– Это другое, Энни. Ты была там, где и должна была быть.

– И ты тоже. – Ее глаза были такими же яркими, как свеча на столике за ее спиной. – Почти все, кто потерял близких, чувствуют себя виноватыми. Ты думаешь: «Почему я жив, а он умер? Что я сделал, чтобы помешать этому?» Это нормально так думать. Но ответ всегда один и тот же – да ничего.

Джейк какое-то время сидел не шевелясь, позволяя ее словам врачевать его сердце и душу.

– Ты хочешь, чтобы все в жизни шло по плану. Но так бывает не всегда. Это потому, что нам не дано видеть картину в целом. – Она подобрала под себя ноги и ближе наклонилась к нему. – Вот послушай, что я об этом думаю. Жизнь как узор, который вышивается Богом, и каждая отдельная личность – это нитка. Мы должны довериться ему, пусть мудрая рука Господа управляет всем процессом, и позже мы поймем, почему наша нитка легла именно так, а не иначе.

Джейк покачал головой:

– Я не уверен, что верю в Бога.

– Ну и что? – Энни сжала его руку. – Он верит в тебя. Джейк улыбнулся: побыв с ней какое-то время, нельзя не улыбаться.

– Я тоже верю в тебя, – прошептала она. Глаза ее стали яркими, как пламя свечи. – Я верю в то, что ты хороший человек. И не сомневаюсь: если бы ты знал, что произойдет несчастный случай, то пожертвовал бы своей жизнью, чтобы предотвратить его.

Было непонятно, почему Джейк чуть не задохнулся от этих простых слов, но тем не менее это произошло.

– Спасибо, – сказал он.

– Не за что. Я ничего не сделала.

– Ты помогла мне. Я чувствую себя лучше. Энни пожала плечами:

– Тебе просто надо было выговориться. Это помогает.

– Ты помогаешь. – Протянув руку, он ласково коснулся ее подбородка. В груди у него стало тепло. Он дотронулся до ее щеки.

Глаза ее были нежными, губы полными и слегка раскрытыми. При воспоминании о том, каковы они на вкус, он потянулся к ним. Энни наклонилась к нему так близко, что он чувствовал на своем лице ее дыхание.

Джейку до боли хотелось поцеловать ее. Но больше всего он боялся причинить ей боль.

– Энни, дорогая. Я не хочу воспользоваться ситуацией, – сказал он хрипло. – Я могу лечь на полу и оставить тебя в покое, но если ты хочешь…

Она затаила дыхание. Сглотнув, он попытался еще раз:

– Я поступлю, как ты скажешь, решать тебе. Где ты хочешь, чтобы я лег?

Глаза ее в свете свечей были как два голубых огонька.

– Здесь, – прошептала она. – Здесь и сейчас.

Страсть, прозвучавшая в ее словах, зажгла в нем ответный огонь. Он притянул ее к себе на кровать. Поцелуй сначала был осторожным и медленным, но уже через несколько минут они, захлебываясь поцелуями, обнимали друг друга, расстегивали молнии, пуговицы, стаскивали друг с друга одежду так, как будто очищали бананы. Он раздел ее до бюстгальтера блекло-розового цвета и таких же трусиков. Она стащила с него все.

Он улыбнулся ей:

– По-моему, ты слишком тепло одета.

– Что ж, исправь это.

Он расстегнул бюстгальтер. Ее груди, полные, с розовыми сосками, напряглись, когда он пробежал по ним пальцами.

Наклонившись, Джек взял в рот сладкий сосок. Он дразнил сначала один, потом другой, пока дыхание Энни не стало прерывистым и горячим, а голова не заметалась по подушке. Он медленно гладил снизу вверх ее ноги, икры и наконец подобрался к шелковой коже ее бедер.

Энни ласкала его грудь и живот. Когда она обхватила рукой его возбужденную плоть, ему показалось, что он сейчас умрет и взлетит на небо.

– Энни, дорогая…

Она задыхалась, когда он сунул руку ей в трусики. Она была влажной, горячей, готовой – очень, очень готовой. Он стащил трусики, обнажив мягкий клубок волос тициановского цвета.

– Ты так хороша, – прошептал он. Он лежал рядом с ней и еле-еле касался ее. – Я представлял себе, какая ты голая, и боялся, что сойду с ума.

– Я тоже, – ахнула она, когда он осторожно прикоснулся к центру ее женственности.

– И когда ты об этом думала? – пробормотал он.

– Да все время. Особенно здесь по ночам.

– Вот так? Когда ты думаешь об этом, ты что-то делаешь с собой?

– Иногда.

– Покажи мне как. – Он потянул вниз ее руку, накрыв ее своей ладонью. Медленно, неуверенно она дотронулась до себя.

Это была самая эротическая сцена, которую Джейку когда-либо приходилось наблюдать. Он осторожно, круговыми движениями касался ее распухшего бутона.

– Вот так?

– Да. О да! – Энни шире раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее. Схватив его за другую руку, она направила его палец в свою интимную гавань. – И вот здесь, я трогаю здесь, когда думаю о тебе. И я хочу… О… Джейк…

Он потрогал ее, как она показала, и возбудился до боли. Она приподняла голову:

– Джейк. Джейк, пожалуйста.

Она притянула его к себе, приподнимая бедра. Доставить ей удовольствие было для него сейчас важнее, чем получить удовлетворение самому.

– Иди сюда. – Обхватив его ягодицы, Энни направила его в свой горячий влажный рай. Она шевелилась под ним, двигаясь с ним в унисон.

Казалось, что они были рождены стать любовниками. Они меняли позиции, отыскивая друг у друга чувствительные местечки, интуитивно понимая, как нужно прикоснуться к ним, где погладить или поцеловать.

Он чувствовал, как она вся напряглась, слышал, как участилось ее дыхание. Когда Энни содрогнулась от спазма и выкрикнула его имя, он последовал за ней, погружаясь в сладкую бездну.

Уже потом, когда он пришел в себя, Джейк услышал стучавший по крыше дождь. Казалось, его звуки мягким рефреном повторяют слова хора, поющего в его душе.

На следующее утро Энни, проснувшись, обнаружила, что спала прижавшись к Джейку. Он обнимал ее одной рукой, сжимая ладонью ее грудь. Нога его находилась между ее ногами, над головой она чувствовала его теплое дыхание.

Она зажмурилась, в окно светило яркое солнце. Она не столько пряталась от него, сколько старалась продлить ночь. Это была самая удивительная, волшебная ночь в ее жизни. Ей хотелось крепко обнять Джейка, поместить его в свое сердце, спрессовать в своей памяти, как свадебные цветы в Библии ее бабушки.

Она любит Джейка. Энни знала это и раньше, но не хотела признаваться себе в этом. Она любила в нем все, любила его прошлого и такого, каким он стал. Любила страстно, искренне, глубоко.

Энни закрыла глаза, пытаясь удержать слезы, но пара слезинок выкатилась из ее глаз. Она зарылась лицом в подушку, чтобы их не было видно.

Это разбудило Джейка.

– Доброе утро, – прошептал он ей в ухо.

– Доброе утро. – Энни быстро вытерла кулаком слезы, все еще не поворачиваясь к нему.