“Стоп! А зачем нам разлучаться? — вдруг подумала она. — Емуже нечего теперь бояться. Вот вместе и поедем. Письма возьмем… Заодно и шубкусвою прихвачу. Она, хоть искусственная, но почти новая. Хотя, нет, шубку мнеВаня подарил. Пускай остается его загогулине”.

С этим решением Липочка повернула обратно, осторожно открыладверь и, собираясь сделать Роману сюрприз, на цыпочках прокралась в прихожую.Ох, как выскочит сейчас она, как он обрадуется, как подхватит ее, как закружит…Но с кем он там разговаривает?

— Да, дельце я ловко обтяпал, — услышала она довольный голосРомана. — Отомстил. По самому высшему разряду отомстил этим скотам. А Желтухинудаже рога наставил. Больше скажу, я увел у него жену. Не веришь? Что — не можетбыть? Что — домоседка? Да она в меня влюблена. Влюблена, как кошка. Что дальше?Это уже не так важно. Дальше посмотрим. Главное, что теперь мы в расчете…

Закончить свою мысль он не успел; Липочка вскрикнула и схватиласьза сердце. Роман оглянулся и побледнел:

— Олимпиада, ты неправильно меня поняла. Сейчас я всеобъясню…

Она покачала головой и с обреченным спокойствием промолвила:

— Нет, не надо, спасибо. Я все поняла.

— Черт возьми! — он в ярости швырнул телефон на пол ипринялся топтать его ногами, приговаривая: — Дернул меня черт звонить! Дернулменя черт за язык!

— И очень хорошо. Зато теперь я могу объяснить вашупредельную настойчивость, — сказала Липочка и направилась в прихожую.

— Куда ты? — в отчаянии закричал Роман. — Олимпиада,вернись!

Она приостановилась и спокойно сказала:

— Видимо, подлецы все мужчины. Тогда уж лучше я вернусь кЖелтухину. Он — известное зло.

Ее сообщение окончательно вывело из равновесия Романа.

— Хочешь улизнуть к своему Ване? — в бешенстве закричал он.— Придираешься? Ищешь причину? Что ж, беги! Ты ничем не лучше Загогулиной! Аеще говорила, что я тебе нужен! Значит врала? Врала!

— Почему врала? — рассмеялась Липочка. — Всего лишь шутила.Как ты пошутил про рога. Ведь между нами ничегошеньки не было.

Скрывая слезы, она выбежала из квартиры.

— И прекрасно, — донеслось ей вслед. — Ты права, надовыбирать известное зло. Я тоже вернусь к своей Загогулине. Тьфу, — сплюнул он итут же поправился: — К Загогулиной и вернусь. Известное зло…

Униженная и раздавленная, Липочка вернулась домой. Она незнала как жить дальше. Сунулась к Глаше, но пьяный Пончиков, зачем-то важничая,сообщил, что супруга отсутствует и вернется не скоро. Возможно даже через год,если вообще вернется.

“Что же мне делать?” — растерялась Липочка и с болью всердце почувствовала, что ей сильно не хватает совета Романа. Рядом с ним,умным и уверенным в себе, все было просто и ясно.

“Но Роман, это миф, иллюзия, — подумала она, — а мне, слабойи беспомощной, остается одно: дожидаться своего Ивана”. Желтухин явился черезтри дня. Упал перед женой на колени и зарыдал:

— Прости меня, солнышко. Глашку я бросил. Точнее, она менякинула. Со всеми моими бабками сволочь сбежала.

— Так ты изменял мне и с Глафирой? — поразилась Липочка иподумала: “Зачем я спрашиваю? Какая разница? Одной изменой больше, однойменьше…”

Но Желтухин отнесся к ее словам серьезно и начал каяться:

— Да, изменял. И не суди меня строго: бог уже наказал меняза это с предельной жестокостью. Я нищий. Подлая Глашка до нитки меня ободрала.

— Но где она? — встревожилась за подругу Липочка.

— Хотел бы и я знать. Пончиков говорит, что дернула заграницу, но ее видели в Москве.

Желтухин обхватил ладонями свою лысую голову и, раскачиваясьиз стороны в сторону, по-бабьи заголосил:

— Ай, денежки мои денежки! Все украла! Все!

— А как же Загогулина? — поинтересовалась Липочка.

— И ее денежкам тоже хана! Их тоже Глафира прихватила!

— Все ясно. После этого Загогулина тебе ручкой помахала ивернулась к своему Роману, — догадалась Липочка и от обиды прикусила губу.Желтухин опешил:

— А ты откуда знаешь?

— Ваня, не такая я дура, как ты привык обо мне думать. Япрощаю тебя и ругаться не буду, но совсем не потому, что люблю тебя, а потому,что ты мне безразличен. И впредь, когда соберешься мне на уши новую вешатьлапшу, вспомни мои слова: я поверю всему, лишь бы не замечать того, что тымужчина. Для меня ты — диван и карман. И все. И хватит. Иди кушать.

И они стали жить по-старому. Как казалось Ивану. Липочка жетеперь ясно понимала, что мужа она никогда не любила, но зато почти мгновеннополюбила Романа. И любит до сих пор, несмотря на его предательство.

“Как странно, — в который раз размышляла она, — почему я еголюблю? Он же ничем не лучше Ивана. Выходит, я безнравственная, раз подлецазабыть не могу?”

Время шло. Дни складывались в недели, недели — в месяцы… АЛипочку мучал один и тот же вопрос: “Если Роман подлец, почему я забыть его немогу?” Этот вопрос не давал ей покоя до тех пор, пока Липочка не нашла на негоответ. “Роман не подлец, — решила она. — Просто он человек, а человек слаб.Желтухин подло с ним поступил, он его не только ограбил, но и предал, обидел,вот Роман и решил отомстить. Чем это плохо? Разве он виноват, что меня нелюбит? Разве он виноват, что я полюбила его?”

И с этого момента у Липочки появилось одно лишь желание:увидеть его хотя бы на миг, на минуту… Зачем? Липочка не знала, но очень ужболела ее душа. Когда боль стала нестерпимой, Липочка не выдержала и,принарядившись, отправилась в офис Романа.

“Он будет сидеть за столом в своем огромном кабинете, —представляла она, — а я войду, на него посмотрю и, ничего не спрашивая, уйду.Или нет, спрошу. “Как ты поживаешь со своей загогулиной?” — спрошу я. А ещелучше скажу: “Привет загогулине!” Так, фантазируя, она вошла в холл офиса изаявила охраннику:

— Я к Семенову.

— К какому Семенову? — удивился тот.

Липочка растерялась:

— Ну, не знаю, к директору или как он там называется?Короче, к самому главному здесь!

— Главный у нас Титяев, а Семенов давно уж отсюда съехал совсей своей компанией, — усмехнулся охранник.

— И куда?

— Не знаю. Адреса он не оставил.

Липочка была потрясена: где же его искать? Она по-прежнемуне знала “зачем?”, но в том, что искать надо обязательно, у нее уже не былосомнения. Этим же вечером она украдкой спросила Желтухина: