— Успею, — спокойно ответил Земцев.

Не проронив больше ни слова, Громовой вышел.

Через полчаса в бухту вошла «Диана»…

14

Постановление

о возбуждении уголовного дела и принятии его к своему производству.

9 сентября 197… г. Пос. Заводский.

Офицер по дознанию в/ч… ст. лейтенант Земцев Дмитрий Алексеевич, рассмотрев поступившие материалы о задержании японской промысловой шхуны «Дзуйсё-мару-18» НК-2-11323, установил:

Из поступивших материалов видно, что японская промысловая шхуна «Дзуйсё-мару-18» была обнаружена советским рыбоинспекционным судном «Диана» в координатах Ш-40°41′9″, Д-146°16′0″ на удалении 35 кабельтовых от мыса Северный о. Полонского, т. е. в советских территориальных водах. Шхуна была задержана по подозрению в незаконном промысле краба корзинами. При этом она углубилась в советские воды на расстояние 8,5 мили. На борту шхуны обнаружены 3 тонны свежевыловленного королевского краба и тонна прилова.

Принимая во внимание, что в ходе дознания выявлены достаточные данные, указывающие на признаки преступления, предусмотренного ст. 83 и ч. 1 ст. 163 УК РСФСР, руководствуясь ст. 108 и 112 УПК РСФСР,

п о с т а н о в и л:

1. По факту нарушения командой японской промысловой шхуны «Дзуйсё-мару-18» советской государственной границы и незаконного промысла командой этой шхуны краба корзинами в советских территориальных водах возбудить уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 83 и ч. 1 ст. 163 УК РСФСР.

2. Настоящее уголовное дело принять к своему производству и приступить к проведению неотложных следственных действий.

3. Копии постановления направить прокурору района и прокурору области.

Офицер по дознанию в/ч…

Ст. лейтенант  З е м ц е в (п о д п и с ь)

— Знаешь, Земцев, что отмочили твои друзья-империалисты? — широко улыбаясь, говорил Дымов. — Нет, тебе вовек не догадаться!

Земцев стоял в кругу команды на палубе «Дианы», и у ног его лежали стеклянные поплавковые шары, обтянутые предохранительной сеткой и помеченные иероглифами «снег» и «маленький» — опознавательными знаками «Дзуйсё-мару».

Дымов все-таки нашел их — эти иголки в стогу сена. Невероятно, но факт. И он гнал сюда, в Заводскую, выжимая из своих машин все что можно, чтобы поспеть вовремя и помочь ему, Земцеву, а заодно и смыть с себя позорный промах при задержании, поставивший дознание в безвыходное положение. Теперь «Капитан, обветренный об скалы» был доволен, что ему в конечном счете удалось и то и другое.

— Ну что молчишь? Сдаешься? — наседал Дымов.

— Ладно, — махнул рукой Земцев. — Сдаюсь.

— То-то, слушай! Вот эти самые поплавковые шары, — Дымов махнул рукой под ноги, — они поставили точно по отливу, соответственно уравновесили их грузилами. А как прилив — их нет, они под водой. Понял? Мы пришли — пусто, всё обшарили кругом — бог подаст! Ну, думаю, кранты нам — не переживу такого позора. Спасибо, Тонконог догадался.

— Не догадался, а нырять пришлось, — прогудел «малышка» Тонконог.

— Вот я и говорю: нырнуть догадался.

Все на палубе рассмеялись. Дымов продолжал:

— Вылез из воды, значит, наш «малышка», в руках шарик этот держит, сам чуть живой, языком не ворочает, а все-таки говорит: «Ну, слуплю теперь с Земцева бочку саке за этот сюрпризик». Да, так и сказал, честное слово. Правда, без переводчика там было не обойтись. Но смысл был истинно такой. Правда, Тонконог?

— Ладно уж вам, Олег Алексеевич, — взмолился смущенный боцман.

— А что? — сказал Земцев. — Можешь запатентовать это ухищрение. Это что-то новенькое в их практике.

— Вот я и говорю — бочку саке, — под общий смех заключил Дымов.

Последние сутки были полны превратностей. Земцева бросало, как на качелях, то вверх, то вниз. Удача то была уже в руках, то вдруг бесследно ускользала; то ничего, то сразу всё. И вот в конечном счете дело обернулось двойной удачей. И все-таки в душе Земцев был рад, что все вышло именно таким образом и что именно больной старик Савада Цунэо спас команду «Дзуйсё-мару» от более тяжкого наказания. В противном случае их надо было судить за сговор. Дымов представил неопровержимые улики — порядки «Дзуйсё-мару», полные крабов, найденные в наших водах. Но Земцев не хотел огорчать Дымова и его ребят, которые зверски вымотались за эти сутки, и не стал говорить, что дознание уже окончено. Уж больно счастливый был у них у всех вид: и у самого «обветренного об скалы» капитана, и у грозы курильских медведей инспектора Гены Саенко, и у гиганта Тонконога, и у переводчика Саши Козлова.

— Спасибо, ребята, большое, от души спасибо, — жал всем руки Земцев. Он спешил, ему надо было еще составить и отправить в отряд донесение.

— Ты не забудь про обещанное, — прощаясь, в шутку напомнил Дымов. — Мы для тебя тоже кое-какой сюрпризик припасли.

В это время к борту «Дианы» стремительно подвалил директорский катер с рыбокомбината, и на палубу энергично, тряхнув стариной, поднялся Иван Иванович Слита.

— Иван! — Дымов поспешил навстречу старому приятелю.

— Погодь, Олег! — Слита отстранился от друга. Вид у парторга был строгий и решительный. И Земцев тут же вспомнил про давешнюю его угрозу в адрес Дымова: «Не пущу! Так ему и передай. На пушечный выстрел в бухту не пущу!» Похоже, то была не шутка — такой в самом деле не пустит.

Слита подошел к Земцеву:

— Скажи, Дмитрий Алексеевич, могу я с чистой совестью пожать руку этому человеку?

— С полным основанием, Иван Иванович, — ответил Земцев.

— Спасибо. Очень рад, — сказал Слита, подошел и обнял растерянного Дымова.

«Вот это дружба!» — второй раз за эти сутки с восхищением подумал Земцев.

Он вернулся в подразделение. Его ждала шифровка. Но прежде он хотел переговорить с Заварушкиным. Его беспокоило состояние Грибкова. Этот парень нравился ему спокойной, основательной рассудительностью и какой-то удивительной чистотой. Есть люди, которые не могут притворяться, да им и незачем притворяться, у них все на виду. Таким был Коля Грибков.

Земцев не сразу дозвонился до больницы — телефон был занят, и телефонистке он, наверно, порядком надоел. Наконец ему удалось пробиться к Заварушкину.

Земцев еще не успел и заикнуться о своей просьбе, а Валера уже упредил его, будто между ними существовала еще и телепатическая связь.

— Дима, и ты туда же! Господи боже мой, да что вы все привязались ко мне со своей шкурой! Телефон уже не выдерживает. Есть у меня кожа для Грибкова, понимаешь, хорошая кожа, красивая кожа, много кожи!

— Валера, но дело в том, что я длинный и у меня много лишней кожи, — робко заикнулся Земцев.

— Знаешь, Дима, у меня тут под дверью уже два часа плачет девушка. Милая девушка, красивая девушка — картинка. Ёлкой звать. И кожа у нее чудная. Так что гуд бай, Земцев, как-нибудь в другой раз.

— Ну, извини, Валера.

— Дима, какие формальности!

— Слушай, доктор, только честно, есть вообще надежда?