князь Воронцов. Глава московских орков вошёл в кабинет, поздоровался и сел за стол.

— Рад видеть Вас живым, Игорь Константинович, — сказал Романов. — Благодарю Вас за то, что сделали так много в непростой ситуации.

— Что ни сделай, всегда кажется, что мог больше, — с сожалением произнёс Воронцов. — Но, увы, большего мы уже сделать не сможем. Теперь дело за дипломатами.

— Да, — согласился кесарь. — Теперь предстоят долгие переговоры по обмену пленными. И ещё надо попытаться вытащить оставшихся подростков, угрожая немцам, что расскажем всему миру об их аморальном и гнусном проекте.

— Немцы прислали ещё одну ноту, — сказал министр иностранных дел. — Снова возмущаются, угрожают и требуют вернуть им барона фон Лангермана.

— Фон Лангермана? — удивился Романов. — А он у нас?

— В том то и дело, что не у нас, — ответил Панин. — Но немцы требуют его вернуть. В противном случае обещают-таки объявить войну.

— Да, — задумчиво произнёс кесарь. — Не хотелось бы усугублять ситуацию и портить с ними отношения до такой степени.

— Конечно, не хотелось бы, — поддержал Романова Милютин. — Но с чего они решили, что фон Лангерман у нас?

Романов кивнул, соглашаясь, призадумался, а потом неожиданно спросил:

— Иван Иванович, а где Ваш протеже? Где наш выдающийся парнишка и два его эльфа?

— К сожалению, никто не знает, — ответил глава столичного КФБ.

— Один эльф, оказавшийся анимагом, дрался с нами, пока его не схватили немцы. Долго дрался. Сильно помог, — сказал Воронцов. — А второй вместе с мальчишкой довольно быстро исчез из виду.

— Не нравится мне это всё, — заметил кесарь.

— Мне тоже, Александр Петрович, — сказал Милютин. — Я несколько раз звонил Роману, но его телефон отключён.

— Ладно, рано или поздно объявится. А сейчас нам надо как-то с немцами договариваться.

— И найти того, кто передал им информацию о спецоперации, — добавил Воронцов.

— На это надо бросить все силы! — со злостью произнёс Романов. — Если найдём предателя, я лично ему голову оторву. И неважно кто это будет. Оторву сразу же без суда и следствия.

— Боюсь, Александр Петрович, что для этого Вам придётся ехать в Петербург, — заметил граф Салтыков.

*****

У источника я пробыл примерно полчаса, и вроде бы получил прилив сил, но при этом как только его покинул, захотел спать. До обеда оставалось ещё полтора часа, и я решил, что часик вздремнуть будет самое то. Магия, конечно, давала силы, но я не спал больше суток, и это были очень нервные сутки.

Час сна на удивление сильно помог, и в двадцать пять минут второго я полный сил входил в обеденный зал. Бабушка пришла практически сразу же после меня. Мы дождались, пока слуги подадут горячее и удалятся, после чего я спросил:

— Скажите, пожалуйста, почему Вы не хотите отправить фон Лангермана в Новгород?

— Для начала я скажу, что до сих пор не могу ещё принять того факта, что аристократ из ближайшего окружения императора Вильгельма Пятого, один из его, можно сказать, соратников, находится в моём имении в качестве пленника. Как ты, наверное, уже понял, это меня не очень радует.

— Конечно, понял, — сказал я. — Но это шанс спасти ребят.

— Это шанс сильно испортить отношения с Вильгельмом Пятым. Чтобы тебе было понятно, как он отреагирует, представь реакцию Романова на похищение немцами, к примеру, Милютина. Представил?

— Представил.

— А теперь умножь это на десять.

— Ничего хорошего, да. Но Россия сейчас и так на пороге войны с Империей.

— Я тебе не про Россию говорю, а про себя. Мне бы не хотелось портить отношения с Вилли. И я не собираюсь этого делать. Поэтому в Новгород фон Лангерман не поедет!

— Но это единственная возможность спасти ребят. Спецоперация провалилась из-за предательства.

— А вот об этом ты мне сейчас расскажешь.

Я подробно рассказал бабушке обо всём, что произошло со мной в Польше: от высадки в Восточном до ухода через телепорт из Белостока. Бабушка, в свою очередь, рассказала, что была готова к худшему варианту, и поэтому дала Тойво амулеты для возвращения при помощи пространственной магии. На всякий случай на всё время моего отсутствия она выставила в портальной башне отряд из пятерых боевых магов, один из которых был к тому же хорошим лекарем. Они должны были оказать мне поддержку, если моё возвращение будет проблемным. В итоге так всё и произошло — пятёрка магов встретила меня и продержалась до прихода бабушки.

— Я ожидала, что ты вернёшься порталом, но что вместе с тобой прибудет фон Лангерман — этого я даже в страшном сне не могла представить. Хорошо, хоть я почувствовала, что ты прибыл и пошла тебя встречать, а то он бы нам разнёс половину поместья.

— Вы вернёте его Вильгельму Пятому? — спросил я напрямую и без всяких долгих подводок, очень уж меня волновал этот вопрос.

— Это будет теперь совсем глупо. Меня его пребывание здесь не радует, но раз уж это произошло…

Бабушка выдержала долгую паузу, видимо, прикидывая различные варианты, как поступить. Я с замиранием сердца ожидал её решения. В итоге она спросила меня:

— Ты думаешь, его можно обменять на подростков?

— Полагаю да, поэтому и хотел его передать кесарю.

— Это точно исключено. В Новгород барон не поедет. Романов его не получит!

— Просто я должен…

Я хотел сказать, что должен помочь спасти ребят, но бабушка не дала мне договорить, резко прервав меня.

— Нет! Ты ничего никому не должен! Фон Лангерман — твоя добыча. Распоряжаться этой добычей будешь ты. И сделать это надо максимально грамотно.

— Да как тут ещё распорядиться, кроме как, допросить да попытаться обменять?

— Допросить? — переспросила бабушка. — В принципе, это не проблема. Что ты хочешь узнать у него?

— Кто нас предал.

— А ты точно хочешь это знать?

Эти слова бабушки меня напугали, возникло ощущение, будто она знает, кто это сделал, или, что ещё хуже, будто это было её рук дело.

— Да. Хочу знать, — ответил я и, совершенно не подумав, добавил: — Это ведь не Вы?

Лишь ляпнув такое, понял, что, по сути, эти слова были завуалированным обвинением. Стало неловко. Я испугался, что бабушка на такое обидится, но она