Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну? — спросила мою спину Одесса.
Я повернулась и посмотрела Одессе прямо в глаза:
— Я думаю, это не очень удачная идея…
— Какая именно?
Алекс так неслышно вошел, что я вздрогнула.
— Ой… да так… Чаю хочешь?
— Нет, я хочу знать, о чем вы говорили.
И Одесса все ему выложила. Отвернувшись, чтобы не видеть его реакции, я стиснула в руках кружку.
Когда Одесса замолчала, Алекс так и взорвался от раздражения:
— Что?! Она тебе что, бесплатная сиделка?! Она не останется ради того, чтобы воспитывать детей Табиты! Что за бредовая идея?!
Похоже, пронесло. Наши точки зрения явно совпали.
— Если Поппи тут останется, то только в качестве моей жены, да и то…
Кого?
Сзади послышался какой-то птичий клекот, я обернулась. Одесса зажимала руками рот, безуспешно пытаясь сдержать смех. Поймав мой взгляд, она дала себе волю и оглушительно захохотала. Я во все глаза пялилась на нее: так она все подстроила! Она вынудила Алекса сделать мне предложение, хотя, конечно, он пока ничего и не предложил.
Я перевела взгляд на Алекса, который все еще возмущенно метался по кухне, понося Одессу почем зря. А та уже рыдала от смеха.
— Одесса, ты — самая коварная женщина во всем Корнуолле, а возможно, и во всей Англии! — заявил Алекс, останавливаясь перед ней. — Тебе повезло, что я люблю тебя и эту девушку. Итак, Поппи, отвечай, выйдешь ты за меня замуж или нет? Учти, у нас есть свидетель, так что назад пути не будет.
И разумеется, именно в этот момент в кухню с гомоном ворвались остальные члены семейства, волоча корзинку с кладом.
Алекс упал передо мной на колени и жестом попросил родственников закрыть рот. Мигом проникнувшись романтичностью ситуации, они с умильными лицами окружили нас и начали наперебой давать советы:
— Дорогой, ты непременно должен надеть ей кольцо…
— Не слушай мать, сын мой. Давай, вперед! Спрашивай и только посмей мне получить отказ…
— Официальный брак так портит карму. Вы бы лучше устроили церемонию верности у костра на пляже…
— Ой, Поппи, представляешь, если мы породнимся? Напоминаю, я желаю быть посаженым отцом…
— Дорогой, вот, возьми мое кольцо…
Внезапно в хор Стентонов ворвались детские голоса. Я подняла глаза и увидела Тоби, Еву и Димелзу с Томом.
— Мы пришли на похороны, — скорбно пояснил Том, осуждающе глядя на наши веселые лица. — Мы думали, все будут плакать.
Мы уверили его, что похороны — самая печальная вещь на свете, а Джокаста накинулась с сюсюканьями на Бьянку Поппи.
— Поговорим об этом позже, — шепнул мне Алекс и подмигнул.
Я кивнула и вместе со всеми вышла на улицу. Мы быстро выстроились в траурную процессию и двинулись на кладбище домашних животных. Джокаста сновала между нами с охапкой черного тряпья, накидывая на кого шаль, на кого шарф. Мне досталась жуткая кружевная мантилья. Дэйви сказал, что я похожа на припанкованную Мадонну.
Зато гроб, украшенный лозой и пальмовыми листьями, был великолепен. Он напоминал о родине Джики. Ах, как бы мне самой сейчас не помешал родной уголок. А также время на раздумья. Алекса явно огорчило, что я не подпрыгнула от восторга и не согласилась немедленно выйти за него замуж, но столько всего случилось, к тому же я не очень верила в серьезность его предложения. Слишком уж поспешно все произошло. Да и знакомы мы без году неделя. Я даже не была уверена в том, что это не очередная шутка Алекса. В общем, я пребывала в полной растерянности, и мне требовалось одиночество, чтобы разобраться со своими чувствами и мыслями.
Дэйви наигрывал на скрипке регтайм, уверив нас, что это и есть «Танец желтой обезьяны», Алекс добровольно взял на себя труд гробоносца. Джокаста, видимо, выбрала роль близкого родственника усопшего, возглавив процессию. Хм, а что же я? Ведь если я выйду замуж за Алекса, то наверняка стану такой же сумасшедшей, как и они.
Могилка оказалась крохотной, но в такую погоду, наверное, и ее вырыть было нелегко. Эдвард зачитал прощальные слова из книги в кожаном переплете и скорбно внес имя Джики и дату его смерти в список усопших любимцев рода Стентонов. Тоби с Евой положили на могилку кривоватый венок из плюща, а Джокаста сунула мне бутон пуансетии, дабы я пристроила его сверху. Мы все слегка, но искренне всплакнули, после чего мне значительно полегчало, и мы поспешили в «Аббатство». Я заметила, что Одесса, немного отстав, положила на могилку несколько прутиков и развернула их каким-то особенным образом.
Дэйви перебрался за рояль и продолжил играть мелодии, в названиях которых упоминались обезьяны (таких, как ни странно, оказалось немало), а Джокаста с детьми сочинила грустный стишок на смерть Джики. Эдвард разлил всем виски, но я категорически отказалась.
— На поминках принято пить, — строго сказал Дэйви.
— Но я ненавижу виски! — взмолилась я.
Улучив момент, я улизнула наверх, намереваясь отыскать укромный уголок и все хорошенько обдумать.
Устроившись в старом шезлонге в самом темном углу библиотеки, я уставилась перед собой невидящим взглядом. Что же делать? Всерьез ли говорил Алекс? Конечно, втайне я мечтала и даже надеялась на такой поворот событий, но ведь на самом деле все произошло исключительно благодаря жульничеству Одессы. А что, если Алекс сам не знает, чего хочет?
Додумалась я только до одного: принять решение здесь я не смогу. Только дома. Только в одиночестве. Пора мне покинуть «Аббатство».
Глава двадцать пятая
Легко сказать — покинуть. Но как? Праздники были в самом разгаре. Удивительно, но в предновогоднюю ночь никаких особых событий у Стентонов не намечалось. Все остальные дни были отмечены играми, трапезами или еще чем-то традиционным. Хотя, если они в полночь собираются на крыше и воют на луну, приветствуя наступление Нового года, меня бы это нисколько не удивило.
Я спустилась в зал и громко объявила, что мне нужно домой, и попросила Дэйви отвезти меня на вокзал.
Все тут же загалдели, лишь Алекс молча развернулся, бросился к лестнице, скачками поднялся к себе и грохнул дверью. От такой несправедливости я разревелась, меня переполняли горечь и страх. Горечь оттого, что все происходило слишком поспешно, а
