– Возможно.

– Считайте, я на вашей стороне, – сказал полицейский, положив широкую темную ладонь на эфес сабли.

Теперь у стола было не протолкнуться. К рулетке подошли играющие с соседних столиков в надежде насладиться чужим триумфом.

– Красное! – ахнули стоявшие рядом.

– Господа, я снова ставлю на красное, – объявил Варнаховский.

– Боюсь, у меня нет времени ждать, чем закончится для вас это маленькое приключение, – произнес офицер. – Мне нужно задать вам пару вопросов в полицейском участке.

– Господин офицер, – холодно сказал Леонид, – мне кажется, вы выбрали не самое подходящее время для своих вопросов. Сейчас идет игра, и мне бы не хотелось прерывать ее, когда мне особенно везет.

– Вы прекрасно знаете, с какой целью я пришел сюда.

– Черт возьми, откуда мне это должно быть известно? У меня нет дара предвидения.

Игра на минуту застопорилась. Крупье смотрел на офицера и Варнаховского, похоже, намереваясь дождаться, чем же закончится это препирательство.

– Если вы сейчас не последуете за мной, я буду вынужден применить к вам силу и арестовать вас, – сообщил офицер.

Крупье, посмотрев на правую руку офицера, покоившуюся на рукояти сабли, что должно было означать высшую степень готовности привести обещание в действие, быстро произнес, обратившись к Леониду:

– Месье, мы будем рады увидеть вас в нашем заведении в любое время.

И торопливо принялся отсчитывать причитающиеся Варнаховскому деньги.

– Администрация казино с помощью полиции избавляется от удачливых игроков, я так понимаю? – едко спросил Леонид.

– К казино я не имею никакого отношения, – холодно сказал офицер, – следуйте за мной!

Не притронувшись к отсчитанным деньгам, Варнаховский поднялся и направился следом за офицером.

– Месье, ваш выигрыш будет дожидаться вас на этом столике! – крикнул вдогонку крупье.

– Господа, это какое-то недоразумение! – устремилась следом за карабинерами Элиз.

Приостановившись, офицер смерил строгим взглядом взволнованную Элиз и проговорил сухим тоном:

– Мне очень жаль, мадам.

Солдаты препроводили Леонида в полицейскую карету и в сопровождении четырех вооруженных всадников повезли в полицейский участок.

– Могу я узнать, в чем меня подозревают? Может, вы принимаете меня за кого-то другого? За какого-нибудь шпиона? Но это не так!

Офицер, сидевший напротив, сухо ответил:

– Разберемся. Вам нечего беспокоиться, месье, если вы ни в чем не виноваты.

После недолгой тряски в тесной карете офицер с Варнаховским вышли у трехэтажного здания, где размещалась городская полиция. В подвале здания ютилась тюрьма, и теперь Леониду предстояло лично убедиться, насколько европейские казематы лучше российских.

По длинному коридору, освещенному масляными лампами, его провели в небольшую комнату, разделенную небольшой ширмой. За столом сидел худой человек с сумрачным взглядом, опоясанный трехцветным шарфом полицейского комиссара.

– Вы знаете этого человека? – показал комиссар Кошон на промышленника, вышедшего из-за ширмы.

Правая рука невольно с силой стиснула трость, но лицо по-прежнему оставалось безмятежным, – Варнаховский даже сумел выжать нечто похожее на усмешку.

– Впервые вижу этого господина, – ответил он, сохраняя спокойствие.

– Вот как, – весело отреагировал комиссар, похоже, ответ его необычайно забавлял. – А господин Панаев, – кивнул он в сторону сконфуженного промышленника, – утверждает, что вы позавчера вечером в Ницце путем угроз заставили его отдать вам пять тысяч франков.

– Что?! Какая гнусная клевета! – горячо возмутился Леонид. Сделав решительный шаг в сторону перепуганного Панаева, прокричал: – Да вы знаете, с кем имеете дело?!

– Но-но! – в страхе попятился от него торговец.

– Разумеется, знаем, – хмыкнул начальник полиции, – с мошенником и аферистом.

– Как вы смеете?! Я французский подданный, граф Анри д’Аркур!

– Позвольте ваши документы, – смягчившись, произнес начальник полиции.

– Извольте! – протянул Варнаховский паспорт. – Да знаете ли вы, что я в дружеских отношениях с Жаком Лотреком, – назвал он министра внутренних дел. – Позавчера вечером мы расписывали с ним партию в бридж. Так что я никоим образом не мог находиться в Ницце, когда грабили этого уважаемого господина. – Его щеки полыхали праведным гневом. Для пущей убедительности он в возмущении потряс перед собой сжатыми кулаками. – А завтра я должен встретиться с господином Люпеном, министром иностранных дел… Сейчас он как раз находится в Сан-Ремо на отдыхе. Мы женаты на сестрах и приятельствуем уже много лет.

Начальник полиции выглядел заметно обескураженным – не каждый день приходиться лицезреть столь значительного гостя. Пролистав паспорт, он вернул его с большим почтением.

– Возьмите, ваше сиятельство.

– Это в высшей степени безобразие, – не успокаивался граф, – я сегодня же телеграфирую об этом Жаку Лотреку. И уж поверьте мне, он разделит со мной возмущение.

Взяв паспорт, Варнаховский бережно уложил его во внутренний карман сюртука.

– От своего имени и от имени моих людей я приношу вам извинения, ваше сиятельство, – негромко произнес начальник полиции, стараясь умерить гнев графа. – В нашей работе случается всякое. Поэтому мы должны оставаться бдительными и не расслабляться. Просто возникло некоторое недоразумение, которое, я надеюсь, вы скоро позабудете.

– Недоразумение, говорите? – сухим порохом вспыхнул граф. – Ведь речь идет не просто о каком-то невинном задержании, поставлена под сомнение моя репутация!

Самое время выпроводить графа, но он ни в какую не желал покидать полицейский участок. Судя по тем именам, что он озвучил, граф Анри д’Аркур обладал немалым влиянием и возможностями. Вот явишься, как обычно на службу, а в помещение не пустят, скажут, что снят с должности.

Полицейский развел руками.

– Ваше сиятельство, даже не знаю, как загладить свою вину. Но подобный казус произошел со мной впервые.

Вытащив из кармана жилетки золотые часы с перламутровой инкрустацией, граф обескураживающе произнес:

– Боже! Моя честь висит на волоске!

Начальник полиции немного подался вперед, старательно демонстрируя участие.

– Что такое, господин граф? Может, я вам как-то могу помочь?

– Чем вы можете мне помочь? – в отчаянии воскликнул граф. – Господину Лемье я проиграл в карты три тысячи франков и должен отдать их через час. Если я этого не сделаю, он ославит меня перед всем обществом! И ни один порядочный дом не захочет меня знать! И в этом будете виноваты вы, господин комиссар! А уж если это случится, то я приложу все свои усилия, чтобы сломать вашу карьеру!