– Ты же мне расскажешь? – я невинно похлопала глазками, а змейка обвила мою шею, прикрывая веки.

"Хозяин сам все расскажет," – и заснула! Так нечестно!

Я бы попыталась разбудить змею, но тут зазвонил телефон. Млин, Лидия! Я совсем забыла!

– Долго же ты, Вене… ра… – сначала на лице француженки было наигранное недовольство, но как только она увидела меня…

– Извини, Лидия. Задержалась, – она не отрывала удивленных серых глаз от моего ожерелья. В этот момент мне было жаль, что у Лидии тоже зачет по артефакторике.

– Я вижу, – сказала она, а потом ласково улыбнулась. – Это… кхм.. очень неожиданно, но я рада за вас! Совет да любовь! – девушка обняла меня и начала набирать чей-то номер у меня за спиной.

– Спасибо… Что ты делаешь? Не смей говорить об этом Айке и Ристине! – человечка убрала телефон за спину и наивно похлопала ресничками.

– Хорошо, не буду, – ага, не будет она! Я же слышу, что идут гудки!

"Алло?" – послышалось из мобильника и блондинка тут же отскочила от меня подальше.

– Ри, Венера замуж выходит! – радостно сообщила она. Ох, ёкарный лосось…

"ЧТО?! Когда?! За кого?! Хотя и так понятно, за кого! Через 5 часов я буду у вас! Без меня платье не выбирать!" – и отключилась…

– Лидия, твою кикимору! Я же просила не говорить! Это все понарошку!

– Да-а-а? – впервые я увидела, как наша скромница и тихоня хитро улыбнулась. Видимо, пока меня не было, Ристина и Айкарин немного раскрыли ее. – Все равно это когда-нибудь произойдет! Ри с Айкой уже ставки делают, а вы все никак не решитесь! Кстати! Надо и ей сообщить! – и она быстренько набрала номер лисицы.

Ситуация повторилась слово в слово, а я думала, как буду объяснять Агнелию наличие свадебного платья в моем гардеробе. Мда уж…

– Да ладно тебе. Зато платье свадебное примеришь! – пыталась взбодрить меня подруга. – Смотри, там цветы продают! Идем, возьмем!

– Идем, – я обреченно поплелась за веселой девушкой, а мою голову не покидала одна назойливая картина: я в красивом свадебном платье, а рядом с алтарем стоит Агнелий в строгом костюме жениха.

"Можете поцеловать невесту," – звучит торжественный голос, и василиск откидывает фату, открывая мое лицо…

Я улыбнулась, проводя пальцами по крыльям обручального ожерелья. Мне нравилась эта мысль. Бесполезно и дальше пытаться скрыть от себя правду, постоянно убегая от реальности.

Я люблю Агнелия. По-настоящему люблю и готова это признать.

Глава 26. Отцы и дети

Весь город украшен черными и красными лентами, олицетворяя кровопролитную войну. Но при этом улицы усыпаны голубыми цветами, что символизируют надежду на светлое будущее.

Сегодня праздник памяти. Одновременно печальный и радостный. Храмы переполнены, а окружающие ходят с прекрасными букетами, неся их родственникам и друзьям, ушедшим из этого мира. Увидеть энлида, улыбающегося сквозь слезы, – не редкость. И мы с Лидией еле-еле сдерживали сентиментальные порывы.

Мы купили цветы и направились к ближайшему храму, чтобы почтить память погибших. Француженка взяла большой букет белых роз, что так любила ее мать при жизни (да, к сожалению, девушка, как и я, росла без матери). Я же взяла три соцветия. Для Инэя – здешние фэдии, что похожи на белые хризантемы и означают тоску по близкому другу. Для папы – строгие, белые лилии, а для мамы – ярко-красные розы. Цветы совершенно не подходят по характеру моим родителям, но они любили эти растения, потому что видели в них друг друга. Отец любил холодные лилии, потому что они напоминали ему одну ледяную женщину, которой он отдал всего себя. А мама души не чаяла в алых розах, вспоминая одного очень настойчивого человека с горячим сердцем. Они были полными противоположностями, но это не помешало им быть вместе… Разлучить их смогла только смерть…

– Венера, все будет хорошо, – выслушав мой рассказ о родителях, Лидия положила мне руку на плечо. – Наверняка, в следующей жизни, они будут вместе.

– Да папа маму из-под земли достанет, что уж говорить про следующую жизнь! – усмехнулась я, пытаясь проморгаться и не пустить слезу. Подняла свой взор на пасмурное небо, откуда падали снежинки, и грустно улыбнулась. Я скучаю по ним… Очень скучаю… – Можешь рассказать о своей маме?

– Это долгая и грустная история, – отмахнулась портальщица.

– А я любитель долгих историй. Лидия, от меня ты так просто не отделаешься, – девушка поправила пару бутонов роз, заходя в храм, и словно обдумывала что-то.

– Эта история началась еще задолго до моего рождения, – положив цветы около статуй богов, сказала она.

На несколько минут мы погрузились в молчание, думая о своем. Я не собиралась давить на нее, требуя ответ. Нет. Ведь она сейчас мысленно общалась со своей мамой, возможно, вспоминая моменты из своей жизни или прося о помощи. Не знаю. А я… Я никогда не говорила с родителями, словно они умерли, несмотря на суровую реальность. Пока есть надежда найти их, они для меня живы. Даже если физически они мертвы, то они вечно будут жить в моем сердце.

– Как рассказывала бабушка, – спустя долгое время, начала Лидия, – мой отец был гениальным ученым, но с холодным сердцем. Любовь была для него бессмысленной тратой времени, а все ее проявления он объяснял особыми процессами в головном мозге. Однажды, ему призналась в любви девушка, но он грубо отшил ее, сказав, что все это полная чушь и что она зря тратит его время. Девушка разозлилась и наслала на него проклятие, что если он влюбится, то любовь его будет безумной, от чего будет страдать и он, и его возлюбленная. Отец тогда рассмеялся ей в лицо, ведь в те времена еще многие не верили в магию, – она замолчала, поджимая губы, а глаза налились слезами. – Но через несколько лет, он встретил маму и… влюбился. Поначалу, все было хорошо. Они жили душа в душу и вскоре поженились, но с каждым годом отец все больше сходил с ума… Когда я родилась, отец еще был уважаемым человеком, но я отчетливо видела безумный блеск в его глазах. А потом… Папа начал все чаще ревновать маму из-за каждого пустяка. Хотел сделать так, чтобы она больше никому не досталась, кроме него. Он часто запирал нас с мамой дома, меняя замки на дверях и заколачивая окна, чтобы мы не смогли сбежать. А в порыве страсти, он мог накинуться на маму, срывая с нее одежду, прямо на моих глазах. Но мама все равно любила его и повторяла, как мантру, что он хороший человек, а во всем виновато проклятие. Она могла уйти, забрав меня с собой, но вместо этого осталась вместе с отцом, пытаясь снять с него магию, что помутила его рассудок. Но в один день… – серые глаза стали красными, а по веснушчатым щекам