мной, и я безумно хотела оттолкнуть его, как и безумно хотела прижаться к нему всем телом.

Ненавижу себя.

– А ты… ты значит видишь…

Чейз не договорил. С пониманием улыбнулся. Но в этот раз улыбка была натянутой и далеко не тёплой. Ну или я просто дура.

– Давай, пойдём уже, – снова дёрнулась в сторону, но Чейз не отпускал. – Да чего тебе?!

И вновь не ответил. Просто был не в состоянии. Его губы обрушились на мои, руки оказались на моей талии и приподняли над полом, усадив на барную стойку, словно я кукла какая-то и самостоятельно вообще двигаться не умею. Его бёдра оказались у меня между ног, а рельефная грудь прижалась к моей, так плотно, как только я могла воображать себе это. Чёрт… да! Я воображала это! Только этим и занималась, когда он трахался с этой сучкой наверху!

Чейз вдруг замер, так что в своём воображении я уже практически спрыгнула со стойки и была на пути в хижину… На самом же деле, – безвольно сидела на лакированной столешнице и беспомощно, как ребёнок, наверняка перепуганным до чёртиков взглядом смотрела в два огненных глаза Чейза.

Его ладонь поднялась выше и легла мне на шею, притянув лицо ближе.

Я вздрогнула, почувствовав нежное, лёгкое прикосновение губ. Беспомощно закрыла глаза, нерешительно обняла Чейза за шею и прильнула к его груди. Я не знаю, что такое нормальные поцелуи во всём понимание слова «нормальные», но это определённо то, чего я не испытывала никогда прежде. Вал целовал меня всего несколько раз и вряд ли получал от этого удовольствие. Его поцелуи всегда были требовательными и жесткими – лишний способ добиться моего безукоризненного подчинения, закрепить меня за собой, убедиться, пойти на поводу у моих желаний. Так что да, я ничего не знаю о «правильных» поцелуях и том, что при этом можно испытывать нечто настолько головокружительное и приятное.

И мне даже глубоко плевать, почему он вообще это делает.

Мои губы покорно открылись навстречу губам Чейза, я хотела его ласк, но до этой поры даже не понимала глубины собственного желания. Я хотела почувствовать себя на месте Джей, не в видениях – по-настоящему. Почувствовать то же, что чувствует она. Почувствовать себя желанной и нужной.

Мои губы нервозно вздрагивали под натиском рта Чейза. Его язык был горячим, чувственным, он пробирался всё глубже, ласкал губы, скользил по гладким бугоркам нёба, по мягкой чувствительной коже и словно в танце пробегался по моему языку.

Сначала робко и несмело мой язык повторял его движения. Я как ребёнок, который учится ходить. А затем инстинкты взяли надо мною верх, я крепче обхватила жаркую шею Чейза ладонями и подалась к нему навстречу, исследуя его рот и делая поразительные открытия. Мне нравился вкус его губ, их жар и их мягкость. Мне нравился его запах, мужской аромат, от которого кружится голова и сосёт под ложечкой. Все чувства во мне обострялись от его движений, от его дыхания на моей коже; доминанта тому виной, или нет, но ощущения многократно усиливались. Чем дольше Чейз целовал меня, тем сильнее мне хотелось продолжения. Теперь я до смерти хочу продолжения!

И как обычно это у меня бывает – чем сильнее чего-то хочу, тем больше шансов облажаться.

Я облажалась.

Чейз оторвал губы от моего рта, упёрся ладонями в столешницу по обе стороны от моих бёдер и опустил голову. Он, как и я, тяжело дышал, его плечи резко поднимались и опускались в такт дыханию. И он молчал. Просто стоял, позволяя моим ногам касаться его бёдер и молчал.

– Пора идти, – резко отстранился и направился к выходу.

Заставив деревянное тело слушаться, спрыгнула с барной стойки и на ватных ногах поплелась следом.

– Это ведь не алкоголь?

– Нет, – прозвучал негромкий, но уверенный ответ Чейза.

– Видение, – неубедительно прошептала себе под нос, и Чейз развернулся, встретившись со мной твёрдым взглядом.

– Нет, Дженни. Это не видение.

– Тогда зачем ты это сделал?

Молчит.

– Просто скажи правду, мне плевать какой она будет.

Молчит.

– Ты этого хотел?.. – уже презираю себя за этот жалкий голос. И ещё больше презираю себя за то, что вообще задала этот вопрос. Потому что Чейз не ответил, – просто открыл дверь и зашагал к хижине. К своей чёртовой принцессе, которая, оказывается, не такая уж и драгоценная и незаменимая.

Глава 23

*Радио-апокалипсис*

*Зомби-волна *

Track # 22

DOROTHY – «Bang Bang Bang»

Сообщение: «Мы должны сплотиться. Мы должны стать одним целым! Дакир».

***

В «прошлой жизни» мама как-то сказала мне:

«Если сильно во что-то верить, Сэйен, это обязательно сбудется. Если быть добрым к людям, то и они будут добры к тебе. Если искренне любить этот мир, вместе со всеми испытаниями, что он нам преподносит, то Господь будет милостив к тебе».

Да, как-то так она и говорила.

Какую же чушь несла моя мать.

Не отказалась бы сейчас послушать, каким на этот счёт стало её мнение теперь.

Верить? Во что я должна верить? Во что вообще можно верить, когда вся твоя жизнь похожа на долгое, но не предполагающее счастливого исхода плюханье в болоте. Когда зловонная липкая грязь попадает в глаза, и ты слепнешь. Когда забивает нос, скользит по горлу и проникает в лёгкие, отравляя их, сжимая, заставляя судорожно стонать. И ты с трудом дышишь. Болото тащит тебя на дно, изредка давая возможность сделать вдох, чтобы ты помучился ещё немного.

Вся моя жизнь – болото. Чейз – глоток воздуха. Но однажды и он закончится. И тогда я задохнусь, камнем уйдя на дно.

***

Лампочки. Дурацкие цветные светодиодики пестрят в глазах. Раздражает.

Музыка. Включите кто-нибудь похоронный марш, сейчас он мне больше по вкусу.

Гладкий отполированный пол. Сидеть на нём вполне удобно, но отсутствие грязи немного смущает. Теперь весь мир – грязь, а это странное местечко видимо из другой реальности сюда попало.

Целые ряды алкогольной продукции. Глядя на поблескивающее в мерцании этих уродливых лампочек стекло даже обидно немного становится, что я не пью. Уж очень соблазнительно выглядят все эти когда-то наверняка дорогостоящие напитки. Мой желудок крайне не любит спиртное, так что как-то не хочется становиться «Блюющей по дороге к рафкам Джей». Да и совершенно нет желания терпеть насмешки Дженни.

Дженни. У этой крошки с желудком всё в порядке – вон как заливается, бутылку из рук не выпускает. И Бронко под боком занимается тем же самым: хомячит за обе щёки и хлещет