— Почему же вы не обратились в профсоюз?

— Какой в этом прок? На бумаге у них все честно. Я в бухгалтерию ходил, требовал от них объяснений. Так они мне по полочкам все разложили, и как-то у них так выходит, что я действительно получил то, что заработал. Пока новую работу искал, проценты по кредиту такие набежали, что выплатить их я уже не мог. Вот и бегаю теперь.

— В каком банке оформлен кредит? — спросил Гуров.

Емельянов назвал банк. Оказалось, это вовсе и не банк, а нечто вроде шарашек «Быстроденьги», где кредит выдается без обеспечения, по предъявлении паспорта. И проценты там такие бешеные, что ни один здравомыслящий человек под ними не подпишется. Однако вот он, сидит в центре кабинета на Петровке, вздыхает. Гуров уже понял, что Емельянов на роль «вора Володи» не кандидат — он просто очередная жертва финансового произвола. Оставалось проверить наличие у Емельянова алиби на время ограблений, чем Крячко и занялся, потребовав подробного отчета по всем четырем случаям. Как водится, имена свидетелей того, что Емельянов не мог находиться на месте преступления в означенный час, он вспомнил не сразу, и всего лишь по двум последним эпизодам. Чем занимался Емельянов два месяца назад, он вспомнить так и не смог, но это было уже не столь важно. Когда грабили офис Куклина, Емельянов находился в кадровом агентстве, где проводил большую часть своего времени с тех пор, как остался без работы. В агентстве он просидел с восьми утра до половины второго дня. И фамилию сотрудницы, занимающейся его трудоустройством, и номер кабинета он назвал без запинки. Гурову, как и Крячко, было ясно без проверки, что слова Емельянова та подтвердит. Несмотря на это, Станислав все же отправил в агентство одного из оперативников, снабдив его снимком Емельянова, сделанным тут же в кабинете.

Ночь, когда грабитель устроил театральное представление возле магазина Сунгурова, Емельянов провел у приятеля в больнице. Его приятель перенес операцию по удалению желчного пузыря, и за ним требовался уход. Обычно ухаживала за ним жена, но она имела посменную работу в какой-то диспетчерской службе, поэтому в дни дежурств Емельянов подменял ее в больнице. Эта ночь как раз выпадала на дежурство жены. Присутствие Емельянова у постели больного могли подтвердить сотрудники больницы. Туда Крячко тоже отправил человека.

Дожидаясь результатов проверки алиби, он задавал Емельянову разные вопросы, пытаясь подловить его на лжи. Этого не случилось. А потом поступили звонки от оперативников. Алиби подтвердилось, чему никто из присутствующих не удивился.

— Думаю, мы можем вас отпустить, — проговорил наконец Стас. — Настоятельно рекомендую из города не уезжать. Возможно, вы нам еще понадобитесь.

— Могу я узнать, в чем вы меня подозревали? — облегченно вздохнув, поинтересовался Емельянов.

— В городе произошло несколько ограблений офисов. В каждом случае объектом ограбления фигурировал сейф, изготовленный на заводе, сотрудником которого вы ранее являлись, — сообщил Гуров, игнорируя недовольный взгляд Крячко. — Мы подумали, что это мог совершить кто-то, кто недоволен политикой администрации завода.

— Вообще-то их давно нужно наказать. Жаль, что я до этого не додумался, — запальчиво проговорил Емельянов и тут же, испугавшись собственных слов, прикусил язык.

— Значит, вы считаете, что кто-то все же мог решиться на подобный шаг? — спросил Гуров, сделав вид, что не заметил его замешательства. — Быть может, у вас на примете имеется кандидат? Быть может, кто-то при вас грозился поквитаться с жадными начальниками?

— Какой еще кандидат? Я на заводе не так долго и проработал, — поспешил заверить Емельянов. — Конечно, многие были недовольны тем, что они зарплату зажимают, но чтобы серьезно угрожать, тем более совершить такое? Не было этого.

— Вы уверены? Не торопитесь с ответом, подумайте хорошенько. Вы могли бы оказать нам неоценимую помощь.

Емельянов задумался. Его никто не торопил. Увы, ничего конкретного он вспомнить не смог. Так, несколько эпизодов, как мужики в курилке изрыгали проклятья в адрес «жмотского директора», и только. Тогда Гуров дал Емельянову визитку и попросил позвонить в случае, если он что-то вспомнит. Крячко произнес шаблонную фразу о том, что приносит извинения за задержание, вызвал дежурного и велел проводить гражданина Емельянова на выход.

Когда они остались в кабинете одни, Стас ободряюще улыбнулся и произнес:

— Нет худа без добра. Все равно нам нечего было ему предъявить. Придется набраться терпения и дождаться-таки ответа из бухгалтерии. А хочешь, я их потороплю? — внезапно предложил он. — Если у них какая-то часть работы готова, отправлю туда оперов. Потом сядем и вместе их разберем.

— Не стоит, пусть работают спокойно, — отказался Гуров.

— Надеюсь, твое «не стоит» не означает, что ты задумал новую каверзу? — насторожился Крячко. — Учти, брат, удача — дама капризная. Сегодня тебе улыбается, а завтра — «идейному вору Володе».

— Расслабься, Стас. Не собираюсь я лезть ни в какие неприятности, — заверил его Гуров. — Посижу, подумаю, вот и все мои каверзы.

— Хорошо, если так. А то ведь я не смогу за тобой присмотреть. Дело у меня. Срочное.

— Ну, так иди по своим срочным делам, — буркнул Лев, даже не поинтересовавшись, какие это у полковника дела в разгар рабочего дня.

— Можешь хотя бы пообещать, что будешь осторожен? — не унимался Крячко.

— Ты что, в няньки ко мне записался? — вскипел Гуров. — Дела у тебя? Так иди по своим делам и дай мне возможность разобраться со своими.

— Нет, ты пообещай, что будешь беречь свою тупую башку, тогда уйду. Пообещай, иначе останусь!

— Обещаю! Доволен?

Крячко не ответил. Он немного постоял, вглядываясь в лицо товарища, потом развернулся и пошел к выходу. Гуров выждал некоторое время и отправился на завод, решив, что идея Стаса насчет того, чтобы поторопить бухгалтерию, не лишена смысла. Как оказалось, решение было верным. В бухгалтерии к просьбе генерала Орлова, даже подкрепленной приказом директора, отнеслись несерьезно. Когда Лев туда приехал, работа над составлением документа о выплатах заработной платы отдельным сотрудникам даже не начиналась. Пришлось устроить выволочку главному бухгалтеру, после чего работа закипела. Он оставался в бухгалтерии до тех пор, пока ему не предоставили требуемые документы.

Только к шести часам он смог вернуться в отдел. Наскоро перекусив купленными по дороге пирожками, он принялся разбирать бумаги, привезенные с завода. Когда обработка была закончена, перед ним лежал лист бумаги всего с двумя фамилиями. Так уж вышло, что суммы, на которые разнились фактические выплаты с обещанными, совпали в двух случаях. Одним из сотрудников был служащий отдела ОТК Андрей Беркутов, вторым — декоратор из отдела дизайна Семен Говоров.

Лев вернулся к тем записям, где были собраны сведения по уволенным сотрудникам. Оказалось, что оба они уволились примерно в одно и то же время. Говоров на месяц раньше Беркутова. Тогда он решил связаться с Алиной, чтобы та попыталась вспомнить, при каких обстоятельствах увольнялись эти люди. Дозвониться до Алины удалось только с четвертой попытки.