Но у меня нет другого выбора, кроме как сыграть в его игру.

Я ненадолго закрываю глаза, мучаясь с принятием подобного решения. Но как бы я ни сопротивлялась, мне нужно это сделать. Моя семья имеет большое значение для меня. Поверить не могу, что мне придется покинуть единственного человека, который поддерживал меня и безгранично любил. Одна только мысль об этом оставляет глубокую рану на моем сердце, и я не могу даже представить, каково это – действительно поступить так.

– Отлично. Я подпишу это соглашение. Я полностью исчезну из жизни Дэниела, – заявляю я, с трудом выговаривая слова. – Но при одном условии: «Вудс энд Ко» и дальше продолжат работать над проектом морского порта.

Глаза Гарри горят адским пламенем.

– Хочешь заключить сделку?

– Я просто играю по вашим правилам, Гарри, – приторно сладко говорю я. – Вы не можете заявляться сюда и требовать от меня и моей матери все, что вздумается. Вы не можете получить все. Либо вы оставляете проект себе, и я продолжаю жить припеваючи с вашим сыном, либо я подписываю соглашение о неразглашении, но «Вудс энд Ко» получает возможность закончить начатое. Выбирайте, – резко говорю я. – Вы не можете заставить меня поставить подпись на этой бумажке. Это должно быть по моей доброй воле. Поэтому я опять лишаю себя всякого выбора. – Мама сочувственно смотрит на меня, опуская взгляд на мои дрожащие губы. – Чтобы дать вам шанс проявить хоть какую-то благосклонность к моей семье. Мой отец не первый раз обжегся из-за ваших сделок. По крайней мере вы задолжали ему хотя бы это. – Каждый вздох обжигает горло, когда я наталкиваюсь на презрительный взгляд Гарри. – И вы ошибаетесь насчет того, что моя мать неспособна стать хорошим генеральным директором. Она была рядом с моим отцом с самого начала и заслуживает равного признания. Так что не надо сидеть здесь и принижать ее, будто она ни черта не сделала, дабы заслужить свое нынешнее положение. Она превосходный лидер. Она справится. Сможет завершить проект и сделает это превосходно.

Гарри молчит. Ему требуется некоторое время, прежде чем он выпрямляется, собравшись с мыслями, и начинает обсуждать что-то со своими адвокатами. Они перешептываются друг с другом, обдумывая предложение, которое я выложила перед ними на стол. Через несколько минут они возвращаются в прежние позы, и три пары неприветливых глаз критически оценивают меня.

– Хорошо, – резко говорит Гарри. – «Вудс энд Ко» останется в проекте при условии, если Маргарет Вудс сможет доказать, что справится с этой задачей. Ежемесячно будет проводиться оценка ее руководящих и управленческих навыков.

– И ее навыки будут оценены справедливо. Нейтральным советом директоров, – парирую я, и Гарри вздыхает.

– Ладно.

– И мы обсудим новый контракт с нашими адвокатами и вернемся к вам с решением к концу недели.

– К концу сегодняшнего дня, – нетерпеливо заявляет Гарри.

Я стискиваю зубы.

– Отлично.

– Как только все будет подписано, ты соберешь свои вещи и съедешь с пентхауса в течение двадцати четырех часов, – инструктирует он меня, и мое сердце замирает. – И расстанешься с Дэниелом. Как сочтешь нужным. Просто убедись, что все будет кончено.

– Может, стоит сказать, что мы расстаемся, потому что вы шантажируете меня?

– Тебе запрещено упоминать о моем вмешательстве. Это часть соглашения о неразглашении. Но не стесняйся использовать любой другой предлог для разрыва отношений.

– Из вас вышел просто идеальный отец, не так ли?

– Я делаю все возможное, чтобы превратить его в великого лидера, – выплевывает Гарри. – И если разбитое сердце сделает его таковым, то так тому и быть.

Наглость этого человека выше всяких похвал.

– На этом все, – завершает разговор Гарри и, закрыв портфель, вскакивает со своего места. – Жду ответа от вашего адвоката, дамы.

Он наклоняет голову в сторону моей мамы, но, когда поворачивается ко мне, его глаза озадаченно сужаются, как будто он поражен тем, что видит во мне, как будто совершенно недооценил меня как личность.

Я, расправив плечи и вздернув подбородок, выдерживаю его взгляд. Он лишь качает головой и покидает конференц-зал, его адвокаты следуют за ним.

Глава двадцать седьмая

Как только Гарри уходит, мама бросается ко мне.

– Алекс, – выдыхает она, цепляясь за мои руки. – Что ты наделала?

– То, что нужно было, – настаиваю я, чувствуя, как затягивается узел в животе от осознания того, что я только что натворила. Поверить не могу, что в одиночку разрушила наши отношения, а Дэниел даже не знает.

– Ты не должна была так поступать. – Она качает головой, и слезы появляются на ее глазах. – Возможно, я смогла бы найти другой способ спасти компанию…

– Мы обе знаем, что вы с папой несколько месяцев пытались найти выход из этой ситуации, но все безуспешно, – говорю я удрученно.

– Тебе действительно не нужно было этого делать, Алекс, – произносит она, обхватив мои щеки ладонями. Сочувствие проступает на ее лице, когда она смотрит на меня. – Ты ведь любишь его.

– Люблю. – Я киваю, пытаясь сдержать слезы. Прячу агонию за улыбкой. – Но я хочу защитить тебя и папино наследие. И, честно говоря, я счастлива, что это был мой выбор.

– Ох, Алекс. Моя маленькая девочка. – С ее губ срывается всхлип, и она обнимает меня. – Ты всегда жертвовала собой ради нас. Когда все должно было быть наоборот.

Я ничего не говорю. Она понимает, почему наши отношения такие хреновые, но, если честно, это уже не имеет никакого значения. Я смирилась с этим. Вместо этого крепче прижимаюсь к ней и утыкаюсь носом в шею.

– Я люблю тебя, мама.

– Я тоже тебя люблю, солнышко.

Мы не отпускаем друг друга. Продолжаем цепляться друг за друга, потому что это все, что у нас осталось, потому что никогда раньше мы не чувствовали себя семьей так, как сейчас.

* * *

Я возвращаюсь домой почти за полночь. После того как пришли адвокаты и все стороны подписали новые контракты. А это значило, что я должна каким-то образом набраться смелости и бросить Дэниела, покинув квартиру со всеми своими вещами.

Я не знаю, смогу ли сделать это.

Я не имею права рассказывать ему о том, в какую безвыходную ситуацию я себя загнала. Если скажу что-нибудь о соглашении о неразглашении и новой сделке, которую я заключила с Гарри, Дэниел придет в ярость. Но я не могу. Мне по закону запрещается говорить ему правду, что просто убийственно, потому что я тем самым лишаю его права выбора. А это последнее, чего мне бы хотелось.

Дэниел заслуживал знать, как его отец собирался поступить