– А чего?

– Сказал, что в мусульманских традициях свечи по умершим не зажигают. Поэтому, когда он приходит, мама свечку прячет…

Сергеич вздохнул, вытащил мобильник, посмотрел время. Стало ему тяжело на душе, даже захотелось теперь, чтобы Айше ушла, оставила его одного, но она сидела смирно, словно ожидала следующих вопросов.

Выпил Сергеич чаю. Снова на свечу оглянулся. Потом прошелся взглядом по стенам, по ковру над диваном, по серванту, за стеклами которого стояли красивые, яркие блюда и тарелки.

– У нас перед свечой фотографию покойного ставят, – проговорил Сергеич. Хотел было еще добавить про то, что рюмку водки, накрытую ломтем хлеба тоже возле портрета и свечи оставляют, но понял, что про водку в этом доме упоминать неуместно.

– Лицо не важно, – едва слышимо прошептала девчушка.

– Что? – переспросил Сергеич, не будучи уверенным, что услышал правильно.

– Лицо не важно, – повторила Айше чуть громче. – У Аллаха нет лица, а он есть.

– Как же? – удивился гость. – Но если это лицо родного человека?

Девчушка отрицательно мотнула головой.

– Оно меняется… – Айше опять перешла на шепот.

– Для этого и делают фотографии, чтобы помнить, – Сергеич произнес задумчиво и пожал плечами, пытаясь понять ее слова. – Или у вас не фотографируются?

– Фотографируются, – личико ее выразило теперь удивление. – Конечно, фотографируются…

Она поднялась со стула, подошла к серванту. Выдвинула нижний ящик и вернулась к столу с книжкой в руках. Открыла ее и понял Сергеич, что это не книжка, а фотоальбом.

– Вот, – Айше подвинула альбом к Сергеичу. – Тут наши фотографии. И папа там.

Пчеловод правой рукой раскрыл альбом, поближе к себе придвинул.

На первой фотографии – пара молодоженов: Ахтем и Айсылу. Юные, счастливые. Он в синем костюме, на голове белая феска. Она в белом платье с голубым поясом, на голове тоже феска, только голубая и повыше, чем у жениха.

Перевернул страницу – молодые ведут коня. Присмотрелся к лицу Ахтема. Странно, но не узнавал он его сейчас. Знал, что это Ахтем потому, что рядом с ним Айсылу. Айсылу, конечно, тоже сейчас не такая, как на фотографии.

«Лицо не важно», – прозвучал в голове негромкий голосок Айше.

Он стал листать толстые страницы одну за другой. Смотрел на следующие фото уже не так внимательно, пока не показалось ему, что пролистнул что-то знакомое. Вернулся к промелькнувшей фотографии – это было единственное попавшееся ему в альбоме групповое фото, на котором в три ряда стояло человек пятьдесят, а то и больше. Они стояли на ступеньках, ведущих к красивому старинному белому зданию с колоннами. И здание показалось знакомым, словно Сергеич там тоже бывал.

Он задумался. Закрыл глаза.

– Вот дурень! – прошептал сам себе. – Это же Славяногорск! Съезд пчеловодов!

Наклонился поближе к фотографии, стал в лица всматриваться. Но лица были мелкими, при приближении вместо того, чтобы становиться более различимыми, они сливались.

– Айше, а где тут твой папа? – гость поднял глаза на девчушку.

Она подошла, внимательно присмотрелась и уверенно пальчиком указала на человека, стоявшего во втором ряду с левого края.

Сергеич беспомощно уставился на лицо Ахтема.

– А у вас лупа есть? – снова поднял взгляд на Айше.

Она принесла. Сергеич взял лупу на ручке, поднес к фотографии. Всмотрелся в лицо Ахтема. Да, это был он. Худой, скуластый, с аккуратно подстриженными усиками, словно нарисованными тушью под носом.

Рука сама повела лупу по лицам других участников съезда. Странно, но и все остальные казались ему совершенно незнакомыми.

«Ну да, сколько времени прошло, – подумал. И вдруг замер испуганно. – Я ведь тоже тут должен быть!»

Снова поводил лупой по лицам. Потом растерянно и просительно на Айше глянул.

– А ты можешь мне помочь? – попросил. – Попробуй меня тут найти! Я там тоже должен быть!

Она подошла ближе, коснулась правым плечом его левой руки, всмотрелась в снимок. Потом обернулась к Сергеичу, внимательно его лицо рассмотрела.

Пчеловод едва заметно улыбнулся, обрадовавшись тому, что левая рука касание плеча Айше почувствовала.

А ее пальчик тем временем придавил фигуру мужчины в верхнем ряду справа.

– Вот вы! – твердо сказала она и сделала шаг назад.

Сергеич навел лупу на правый край группы, на лицо, указанное девчушкой. Молодой мужчина, круглолицый, побритый, короткая прическа, серый пиджак или костюм. Трудно сказать, ведь брюк не видно.

«Я? – засомневался мысленно Сергеич. – Нет, не похож…»

Оглянулся на трюмо.

– У вас зеркало есть? Чтобы посмотреться?

– В ванной, – ответила Айше.

Включив свет, вошел Сергеич в уютную ванную комнату. Под мышкой левой руки – увеличительное стекло на ручке, в правой – альбом открытый. Остановился перед умывальником, уставился в настенное зеркало, стал свое небритое, обветренное лицо рассматривать. Поднял поближе к глазам альбом, направил лупу на лицо себя молодого.

– Ну да, – выдохнул шепотом. – Я это.

Услышал, как в коридоре открылась дверь. Вышел и столкнулся с Айсылу. Она уже тапочки надевала.

За обедом, простеньким и больше похожим на перекус, жаловался Сергеич хозяйке на настроение, на бессонную ночь и на левую руку.

Айсылу слушала вполуха и о чем-то своем думала. Но кивала, намазывая на разрезанную лепешку мягкое масло.

Гость, глядя в ее грустные глаза, замолк.

«Что ж это я? – подумал тяжело. – У нее мужа убили, сына арестовали, а я ей про то, что спать не могу…»

– Извините, – проговорил четко. – Я не вовремя… со своей чепухой… У вас своей беды…

– А что рука? – словно очнулась Айсылу, отвлеклась от своих мыслей. – У нас тут больница есть, можно к врачу…

– Да мне бы ульи перенести, я б своим способом попробовал… Я уже не раз сном на ульях лечился…

– И помогало?

– Поможет! Мне бы кто подсобил только их вместе составить. Их для этого шесть надо, но один у меня эфэсбэшники забрали. Сказали, чтобы пчел на болезни проверить. Я вот тоже спросить хотел. У вас ульи на проверку часто забирают?

– У нас не забирали, – лицо Айсылу выразило недоумение. – Я сейчас спрошу…

Она достала мобильный, позвонила кому-то. Прислушался Сергеич к журчанию не понятной ему татарской речи. Несколько раз не знакомое слово «Köpekler»[6] прозвучало. Оживился пчеловод при словах «Balqurtlar» и «balqurtlar sepeti». Встрепенулся.