– Я не уничтожу ее шанс на счастье. Пожалуйста, если ты ко мне неравнодушен, сделай, как я прошу. Вспомни об Оливии. Забудь обо мне, – сказала она спокойным голосом.

– Этого я никогда не смогу.

Его слова были точно брошенный вызов. Первый вызов, на который Хелен не готова была ответить.

* * *

Хелен чуть приоткрыла дверь в кабинет и обнаружила, что в нем горит одна-единственная лампа. В углу сидел Джон. Раскрытая книга, будто позабытая, висела на его пальцах. Брат смотрел в пустой камин.

– Я думала, здесь никого не будет, – сказала девушка.

Книга с глухим стуком упала на пол. Джон выпрямился:

– Мне не хотелось спать.

Подойдя ближе, Хелен заметила, что брат выглядит непривычно уставшим. За ужином он был почти таким же тихим, как она и мистер Лоренс. К счастью, мама говорила за троих.

– Не собираешься в гараж?

Хелен покачала головой. Недосып начинал сказываться.

– Я лучше побуду здесь. Мне нравится в этой комнате. Я здесь когда-то пряталась во время всяких мероприятий, – призналась она.

Девушка провела ладонью по полкам, любуясь смесью из книг в кожаных переплетах и самодельных вещиц, которые папа покупал у торговцев. Его любимой безделушкой была маленькая деревянная лошадка, которую вырезал из дерева знакомый освобожденный раб. У этого бывшего раба оба глаза были затуманены катарактой, но пальцы были настолько ловкие, что он умудрялся создавать миниатюрные шедевры. Хелен взяла лошадку и села напротив брата.

– Никто и не думал меня здесь искать.

– О, как раз наоборот, – сказал брат с хитрой улыбкой. – Это не такая уж большая тайна, как тебе кажется. Просто иногда ты настолько невыносима, что мы не мешаем тебе закапываться в книжки. – Джон ухмыльнулся, а Хелен легонько пнула его. – Мне нужно было где-то спокойно подумать.

Хелен положила подбородок на кулак, уперла локоть в колено и чуть наклонилась к брату:

– Расскажи, о чем ты думаешь. Например, как прошел разговор с папой?

Девушка рада была отвлечься на что угодно, лишь бы не погрязнуть в своих неистовствующих переживаниях, и ей отчаянно требовалось узнать, чего им удалось достичь.

Джон поерзал на кресле. Открыл рот, потом закрыл.

Хелен не смела надеяться.

– Джон? Вы с папой поговорили о производстве автомобилей?

Его лицо помрачнело. Повисло такое долгое молчание, что Хелен думала, он не ответит. Когда брат наконец заговорил, его голос был хриплый и сдавленный:

– Обед с членами совета директоров прошел хорошо…

– Но?

– Но его по-прежнему не удалось убедить.

– О-о-ох!

Хелен это не удивило. Но хотя разум и говорил ей, что так и будет, она все равно надеялась, что отец к ним прислушается.

Джон потянул ее за ухо:

– Не волнуйся. Мы будем пробовать еще и еще.

Но он все равно выглядел грустным.

– Я знаю. – Хелен откинулась на спинку кресла, потом села прямо. – Постой. О чем еще ты думал?

Брат вздохнул:

– Эми-Роуз собиралась переезжать в Калифорнию.

– Что?

Для Хелен это было новостью. Эми-Роуз была частью ее жизни, сколько Хелен себя помнила.

Джон кивнул:

– Она хочет открыть свой бизнес, салон красоты, и считает, что лучшим решением для нее будет уехать подальше отсюда.

– На нее не похоже.

Хелен прокрутила в голове недавние разговоры с Эми-Роуз. «Она была несчастна, а я все время думала о своих проблемах и ничего не замечала?» Будто прочитав вопрос у нее на лице, Джон сказал:

– Кажется, я люблю ее, Хелен. И я ее чуть не потерял. – Брат вздохнул, и Хелен подумала, что никогда прежде не слышала во вздохе столько одиночества. – На вечеринке я отверг ее на глазах у друзей… Если она почувствовала хоть долю той боли, какую почувствовал я, когда она сказала, что уезжает…

– Джон! Как ты мог?

– Я знаю. – Он провел ладонями по лицу. – Ей непросто будет оправиться после такого оскорбления. Она, наверное, чувствовала себя ужасно…

Хелен это было знакомо. Ее ровесницы… От их презрения на Хелен накатывали тошнота и головокружение. Девушка уже давно оставила попытки вписаться в их общество.

– Я ее предал. Я это знаю, – сказал Джон, – но я думаю, мы это преодолеем.

– Ты говорил «собиралась переезжать». А теперь не собирается?

Джон улыбнулся, на этот раз неподдельной улыбкой, и Хелен почувствовала, как ее дыхание стало ровнее.

– Нет, она остается.

Девушка прищурилась и посмотрела на брата:

– Как тебе это удалось? И не надо болтать про твое неотразимое обаяние. По мне, у тебя вообще никакого обаяния нет.

Джон изобразил утрированную улыбку, и Хелен закатила глаза. Потом он посерьезнел и сказал:

– Я не знаю, что будет между нами дальше. Она будет готовиться к открытию салона здесь, в Чикаго. А у меня университет, а потом меня ждут новые обязанности, связанные с бизнесом. Прибавь еще то, как мама с папой отреагируют на наши отношения.

Взгляд Хелен уперся в пустой камин.

– С мамой и папой как-нибудь разберешься. Если они ее примут, все остальное будет в порядке. Жизнь слишком коротка, а этот выбор слишком важен.

Девушка подумала о том, что сказала ей миссис Милфорд: надо держаться за свое счастье, пока оно с тобой. «Даже если это всего лишь несколько коротких часов в музее, где никто не знает тебя в лицо».

– Спасибо, Хелен, – прошептал брат. Минуты шли. Тишину нарушало лишь тиканье часов на каминной полке. – А ты расскажешь мне, о чем думаешь? Я тебе рассказал, теперь ты.

Хелен закрыла лицо ладонями. После разговора с Джейкобом Лоренсом она чувствовала себя предельно уязвимой. И меньше всего ей хотелось сейчас переживать это заново. После ужина ее нервы были на пределе, а желудок урчал от голода. Хелен вспомнила тщательно продуманные и заказанные ею блюда, к которым она даже не прикоснулась. Джон не отставал. Он задавал вопросы, один нелепее другого:

– Ты что, решила сбежать с бродячим цирком и сделаться канатоходцем?

Он тыкал ее ногой, а девушка еще больше горбилась в кресле, сползая, точно тряпичная кукла.

– Ох, да расскажу я тебе, только не смей перебивать и молчи, пока я не разрешу говорить.

Девушка прищурилась и посмотрела на брата. Тот выпрямился и кивнул. От его серьезного выражения она только сильнее разволновалась. «Но это же Джон». Хелен знала, что может рассказать брату что угодно. И она рассказала. Все до последней мелочи, до последней запутанной эмоции. Рассказывая, она смотрела в камин.

– А теперь я чувствую себя ужасно и знаю, что виновата во всем я сама, – так Хелен завершила свою историю, чувствуя, будто завершила и отношения с Джейкобом Лоренсом.

Джон сдержал