– Но, право, это не моя вина, – залепетал комиссар Кошон, тотчас превратившись в нерадивого гимназиста, которого отчитывает строгий директор. Неожиданно его лицо просветлело. – Я готов исправить свою ошибку. Здесь у меня в сейфе как раз лежат три тысячи франков. Это мои небольшие накопления. Я думал завтра купить экипаж… Но в данном случае сочту за честь, если вы примете мои деньги.

Лицо графа приняло озабоченное выражение, как если бы он решал сложную математическую задачу. Похоже, его раздирали нешуточные сомнения. Наконец он решился:

– Вижу, что для меня не существует другого выхода. Я вынужден принять ваше предложение. Завтра утром я возьму из банка нужную сумму и рассчитаюсь с вами.

– Вот и прекрасно! – просиял комиссар, как если бы не расставался с деньгами, а наоборот, приобрел крупную наличность.

Открыв дверцу сейфа, он вытащил три банкноты и протянул их графу.

– Пожалуйте, ваше сиятельство. Сочту за честь!

– Может, вам нужна расписка? – предложил граф, забирая деньги.

– О, нет! Не обижайте меня, господин граф. Я слышал о вас… Ваше имя и репутация говорят о многом. Мне известно, что вы человек чести. Я вам рад помочь в вашем затруднительном положении.

– Что ж, вижу, что вы очень благородный человек, на вашем месте я поступил бы точно так же.

– Не стоит благодарности, ваше сиятельство. Всегда готов помочь вам.

– Ваше общество мне весьма приятно, но, к сожалению, вынужден торопиться.

– О, да, конечно, господин граф! – отозвался начальник полиции. – Позвольте, я провожу вас; у нас здесь такие лабиринты, что порой я в них путаюсь сам.

– Ну что ж, – великодушно разрешил граф, распахивая дверь, – если только это не будет для вас обременительно.

– Сочту за честь! – устремился комиссар по коридору. – Осторожнее, здесь у нас треснута половица, все никак не соберемся ее заменить, – предупредительно подсказал комиссар.

– Да, я вижу, – снисходительно кивнул граф, обходя опасный участок.

– Ваше сиятельство, я все-таки хотел у вас спросить…

– Спрашивайте, господин комиссар, – подбодрил граф.

Анри д’Аркур пребывал в приподнятом расположении духа, и этим следовало воспользоваться.

– Вы не расскажете о произошедшем недоразумении господину министру? Вы даже представить не можете, как мне неудобно!

– Ну что вы, господин комиссар, я вас прекрасно понимаю. К сожалению, нерадивость встречается повсюду. Наоборот, Лотреку я дам о вас самый лестный отзыв. Скажу, что вы выручили меня в трудный момент. Несмотря на внешнюю суровость, он из тех людей, кто очень ценит человеческое участие.

– Буду вам премного благодарен, ваше сиятельство.

Вышли из здания полиции. В лицо дохнула прохлада, остудив разгоряченную кожу. Варнаховский посмотрел на окна первого этажа, где размещалась пересыльная тюрьма, – не самое лучшее место, чтобы проводить там остаток ночи. Ему даже послышалось, что через толстую каменную кладку пробился чей-то сдавленный крик. Наверняка господа полицейские выкручивают руки очередному задержанному, добиваясь от него нужного признания. Сия чаша его миновала. Самое время подобающим образом раствориться в надвигающей ночи.

На противоположной стороне аллеи, под широким могучим каштаном, там, куда не добирался свет газовых фонарей, Леонид распознал карету. Хотелось верить, что в ней его ожидает Элиз.

– Не стоит благодарности. Надеюсь, что господин министр оценит ваше доверие. Так что в ближайшее время ждите повышения по службе.

– Вас проводить, ваше сиятельство? – вновь вызвался комиссар.

– Не стоит. Я хочу немного прогуляться.

По обе стороны от входа в форме распускавшихся тюльпанов полыхали газовые фонари. Через тусклые желтоватые стекла мерцающий свет падал на брусчатку, что выводила на прошпект.

Не спеша и обстоятельно, как полагается человеку с чистой совестью, Варнаховский, помахивая тросточкой, зашагал по дорожке. Он ловил себя на том, что готов сорваться на стремительный бег, но, зная, что ему в спину смотрят внимательные глаза начальника полиции, совершал над собой усилие, добавляя в шаг еще больше беспечности.

– Господин комиссар… – подошел Панаев.

– Я больше не хочу иметь с вами никаких дел! – вскричал начальник полиции. – Вы меня выставили в самом неблагоприятном свете! Граф не имеет никакого отношения к тому мошеннику, который вас облапошил! Граф Анри д’Аркур – уважаемый в обществе человек. Он в приятельских отношениях с самим министром внутренних дел! Ваша неуместная подозрительность может стоить мне карьеры!

– Господин комиссар, этот проходимец невероятно пронырлив! Вот видите, он и вас сумел убедить в своей честности и даже выманил три тысячи франков, а что тогда говорить о других господах?

– Убирайтесь к дьяволу, пока я вас не проводил в каталажку к различного рода бродягам и убийцам! – вскричал начальник полиции, вконец потеряв терпение.

Кто бы мог подумать, что из-за столь пустяшного дела он мог лишиться службы!

Надев цилиндр, купец Панаев произнес:

– Хочу вам сказать, господин комиссар, для меня пять тысяч франков не потеря. Я в день зарабатываю куда больше! А вот только вы никогда больше не увидите своих денег, как и этого господина. Всего хорошего!

И, церемонно приподняв шляпу, коммерсант захрустел по дорожке, усыпанной мелким гравием, помахивая тростью.

Оброненные напоследок слова неожиданно проросли неприятными ростками сомнения. Начальник полиции посмотрел в невероятно прямую спину удалявшегося графа Анри д’Аркура, надеясь отыскать подтверждение своим тягучим подозрениям. Однако ничего не находил. Ровным счетом! Граф Анри д’Аркур представлял собой воплощение беззаботности и покоя. Скорее всего, он уже позабыл о презабавном приключении, произошедшем с ним час назад. И если все-таки его вспомнит, так только в кругу приятелей за карточным столом, чтобы развеселить их случившимся казусом. Такой человек может быть сердцеедом, прожигателем жизни, проматывающим последнее имение своих предков, страстным игроком в рулетку, но только не мошенником!

Однако червячок сомнения продолжал шевелиться, преподнося все новые душевные неудобства. Скорее всего, не потому, что он не доверял графу, а больше из-за привычки доводить начатое дело до логического конца, он распорядился, глянув на своего заместителя, неотступно следовавшего рядом:

– Вот что, Филипп, давай проследим за тем господином. Экипаж на месте?

Заместитель – черноокий парень, изрядный сердцеед, широко улыбаясь, отозвался:

– Экипаж вас ждет, господин комиссар!

На какое-то время граф утонул в густой тени каштанов, сделавшись совершенно невидимым, а потом вынырнул в слабой полосе света, отбрасываемой уличным фонарем. Секунда – и он вновь исчез, спрятавшись в чреве роскошной золоченой кареты. Молодцеватый извозчик энергично встряхнул вожжами, и лошади бодро заторопились по дороге.