Перед юношей и девушкой не стоял сам Барон, однако по говору было ясно: негр.

— Поверьте, мистер Смит: если Барон намерен причинить зло человеку, он делает это куда более изящно. И собственными руками. Вам нечего бояться!

Джеремайя ещё колебался, но тут вмешалась Элис.

— Не надо, Джерри. Пожалуйста! Мне кажется, они правда друзья…

Джеремайя сдался — и быстро понял, что это было мудрое решение. Негры в старых, но когда-то очень дорогих и красивых костюмах, сопроводили его с Элис в бар вежливо. Хотя и настойчиво.

El Baron оказался на удивление немноголюден — как и улицы Нового Орлеана. Музыка играла негромко и почти сонно. За стойкой на первом этаже сидела сама Бриджит: неспешно беседовала с Дядюшкой Чичо и потягивала ром. Сразу было видно — стакан далеко не первый, однако к гостям ирландка направилась вполне уверенной походкой.

— Бедная моя девочка!.. — Бриджит обняла Элис и даже поцеловала в щёку. — Тяжёлый вечер, и ты совсем продрогла. Немного крепкого чая тебе не помешает!

— Чай сейчас не поможет, мадам. Лучше виски.

Такого и Джеремайя услышать от Элис не ожидал. Он опешил, а Бриджит звонко рассмеялась.

— Ого! Я не ошиблась в тебе, Элис! Дело-то не только в любви к французскому, в любви к этому прекрасному городу. Оказывается, есть в тебе много ирландского! И мало английского. Уж прости, но вот англичан мне любить совершенно не за что. Чичо! Виски для юной мадемуазель! Не бойся, дорогая. Здесь тебя никто не тронет.

— Кроме ваших людей, мадам?

Элис всегда была доброй и милой — по крайней мере, на глазах у Джеремайи. Он теперь говорила она твёрдо, с вызовом: давая понять, что не боится. Хотя наверняка боялась. Бриджит это явно понравилось — как и юноше.

— Девочка, я тебе не враг. Поверь: на пароходе бы вы не спаслись. А твой отец справится сам. Или не справится, это уж как выйдет. Однако тебя уберегу в любом случае: ты мне сразу приглянулась. Ты этого достойна. И достойна этого милого мальчика! Или ты уже мужчина, Джерри? О, как напрягся… Конечно мужчина. Без сомнений. Поверь, Джерри…

Наверняка Бриджит и без каблуков была выше Джеремайи, а сейчас — тем более. Она наклонилась к лицу юноши гораздо ближе, чем можно было бы счесть приличным.

— …я кое-что в мужчинах понимаю. А мужчине, если он не на корабле, ром лучше пить чистым. Чичо, налей нашему гостю! Мы с Элис пока немножко посплетничаем наверху… о нашем, о женском. Ты ведь не против, Элис? Славненько! А ты, Чичо… Уверена, ты знаешь одну историю. Историю, которая будет очень-очень интересна юному гостю. Расскажи.

Стакан скользнул по барной стойке к Джеремайе. Чичо пригладил усы.

— Выпивка за счёт дамы, амиго. Присядь-ка и послушай старика. Моя история тебе понравится, хотя это дерьмовая история. Дело было в Ирландии…

***

С чего там я начал? Да: дело было в Ирландии. Давненько было, ещё до твоего рождения.

В Дублин пришёл корабль из Индии. На нём приехали четверо, да только один был ирландцем. Остальные, ты уже догадался — англичане. Никто не любит англичан, тем более в Дублине, но те крепко дружили с ирландцем. Едва ли не братьями звали друг друга. Все четверо работали на Ост-Индскую компанию: уверен, слыхал ты об этой славной конторе. Много плохого о ней говорят? Э нет, амиго. Плохого об Ост-Индской компании говорят куда меньше, чем она заслуживает.

Да, четверо их было. И объединяло всех четверых многое, очень многое. Серьёзное дело навеки связало друзей: попусту о подобном болтать не станешь. Дело, о котором властям лучше не знать. Нет, не подумай совсем дурного. Они не были убийцами, например — хотя убивали. Но на войне. История о другом.

Видишь ли, амиго, всем четверым от рождения не очень улыбалась удача. Не свезло иметь титул или богатого дядюшку со слабым здоровьем. Или хоть невесту с большим приданым. Но парни были лихие. Они вернулись из Индии богачами.

Они привезли камни. Очень красивые камешки.

Дураки, конечно, блестяшки те просто продали бы. А потом промотали бы всё до последнего пенни. Кабы успели, конечно: нечестно нажитое редко приносит счастье. За такие камешки могут прирезать. А могут арестовать прежде, чем всё пропьёшь: на какие шиши красиво зажил? Но три англичанина и ирландец не были дураками.

Потому они и поехали в Дублин. Там меньше власти. Там всё проще. Камни пустили в дело. Вполне законное и очень доходное.

Слишком доходное. О да, друзья по Индии разбогатели в Дублине на славу. Но быстро решили, что поделено нажитое неправильно. Ты ведь помнишь, кто они? Три англичанина. И только один ирландец. К чему англичанам делиться с ирландцем? Не подумай: они не сразу решились на по-настоящему подлое дело.

Но потом у властей всё-таки возникли неудобные вопросики. Власти на то и власти: умеют так спросить, что и не ответишь, и не отвертишься.

И тогда англичане свалили вину на ирландца. Не просто оговорили: хорошо всё подстроили. Ох как красиво! Лучшая швея так ладно не сошьёт. Дельце-то с теми камнями в Индии было не шибко законным, конечно. Но и не смердело по-настоящему. Небольшая вольность, каковые всякая война списывает. Но на суде всё представили иначе. О да! Вылили на ирландца настоящую грязь. Чтобы не отмыться уже. Никак не оправдаться.

Совесть англичан не мучила. Они не считали себя виновными ни перед короной, ни перед Господом: за те камни собственную кровь лили. Съели за них пуд соли и по два пуда дерьма каждый. А раз судьба так несправедлива, то пусть она лишь с ирландцем жестоко обойдётся, верно?

Удивительное дело, но ирландца не казнили. Судья был добр. Может, чресла у него возбудились в тот день впервые за двадцать лет. А может, дочку лорд замуж позвал — уж не знаю. Но Джима Джонса он, скажем так, пожалел немного. Беднягу сослали каторжанином в Австралию, на берег Ботани-Бэй. Для старушки Англии это — всё равно что казнить: немногие возвращаются.

Бедолагу-ирландца звали Джим Джонс. Друзей-англичан, что его предали и погубили, звали Бёрк, Кларк и Дадли. Знакомая фамилия? То-то же. Только это не конец истории, амиго. Это лишь начало.

Немногие возвращаются из Ботани-Бэй, но Джим Джонс сумел это сделать. И куда раньше срока. Уж не знаю, как он