Я уже знал, что именно сейчас произойдет. Не стал ничего говорить Грому и Тену, но предупредил их, что над нами стоит дозорный-арбалетчик. Впрочем, следопыт и без меня успел об этом узнать.

– Пока не трогай его, – прошептал я.

Тенуин повернул ко мне голову. Его глаз не было видно под затянутым капюшоном бурнуса, но я не сомневался, что следопыта заинтересовали мои слова.

– Это я так… На всякий случай. Если ты решил его заранее… ну, успокоить, то не надо. Потом. Он нам пригодится, – прозвучало это путано и неуверенно, но Тенуин не задал ни одного вопроса.

Следопыт вообще редко задавал вопросы там, где этого не требовалось. Этим пугал и привлекал одновременно. Мне с ним было спокойно. Я представил, как бы себя повели Эрза или Миа, если б я попросил их о чем-нибудь подобном, – начались бы насмешки, подозрения и десятки вопросов. Слишком много сил ушло бы на объяснения, и ведь все равно я бы не сказал правду. Тенуин это понимал. И кажется, доверял мне. А может, просто признавал, что у него нет другого выхода и он вынужден мне довериться.

– Смотри, – прошептал Гром и, толкнув локтем в плечо, отвлек меня от мыслей.

На улицу из дома Нитоса вышли трое.

Отсюда не было видно их лиц, но я, конечно, ни секунды не сомневался, что наблюдаю за Горсингом, Вельтом и Ситом. Было непривычно видеть их вот так – своими глазами.

– И это все? – пробурчал Гром. – Три человека? Все, чего мы добились?

– Это Горсинг и то, что осталось от его отряда.

– Кто тебе сказал? – Охотник недоверчиво посмотрел на меня.

Я молча наблюдал за тем, как Горсинг вел по улице своих людей, как ему навстречу вышли двое дозорных магульдинцев. Я уже знал, что произойдет, мог бы в деталях описать каждый последующий шаг, но от этого с еще большим вниманием всматривался в движения людей, прислушивался к обрывкам их слов.

Меня будто накрыли стопкой шерстяных одеял. Воздух стал густым, ощутимым. Ничего подобного со мной прежде не случалось – дважды увидеть одно событие и чувствовать необъяснимое удовлетворение внутри. Я наслаждался своим знанием. Наблюдал за тем, как артисты разыгрывают написанный мною спектакль, и торжествовал, видя, как точно они исполняют свою роль. Тепло и удовольствие было настолько сильными, что я, не сдержавшись, издал глухой, едва различимый стон. Громбакх даже не обратил на него внимания. И только Тенуин опять повернул ко мне голову.

Это были не мои чувства. Чужие тепло и удовольствие. Не было сил отогнать их, и я боялся, что они захлестнут меня, заставят совершить что-то необдуманное – выдать наше положение кому-то из наемников, поэтому заставил себя опустить глаза. Не хотел ничего видеть, пусть все мое естество взывало к тому, чтобы сполна насладиться собственной властью.

В какой-то момент воздух стал пульсировать. Его пронзили разрозненные ячейки серебристой сети. Обозначились струны, одна из которых уводила Громбакха вниз, на улицу, вторая указывала мне идти следом за охотником, только другим, окольным путем, а третья протягивалась от Тенуина куда-то в глубь дома.

Я испугался, что сейчас, как это было прежде, все замедлится, потеряет краски, боялся окончательно застрять в наваждении чужих чувств, однако ничего подобного не произошло.

Стиснул ладонями виски. Пальцами придавил веки, словно опасался, что они меня не послушают и поднимутся против моей воли. И только не мог сдержать улыбку.

Я слышал голоса. И вновь видел свой сон. Знал мгновение, когда Сит ударит одного из наемников кулаком с тремя камнями-перевертышами. Три четверти пуда – тяжелый удар. Знал, когда Вельт и Горсинг выхватят мечи.

Скрежет лезвия о стальную оковку ножен.

Мне было достаточно звуков, чтобы следить за сражением. И наслаждение не ослабевало. Пульсация вокруг усиливалась. Воздух раскалился. Крупные капли горячего пота стекали по лбу, щекотали подмышки. Браслет потеплел. Кончики пальцев правой руки покалывало.

Щелчок арбалета на крыше над нами. Потом еще один щелчок.

Вельт с двумя стрелами в спине и с пробитой головой упал на брусчатку.

Арбалетчик над нами закричал.

Горсинг и Сит убежали.

Сухие, затем влажные удары дубинкой. В этом не было никакого смысла, но магульдинец, оставшийся в одиночестве, вновь и вновь обрушивал удары на безжизненную голову Вельта. Я чувствовал его злость. Она волнами расходилась из его груди.

К тому времени, как из дома Нитоса выскочили другие наемники, наваждение ослабло. Я смог открыть глаза. Руки и лицо были мокрые, будто я окунул их в воду.

Кажется, Громбакх, увлеченный происходящим на улице, не заметил моего припадка. А Тенуин по-прежнему смотрел на меня.

– Ну что, я опять позеленел? – чуть усмехнувшись, спросил я следопыта.

– Выродки, – прохрипел Громбакх.

Мало того что охотник опять столкнулся с магульдинцами, так еще и вынужден был наблюдать за тем, как один из них издевается над телом убитого.

– Кажется, наш план сработал, – невесело промолвил я, стараясь отвлечь его и себя от мыслей.

Мне никто не ответил.

Вчера Тенуин предложил воспользоваться запиской Феонила. Нужно было отвлечь Горсинга и его людей – увести их как можно дальше от дома Нитоса. И тут, конечно, нельзя было придумать ничего лучше, чем подать ему обещанный сигнал от какого-нибудь заброшенного дома. Такое предложение было вполне логичным, однако я не забывал об отрубленной руке Миалинты.

Хотел отговорить Тенуина, но в последнее мгновение согласился с ним. По меньшей мере я знал, куда именно пойдет Горсинг. Знал, что он потеряет Вельта. Знал, что они с Ситом выйдут из-за угла через минуту-другую после того, как начнется дождь. Оставалось предупредить Мию – сделать так, чтобы она прошла в стороне от Заложного дома с его трехзубым шпилем. Я понимал, что Горсинг и без сигнала попытается сбежать, но куда он именно поведет своих людей, предсказать было невозможно.

Обсудили все с Тенуином. Решили, что лучше обратиться к Эрзе. Она, конечно, знала сигналы, которыми обменивались люди Горсинга, и она была целиком на нашей стороне.

Думал, что Эрза станет злиться, узнав, что мы утаили записку Феонила, однако она отреагировала без лишних слов. Согласилась с нашим планом:

– Знак пятой команды. Три удара, повтор, – повторила она. – Да, я знаю эту команду. Простой призыв прийти на место как можно быстрее.

– Тогда вот что, – сказал я, еще не уверенный в своих словах.

Поразмыслив, решил, что ничего не теряю, и попросил Эрзу сделать так, чтобы Горсинг вышел на место не раньше рассвета.