Но свою юную спутницу я намеревался защищать до конца. И ради нее самой, и ради ее брата, и ради той дружбы, что как-то незаметно связала нас за эти дни. Впрочем, так у меня случается почти со всеми порядочными или совестливыми людьми. И именно это свойство характера, сопереживать людям и находить в них положительные качества, сделало меня тем, кто я есть. Это случилось еще в первый год моего обучения. В то время нас оставалось всего семеро, прошедших предварительный отбор на должность королевского ока. Очередное задание Клара принесла в пасмурный, холодный осенний полдень. Нужно было срочно найти ценный артефакт, припрятанный вором в развалинах старого дома на краю маленького городка. И по возможности попробовать вычислить, кто именно из троих подозреваемых, которых нельзя было просто допросить, по ряду серьезных причин, покусился на священный предмет.

Портал выбросил нас почти в центре городка, за глухой стеной храма, и все сразу припустили в указанном ранее направлении. Из предыдущих заданий мы успели твердо заучить: медлить нельзя ни одной секунды, обстоятельства могут измениться в любой момент.

И все же я невольно замедлил шаг, заметив сидящего под забором малыша с грязными разводами от слез на худом личике. Потом все же рванул дальше, но уже через пару шагов остановился и решительно повернул назад. Не мог я пройти мимо откровенного горя, смотрящего на меня из голубых детских глаз.

Разумеется, пока я отыскал дом заблудившегося малыша, пока напоил снадобьями из личного запаса его больную мать, пока растопил им печь и сварил немудреную похлебку, мои соученики уже успели излазить все развалины. Я же так и не пошел туда, решив, что все равно уже лишился статуса ученика. Каково же было мое изумление, когда мальчишка на прощание сунул мне в руку тряпичный сверточек, сказав, что это на память. Развернув тряпку, я неожиданно для себя обнаружил в нем искомый артефакт, а ребенок подтвердил, что играл в развалинах, когда человек в зеленом мундире что-то быстро спрятал под камнями. Естественно, мальчишке стало интересно, и он полез посмотреть. И тут человек в мундире вернулся, обнаружил нашедшего его вещицу малыша и со злобным криком погнался за ним. От страха парнишка помчался куда глаза глядят, помня только об одном: нельзя приводить разъяренного преследователя к себе домой. Мама и так болеет, и ей будет еще хуже, если этот мундир нажалуется на сына. От преследователя мальчишка, в конце концов, оторвался, но оказался в незнакомом районе и не смог найти дорогу домой.

Обрадованный счастливым стечением обстоятельств, я немедленно помчался докладывать Клариссе о выполнении задания, всем сердцем моля Всеслышащего, чтобы мне простили такое неслыханное своеволие.

Но, вернувшись в общежитие, обнаружил, что Клара уже собрала мои вещи и перевезла в свой дом. И что с этого дня я являюсь единственным учеником магини. Потому что только один выдержал испытание на человечность, которое и являлось истинным в этом задании.

— Кто и зачем? — без стеснения обшаривая взглядом задрапированную в читэру фигурку Лайли, грубовато прохрипел стражник на западных воротах.

Собственно, охранником как таковым он не являлся, так как никого ни от чего не защищал. И если б у меня за спиной сейчас стояла сотня хорошо вооруженных головорезов, можно было спокойно сказать, что я иду завоевывать Дильшар. Нас пропустили бы в город беспрекословно. Ибо главной задачей сего бородатого индивидуума был сбор въездных податей и откладывание их большей части в собственный карман. Чтобы позже поделиться с парой вышестоящих чиновников. Самым смешным для меня всегда было то, что существовала как минимум сотня лазеек, как обычных, так и правовых, для бесплатного проникновения в столицу.

— Судовладелец Меджиль Зовиени, с родичами и слугой, — надменно процедил я. — Еду на собственный корабль.

— Плати три серебряных квадрата проходных, — немного подумав, насчитал привратник.

— И не подумаю. У меня не дом в городе, а корабль, он места не занимает. И продавать я его не собираюсь, так что заплачу только за лошадок — два больших медных квадрата и четыре малых. Держи!

— А за женщину?

— Где ты видишь женщину, олух? — возмущенно оглядываюсь на спутников. — Это моя дочь, едет домой, в Киджар!

— А чем докажешь? — пакостно заухмылялся взяточник, не желающий так просто расставаться с моими денежками.

Которые уже не без основания почти считал своими.

— Ничем не собираюсь доказывать! Я деловой человек, мне самые богатые купцы Дильшара на слово верят, не хватало еще, чтобы я простому охраннику доказательства предъявлял! — притворно взбунтовался я, точно зная, что выступать против богатых купцов не станет ни один стражник.

Мрачный привратник еще долго плевал нам вслед, рассматривая сиротливо лежащие на ладони медные квадраты и пытаясь решить почти неразрешимую проблему — все положить в карман или что-нибудь бросить в запечатанный бочонок, стоящий в сторожке.

А мы уверенно продвигались по направлению к центру, все больше расслабляясь в ожидании момента, когда можно будет совсем убрать оружие. В столице женщин и девушек воровали намного реже, чем за ее пределами. Едва обнаружив пропажу, обворованный отец или муж собирал соседей и коллег по цеху или гильдии и отправлялся громить рынок рабынь. Потому и предпочитали его хозяева не связываться с горожанками. Были известны случаи, когда рабыню, заявившую, что она горожанка, немедленно отправляли домой с охраной, а ее похититель оказывался либо на свалке с переломанными костями, либо вообще исчезал навсегда.

Дом в центральной части города, на обитых металлическими полосами воротах которого был нарисован мелом квадрат, означающий, что строение сдается, мы нашли довольно легко. Да и не один он был такой. Хан в настоящее время вместе со всем гаремом отдыхает от городской жары в своем приморском дворце, а его мать мы встретили по пути в Шонкой. Потому и поспешили освободить дорогие съемные дома придворные прихлебатели, постаравшиеся правдами и неправдами пристроиться к свите правительницы. А те, кому не повезло, разъехались по своим имениям или мотались по стране в попытках найти что-либо выдающееся в подарок ханше, чтобы в следующий раз гарантированно иметь счастье глотать пыль за ее каретой.

— Слуг присылать? — недоверчиво поглядывая на наши тощие мешки, поинтересовался домовладелец, сухощавый останец с проницательными глазами пройдохи и шулера.

Хотелось бы мне, чтобы нашим хозяином был человек немного менее ушлый, да уж больно удобно стоял его дом. Прямо за оградой ханского дворца, и задняя калитка выходила точно в тот же переулок, что и калитка для ханских слуг. Однако это не значило, что я не собирался поставить его на место.

— У меня есть свои слуги. Ждут нашего приезда в гостинице. А чужих я в доме не выношу, да и ты, любезный, постарайся мне не слишком надоедать, — ледяным тоном отверг я его вовсе не бескорыстную заботу и, отвернувшись, направился вверх по лестнице, якобы затем, чтобы осмотреть спальни женской половины.

Разумеется, мы не отправим Лайли ночевать туда одну, я уже присмотрел ей на сегодня спальню между комнатой брата и своей. А комната Рудо будет напротив. Так мне удобнее растянуть на всех охранный контур выданного магами амулета.