказывал офицеру, и тот едва качал головой, слушая его исповедь.

– Останавливают золоченые кареты. Им известно, что мы приехали именно на золоченой карете, вот теперь они проверяют каждую из них, – произнес Варнаховский. – Видно, он нас все-таки где-то заметил. Нужно срочно уходить отсюда, пока они нас не увидели. Элиз, давай побыстрее, – протянул он руку.

– А может, нам повернуть обратно? – с надеждой спросила девушка.