— Вы там работаете? — Лев был слегка обескуражен.

— На общественных началах. Зарплату мне не платят, если вы об этом. Существует волонтерская группа, которая оповещает своих членов, когда и где требуется их помощь. Я являюсь одним из самых активных членов группы, поэтому сведения о необходимости в волонтерской поддержке поступают ко мне в первую очередь.

— Как давно вы этим занимаетесь и как часто вас вызывают в ночное время?

— Общество существует около шести лет. Я состою в нем со дня основания. Минимум две ночи в неделю кто-то нуждается в моей помощи. Теперь мы можем поговорить о мировом соглашении?

— Не сейчас. Как называется это общество и у кого я могу получить подтверждение вашим словам?

— Это исключено. Я не афиширую свое участие в данном движении.

— Почему? Вы стыдитесь этого? — искренне удивился Гуров.

— Ни в коем случае! — возразил Говоров. — Просто это может негативно сказаться на другой моей активной деятельности.

— На тяжбах и жалобах? — догадался Гуров. — Вы боитесь, что вас перестанут воспринимать всерьез, если узнают о вашей привязанности к животным?

— Таких, как я, обычно называют чудаками, подразумевая под этим нестабильность мозговой деятельности. Мои иски и требования даже рассматривать не станут, — подтвердил эту догадку Говоров.

— Но зачем вам нужны эти судебные тяжбы? Лечили бы себе животных и жизнью наслаждались бы.

— Я делаю это не ради себя. Я пытаюсь защитить права простых тружеников. Это моя гражданская позиция.

— Тогда почему вы согласились на урегулирование спора с заводской администрацией мирным путем? Нестыковочка получается, — заметил Лев.

— Это частный случай, — потупился Говоров. — Обстоятельства вынуждают меня в этот раз поступиться одними принципами, чтобы соблюсти другие.

— Нельзя ли пояснить?

— Вы спрашивали, где я был позапрошлой ночью. Я ответил, что был в собачьем питомнике. В ту ночь в питомник доставили новых жильцов. Три добермана. И у всех трех серьезные проблемы. Их кто-то отравил, но они выжили. К сожалению, произошло осложнение, отказали задние лапы. Теперь им требуется операция. Три операции, если быть точным. Сделать это нужно быстро. Нужны деньги. Я достаточно ясно все объяснил?

— Абсолютно. Думаю, пришло время и мне признаться, — произнес Гуров, доставая из нагрудного кармана удостоверение. — Мое первоначальное заявление о том, что я — оперативный работник и веду расследование четырех ограблений, является чистой правдой. К искам и заводскому начальству я не имею никакого отношения. А пришел к вам по той причине, что на вас пало подозрение в совершении этих преступлений. Теперь, для того чтобы очистить вас от них, мне нужно получить подтверждение в волонтерском обществе. Если слова ваши окажутся правдой, мы вас больше не побеспокоим. Если же нет, вам придется пройти через процедуру дознаний, допросов под протокол и ожидания вынесения вердикта в стенах следственного изолятора.

Говоров был настолько обескуражен ситуацией, в которую попал, что и про диктофон забыл. Только когда тот выпал из его рук и с глухим стуком опустился на пол, он сбросил оцепенение и заговорил:

— Не думал, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации. Суды для меня не в диковинку, но ни разу еще судья не обвинял меня. Я обычно выступал в роли истца и никогда в роли ответчика. Могу я узнать подробности совершенных мною ограблений?

Гуров вкратце пересказал суть произошедших в четырех офисах событий. Говоров внимательно выслушал его, затем спросил:

— Почему вы потребовали от меня алиби только на последнее преступление? Что, если следователь не удовлетворится этим? Возможно, есть смысл покопаться в памяти и попытаться вспомнить, чем я занимался во время других ограблений?

— Уверен, в этом необходимости не будет. Просто дайте координаты того, кто в волонтерском обществе и в питомнике сможет подтвердить ваши слова, — ответил Гуров.

Говоров продиктовал адрес питомника, фамилию сотрудника, который регистрировал его в ночь ограбления магазина Сунгурова, и телефон волонтерского диспетчера, передавшего запрос на общественные работы в данном питомнике. Записав все это, Лев попрощался с Говоровым и ушел.

Только оказавшись в машине, он взглянул на часы. Почти девять часов вечера. Беседа отняла больше времени, чем ему казалось. А впереди еще два дела. Питомник работает круглосуточно, значит, есть смысл попытаться получить подтверждение слов Говорова уже сегодня. Связному волонтеров тоже можно было позвонить. Особой необходимости проверять алиби Говорова на данный момент не было, но для отчетности не помешает.

В питомнике подтвердили все, что сказал Говоров, от первого до последнего слова. И про его участие в деятельности волонтерской группы, и о присутствии в питомнике означенной ночью, и даже о необходимости проведения срочной операции трем больным доберманам. После этого волонтерскому диспетчеру Гуров и звонить не стал. Зачем напрасно беспокоить человека? Все, что было нужно, он уже узнал. С этим и отправился домой.

«Что за проклятое дело, — размышлял он, ведя машину по запруженным дорогам. — Очередной вечер потрачен впустую. Поставил не на того парня и упустил время. Ведь чувствовал, что сейфы вскрывал Андрей Беркутов, ничем не выдающийся парень из отдела контроля качества продукции. Почему не поехал к нему? Вместо этого отправился к Говорову. А теперь время упущено. Ехать к Беркутову на ночь глядя — верх безрассудства». Впрочем, почему нет? Он наверняка не ждет подобного поворота событий и, скорее всего, чувствует себя неуязвимым. Хитрый парень, получивший то, чего хотел, и не собирающийся останавливаться на достигнутом. Что, если он вошел во вкус и собирается пойти на преступление снова? Что, если следующая вылазка запланирована на завтрашнее утро? Или на сегодняшнюю ночь?

Гуров съехал на обочину, заглушил двигатель. Нет, не может он ждать. Позвонит Крячко, сообщит о том, что ему удалось вычислить имя грабителя, и уговорит наведаться к Беркутову немедленно. Дом Беркутова в каких-то пяти кварталах. Не пройдет и десяти минут, как Гуров будет у него и положит конец терзаниям и неуверенности. Почему бы не рискнуть? Хуже уже не будет. Приняв решение, он достал телефон и набрал номер Крячко. Тот ответил почти мгновенно:

— Гуров, какого хрена? У тебя все в порядке?

— Все в порядке, Стас. Просто надо поговорить.

— Ты точно в порядке? Голос у тебя какой-то странный.

— Со мной все в порядке. Дело в грабителе. Мне удалось вычислить, кто это.

— Что? Не слышу, связь прерывистая, — повышая голос, произнес Крячко. — Послушай, я сейчас несколько занят. Это не может подождать до утра?

Гуров услышал, как нежный женский голос на заднем плане требует от Стаса повесить трубку и вернуться в постель, и спросил:

— Ты не дома?

— Нет. Если честно, я даже не в городе, — торопливо проговорил Крячко. — Так как, подождешь до утра?