«Депеша французского консула в Одессе Шаллэ французскому министру иностранных дел графу Моле, 23/11 декабря 1836 г.

Спешу сообщить вашему превосходительству об очень важном, по моему мнению, событии. В начале текущего месяца к берегам Черкесии около Суджук-кале причалило английское судно, нагруженное товарами для местного сбыта и оружием. На его борту находился судовой приказчик, англичанин по фамилии Белль. Когда он приступил к разгрузке товаров, прибыл русский военный бриг “Аякс”, командир которого объявил, что он задерживает судно за нарушение блокады, и дал распоряжение готовить паруса к отплытию. Англичанин ответил, что его король никогда не признавал блокаду берегов Черкесии, что он протестует и будет противиться всеми возможными для него средствами насилию, которое хотят над ним совершить. Кроме того, он заявил о своем решении подчиниться только силе. Русский командир ответил, что в случае сопротивления судно будет потоплено, и немедленно приступил к приготовлениям, которые показывали, что его слова не были пустой угрозой. Тогда англичанин сдался, после чего капитан “Аякса” принял на борт судового приказчика Белля, а на задержанное судно послал офицера с частью своей команды для обеспечения сохранности взятого в качестве приза судна. Затем, заручившись приказом главного командира крейсирующих там военных судов, он направился с английским кораблем по направлению к Крыму.

Ночью порыв северо-западного ветра разделил оба судна, и в Феодосию прибыл один “Аякс”. Г-н Белль оттуда отправил письмо сюда своему консулу с заявлением своего протеста и с просьбой покровительства. До сих пор неизвестно о прибытии туда захваченного судна. Вот факт, а вот вызванные им предположения: некоторые лица даже из высших кругов общества предполагают, что захваченное у берегов Черкесии судно было умышленно туда направлено лордом Понсонби (посол Британии в Константинополе. — Прим. авт.), а следовательно и английским правительством, с целью решительно и остро поставить вопрос о блокаде и пересмотреть его. Верить этому дает повод выбранное англичанином место побережья для выгрузки своих товаров, потому что как раз между Суджук-кале и Геленджиком находились военные суда, ускользнуть от которых не было никакой возможности»[112].

Но вот интересно, что этого не скрывали и сами англичане. То есть они открыто писали: да, вот отправили мы к берегам Черкесии наше судно, потому что считаем, что имеем на это право. Звучит несколько странно. Но тем не менее. Вот выдержка из газеты Journal de St. Petersbourg от 31 декабря 1836 года:

«12 декабря в английской прессе, в частности в газете “Мorning Chronicle”, появилось сообщение, что из Константинополя несколькими лондонскими арматорами отправлена шхуна “Виксен”, причем совершенно открыто заявлено, что он отправлен с целью перевоза на берега Черкесии груза, состоявшего по большей части из пушечного пороха. Кроме того, в газетах было сообщено, что товар этот в русском тарифе запрещен и что отправка “Виксена” предпринята умышленно, из нежелания считаться с установленным для борьбы с запрещенной тайной торговлей наблюдением, проведение которого на этой прибрежной полосе возложено на русские крейсеры.

12 ноября вечером, около берегов Черкесии, в виду Геленджика, появился “Виксен”. Бриг императорского флота “Аякс”, под командованием капитана Вульф, получив от командира поста приказ следить за движением этого судна, настиг его днем 14. Он его обнаружил на якоре в глубине бухты Суджук-кале, в том месте побережья, где не было ни таможни, ни карантина. В момент, когда “Аякс” настиг его и захватил, находившаяся на берегу часть его экипажа бросилась на веслах догонять судно. На вопрос о цели их прибытия капитан корабля Томас Чайльдс и собственник груза Джемс Белль заявили без всякого колебания, что они прибыли с намерением торговать с населением побережья, что груз судна состоял из соли — товара, ввоз которого в порты Черного моря и Азовского самым определенным образом запрещен.

На основании этих двух доказанных фактов “Виксен” был немедленно задержан и отправлен 15 ноября в Геленджик, куда он прибыл на другой день 16.

Следствие установило, что шхуна «Виксен», под командованием капитана Томаса Чайльдса, является собственностью господ Александра Полдена и Томаса Мортона из Лондона; она была зафрахтована бухарестским торговым домом “Белль, Андерсон и Ко” для плаванья в Константинополь, по Дунаю, по Черному морю, Азовскому или Мраморному, и в силу этого контракта помянутое судно было предоставлено в распоряжение г-на Джемса Белля, который нагрузил в Константинополе судно солью; что этот последний скрывал от капитана цель своего путешествия до 7 ноября, когда они вышли из Босфора; что капитан, узнав, что он должен направиться к совершенно ему неизвестному побережью, указал г-ну Беллю на необходимость взять пилота; что г-н Белль, наняв на эту должность пилота турка из Самсуна, 11 ноября дал капитану распоряжение направляться к Тугхе, Пшады или Суджук-кале — три места, где нет ни таможни, ни карантина; что благодаря ветру он не мог пристать к двум первым пунктам, и ему пришлось направиться в Суджук-кале; что корабль, по показанию капитана, стоял на якоре 36 часов до того, как его настиг “Аякс”; что в этот промежуток времени г-н Белль вошел в сношения с обитателями побережья, по его признанию для того, чтобы торговать с ними; что груз корабля, по заявлению капитана, состоял исключительно из ста бочек соли. Наконец, обнаружен факт, который при настоящем стечении обстоятельств приобретает очень серьезное значение, a именно, что из 4-х пушек, которыми был снаряжен корабль, по данным его документов, на борту находились только две.

На это обстоятельство необходимо тем более обратить внимание, потому что в “Morning Chronicle” утверждали, что груз “Виксена” составляет, главным образом, пушечный порох, для выгрузки которого достаточно было 36 часов.

Как только все эти обстоятельства доведены были до сведения императорского правительства, тотчас же им был дан приказ адмиралтейству Черного моря конфисковать шхуну «Виксен» и ее груз и объявить, что они захвачены в качестве приза.

Что касается экипажа, то, несмотря на то, что он навлек на себя за нарушение санитарных законов, установленных во всех европейских странах, самое строгое наказание, его величество император соблаговолил принять во внимание смягчающие их вину обстоятельства, на основании которых можно считать, что капитан Чайльдс с самого начала не знал о замысле и вся ответственность за него и стыд падает только на арматоров, пытавшихся привести его в исполнение. Вследствие этого император отдал приказ прекратить дальнейшее следствие, возбужденное против капитана Чайльдса, освободить его, так же как его экипаж. Более того, узнав из расспросов адмиралтейств о том, что эти лица дошли до полного обнищания, его величество предписал новороссийскому генерал-губернатору графу Воронцову снабдить их деньгами, нужными им для возвращения в Константинополь»[113].