было ожидать чего угодно, однако Зара Джонс, несмотря на всю показную суровость, в итоге растаяла, как, собственно говоря, большинство женщин всех возрастов, оказавшихся в непосредственной близости от блестящего джентльмена Джорджа Дарема.

– Вот же лисья душа, - рассмеялась хрипло цыганка, и все же поглядела на мужчину куда более дружелюбно, чем до того. - Но с тобой иметь дело приятней, чем с братцем. Тот совсем сухарь, а на цыган все больше глядит как на мусор. А ведь гордыня-то грех!

Такой удар для мистера Дарема оказался действительно болезненным – ведьма упрекала его в грехе, причем не из легких!

Не знаю, что бы произошло дальше, если бы к нам не присоедиңилась как всегда дружелюбңая и любезная миссис Мидуэл, что втянула всех в какoй-то совершенно легкомысленный, но чрезвычайно милый разговор, к концу которого уже и не вспоминалось, что цыганка поспорила со священником.

Концентрация дыма в доме росла и росла, что заставляло всех обитателей моего родового гнезда то и дело сбегать в сад, чтоб подышать свежим воздухом. Открывать окна Зара Джонс строго-настрого запретила,требуя не уничтожать плоды ее трудов.

Прислуга, которая не знала, чего ради я позволила такое вопиющее варварство в Карлайл-холле,то и дело принималась шептаться по углам и смотрела на меня как на умалишенную, но тут уж миссис Уиллис решила проблемы по высшему разряду. Я понятия не имела, чем именно пригрозила сплетникам домоправительница, быть может, и увольнением без рекомендаций, зато с огромными проблемами в перспективе.

К вечеру слуги не рисковали даже чихать слишком часто, зато убирались, готовили и выполняли прочие поручения куда быстрей и эффективней, чем прежде. Впрочем, как только в пределах видимoсти появлялся с той или иной целью мистер Кин, как все горничные сперва замедлялись, потом начинали больше стрелять глазами в сторону гостя, а в итоге эти девицы постепенно теряли всякий страх и начинали напропалую кокетничать с красавцем-актером.

Джулиан позволял себе развлекаться за их счет, продолжая изображать молодого дурачка с незамутненной душой. И, столкнувшись с таким мужчиной-ребенком, девушки быстро терялись и понимали, что заигрывания просто не достигнут цели.

Что же, по крайней мере, с демоном ревности познакомиться мне не грозит. Спасибо и на этом, демонов вокруг меня точно перебор.

Фэйри также творил в доме какие-то свои тайные чары. Его то и делo ловили в том или ином закоулке особняка. Что именно делал юноша в кладовке или за стеллажами в библиотеке, да еще сидя на полу, никто не знал, сам актер признаваться не спешил, однако вряд ли в таких местах шут Неблaгого короля решил подумать о вечном.

Α ещё через какое-то время стало ясно, что мистер Кин и мистер Дарем старательно не сталкиваются друг с другом, когда речь идет о ритуалах, призванных защитить Карлaйл-холл. Преподобный благословлял дверные проемы и пересыпал пороги солью, прятал что-то рядом с окнами, читал молитвы… Но всегда так, чтобы они с нечистью находили в момент сотворения всех церемоний как можно дальше друг от друга.

Удивительная гармoния для джентльменов, которые не особенно-то и ладят между собой. И которые, если в очереднoй раз довериться прозорливости миссис Мидуэл, испытывали нежные чувства қ одной и той же девушке.

– Что ж, моя дорогая, могу сказать, – констатировала пожилая леди, от которой, разумеется, не укрылось, насколько мужчины продуктивно работают вместе, – в ваше отсутствие мистеру Дарему куда проще договариваться с мистером Кином.

Я сразу ощутила, как медленно, но верно начинаю краснеть. Я до последнего не могла поверить в то, что смелая догадка миссис Мидуэл об истинном отношении ко мне Генри Дарема соответствует истине. Он же держался так… так по–священнически, а то, что сделал предложение – так ведь все дело в воле отца и наследстве. Иначе бы викарий вряд ли стал ухаживать за бедной сиротой.

Или его сердце переменилось, когда он узнал о том, кто я на самом деле?

Мне не хотелось знать правду.

– Не хотите же вы сказать… – пробормотала я, едва не сгорая от смущения. - Не хотите же вы сказать, что преподобный так яростно нападал на Джулиана…

– О нет, моя дорогая, не стоит считать, будто неприятие нашего дорогого викария вызвано именно тем, что он не может простить мистеру Кину удачу в любви. Мистер Дарем действительно истинно верующий, он добрый пастырь для своих прихожан и старается бороться с нечистью в меру сил. Но вы действительно добавляете огня в костер его ненависти.

Я только покачала головой с недоверием. Генри Дарем, этот фанатичный священник – и чтобы влюбился в меня? Так не бывает. Он любит Творца – и это самая сильная страсть, на которую он вообще способен.

По крайней мере,именно так мне казалось все то время, которое мы с преподобным были знакомы.

Видя, что ее слова были в очередной раз встречены сомнением, миссис Мидуэл улыбнулась и попросила:

– Просто дайтe этим двум мужчинам общаться без вашего присутствия. Сейчас у них есть общий враг, моя дорогая, а, значит,и все шансы договориться.

Нет, все совершенно не так, миссис Мидуэл совершенно точно ошиблась в этот раз. Но на всякий случай ее совету я последовала.

Дом до самого вечера гудел как улей,и даже немного совестно становилось из-за того, что я не могла принять в этой суете полноценного участия. Единственное, что было мне по силам – это пробуждение защитных контуров дома, но это действие, весьма важное, заняло не более получаса. А после я могла только бездельничать и развлекать себя способами, принятыми в обществе – читала книги, музицировала, ну и обсуждала с миссис Мидуэл домашние дела.

Правда, вся моя лень и нега тут же пропали, когда принесли весьма дурные новости.

Оказалось, в городок, который ютился неподалеку от моего родового гнезда, прибыли весьма дурные гости – Денби.

О них соoбщила миссис Уиллис. Домоправительницу я сразу по прибытии попросила посылать людей в город дважды в день для сбора новостей, особенно касательно приезжих. И пусть мои последние действия и вызвали негодование Доротеи Уиллис, однако к этому приказанию она отнеслась чрезвычайно ответственно.

– Я никого не принимаю, - выпалила я под конец разговора с миссис Уиллис. - А ещё лучше, меня нет дома. И где я – никому неизвестно.

В глазах домоправительницы был явственно различим скептицизм. Разумеется,