– Что стоит такая машина? – спрашивает Исаак.

Эта? Походный горн? Недорого. У них их несколько штук, впрочем, есть и совсем другие машины и совсем другое оборудование, на берегу, там стоят огромные машины. Исаак и сам понимает, что такие глубокие долины и пропасти в горе ногтями не проделаешь, ха-ха-ха!

Они продолжают обход и осмотр, дорогой инженер рассказывает, что на днях собирается в Швецию.

– Но вы ведь вернетесь? – спрашивает Аронсен.

Разумеется. Инженер не знает за собой ничего такого, за что правительство или полиция могли бы задержать его на родине.

Исаак устроил так, чтобы еще раз пройти мимо маленькой кузницы.

– А сколько же может стоить такой горн? – спрашивает он.

Сколько он стоит? Этого инженер, правду сказать, не помнил.

Наверное, порядочно, но в бюджете большого рудника это ровно ничего не составляет. Ах, инженер, широкая натура, – наверно, в эту минуту на душе у него было совсем невесело, но он изо всех сил соблюдал видимость и был важен и щедр до конца. Исааку нужен походный горн? Да пусть берет вот этот! Компания богата, она дарит ему походный горн!

Час спустя Аронсен и Исаак идут домой. Аронсен несколько успокоился, у него появилась маленькая надежда; Исаак спускается с горы, таща на спине драгоценный походный горн. Старой барже не в новинку таскать тяжести! Инженер вызвался прислать драгоценный груз в Селланро завтра с кем-нибудь из рабочих, но Исаак вежливо поблагодарил: дескать, не стоит беспокоиться. Вот ведь удивятся его домашние, когда он заявится с целой кузницей на спине.

А удивляться-то пришлось не кому-нибудь, а самому Исааку.

Когда он подошел к дому, во двор как раз въезжала лошадь, запряженная в весьма странную телегу. Возница был человек из села, а рядом с ним шел господин, на которого Исаак уставился с изумлением: это был Гейслер.

У Исаака было много оснований подивиться и кой-чему другому, но он был не мастак думать о многих вещах зараз.

– Где Ингер? – спросил он только, проходя мимо кухни. Он подумал, что Гейслера надо хорошенько попотчевать.

Ингер? Она ушла по ягоды, аккурат как Исаак отправился на гору, ушла вместе с Густавом, со шведом. Пожилая женщина, а надо же, совсем одурела, влюбилась как девчонка, время шло к осени и зиме, а она снова почувствовала в себе жар, снова зацвела. «Пойдем, покажи мне, где у вас тут морошка», – сказал ей Густав. Кто уж тут устоит! Она побежала в клеть, несколько минут помедлила в набожном раздумье, но он ведь дожидался ее под окном; мир дышал ей в затылок, и кончилось тем, что она пригладила волосы, внимательно посмотрелась в зеркало и вышла. Ну да разве не все поступили бы на ее месте так же? Женщины не отличают одного мужчину от другого, во всяком случае, не всегда, не часто.

Они бродят по ягоднику и рвут морошку на болоте, перебираются с кочки на кочку, она высоко поднимает юбку, показывая свои упругие ноги. Кругом тихо, птенцы у куропатки уже выросли, и она больше не клохчет, попадаются мягкие прогалинки с кустиками по краю болота. Часу не прошло, а они уж садятся отдохнуть.

– Так вот ты какой! – говорит Ингер.

О, она так и млеет от него, улыбается блаженно, потому что совсем влюблена. О Господи, как сладко и как больно быть влюбленной, и сладко и больно! Обычай и приличия требуют защищаться? Да, но только для того, чтобы сдаться. Ингер так влюблена, смертельно и бесповоротно, она готова для него на все и полна к нему нежности и ласки.

Женщина в годах.

– Когда скотный двор отстроят, ты уедешь, – говорит она потом.

Нет, он не уедет. Ну конечно, когда-нибудь придется уехать, но не раньше чем недели через две.

– Не пора нам домой? – спрашивает она.

– Нет.

Они собирают ягоды, немного погодя опять попадается мягкая прогалинка, и Ингер говорит:

– Ты с ума сошел, Густав!

Часы бегут, батюшки, да никак они заснули в кустах! Неужто заснули? Вот чудеса-то, заснули посреди безлюдья, в раю. Ингер садится, прислушивается и говорит:

– Как будто кто-то едет по дороге?

Солнце клонится к закату, вересковые холмы слегка потемнели от тени, когда они поворачивают домой. По пути попадается много укромных местечек, Густав видит их, Ингер тоже, но ей все время чудится, что впереди них кто-то едет. Вот и извольте-ка всю дорогу домой защищаться от такого сумасшедшего! Ингер слаба, она только улыбается и говорит:

– Нет, я такого, как ты, в жизни не видала!

Домой она приходит одна. И как хорошо, что пришла она именно сейчас, замечательно хорошо, приди она минутой позже, было бы скверно. Исаак только-только вошел во двор с своей кузницей и с Аронсеном, а перед домом стоят лошадь и телега.

– Здравствуйте! – говорит Гейслер и здоровается с Ингер.

Все стоят и смотрят друг на друга. Чего уж лучше…

Опять пожаловал Гейслер. Он не был здесь несколько лет, но вот явился снова, постаревший и поседевший, но, как всегда, бодрый и подвижный, и нынче нарядный, в белой жилетке и при цепочке. Сам черт не поймет этого человека!

Может, проведал, что на медной горе что-то происходит, и решил выяснить, в чем дело? Так или иначе, он здесь. Вид у него в высшей степени оживленный, он осматривается кругом, тихонько вертя головой и водя глазами, видит большие перемены: маркграф расширил свои владения. Гейслер удовлетворенно кивает.

– Что это ты тащишь? – спрашивает он Исаака. – Ведь это лошади впору! – говорит он.

– Кузнечный горн, – объясняет Исаак. – Он мне еще не раз сослужит службу на хуторе, – говорит он, наконец называя Селланро хутором.

– Где ты его достал?

– На горе, инженер взял да и подарил мне.

– Разве там есть инженер? – спрашивает Гейслер, будто не знал.

А неужто Гейслер спасует перед каким-то инженером на горе!

– Я слыхал, у тебя есть сенокосилка, так вот, я привез тебе механические грабли, – говорит он, показывая на телегу.

На телеге стоит машина, красная с синим, – огромный гребень, сенные грабли на конном ходу. Ее сняли с телеги, осмотрели, Исаак впрягся в нее и попробовал на ходу. Да так и застыл с открытым ртом. И что ж тут удивительного – вон сколько чудес набралось в Селланро!

Заговорили о медной горе, о руднике.

– Они спрашивали про вас, – сказал Исаак.

– Кто спрашивал?

– Инженер и остальные господа. Дескать, им непременно нужно вас разыскать.

Исаак зашел, пожалуй, чересчур далеко, Гейслеру это, видать, не понравилось, он вскинул голову и сказал:

– Если им что-нибудь от меня нужно, я здесь!

На следующий день курьеры вернулись из Швеции, и с ними вернулись некоторые из владельцев рудника, они ехали верхом, важные и толстые господа, судя по виду, страсть какие богатые. В Селланро они не задержались, спросили про дорогу, не слезая с лошади, и поехали дальше в горы. Гейслера они как будто и не заметили, хотя он стоял довольно близко. Курьеры с вьючными лошадьми отдохнули с часок, потолковали с каменщиками у скотного двора, узнали, что старый господин в белом жилете и с золотой цепочкой – Гейслер, и тоже отправились дальше. Но в тот же вечер один из курьеров вернулся с устным приглашением Гейслеру пожаловать к господам на гору.