Данел запрокинул назад голову и разразился громким смехом.

— Ошибаетесь, генерал. Но я понимаю, почему вы могли так подумать. Из нас двоих я как-никак выгляжу в большей степени по-королевски. — Обняв одной рукой Сейбера за плечи, он улыбнулся, обнажив почерневшие зубы. — Если бы я хотел трон, я бы его взял, но я, как видите, солдат, как и вы, и я не обладаю мастерством политика, чтобы быть королем. Нет, Сейбер является главой нашей семьи и правителем Морикадии. Нам осталось лишь организовать коронацию.

— Думаю, что мы должны сделать это в ближайшее время. Я предпочел бы подождать до весны и пригласить на эту церемонию таких же, как я, правителей, однако народ желает снова получить безопасность, которую обеспечивает король на троне. Я как раз сейчас обсуждал это крупномасштабное мероприятие со своим главным финансистом, — сказал Сейбер, улыбнувшись красивой молодой женщине. — Мисс Кардифф, как никто другой, умеет контролировать денежные затраты. Я благодарю судьбу за то, что она оказалась в числе моих помощников.

Франсуа был потрясен, услышав это имя.

— Мисс Кардифф? Мисс Кардифф… работает у вас? — удивился он.

Согласно шпионским сведениям Закери, мисс Кардифф была любовницей Сейбера.

— Разумеется. — Сейбер сделал вид, что понимает недоумение Франсуа. — A-а, вы потрясены тем, что я включил в состав своего правительства леди? Я понимаю, что представительниц слабого пола редко берут на работу, связанную с таким злом, как деньги, но она научилась этому ремеслу у своего работодателя, мистера Джонсона, непревзойденного мастера финансового контроля. Тогда он выполнял здесь одну работу для принца Сандре, я переманил у него мисс Кардифф, пообещав озолотить ее.

— Поскольку я женщина весьма практичная, я приняла его предложение, — раздался теплый гортанный голос мисс Кардифф, но Франсуа заметил, что одета она скорее как гувернантка, чем как королевская любовница.

Во время этой встречи французский генерал все больше и больше убеждался, что его информатор лгал и что сам он был дураком, доверяя ему. Теперь Франсуа убедился во всем собственными глазами. Он не мог объявить Морикадию страной с нестабильным правлением, а поэтому требующей ее аннексии к другому государству, тем более что присутствие столь многочисленных войск Сейбера делало захват территории невозможным, а деньги, на которые так рассчитывало французское правительство, недоступными.

И поскольку у него не было ни малейшей возможности попросить вернуть деньги, составлявшие небольшое состояние, которые он заплатил Закери, было ясно, что денег этих ему не видать как своих ушей.

Обняв за плечи Франсуа, Сейбер направился с ним к двери.

— Мне доставил огромное удовольствие разговор с вами, но у меня назначена следующая встреча. А вас я, пожалуй, передам с рук на руки своему мажордому, чтобы обсудить, где вы и ваши войска будете проживать — за мой счет, конечно — и какое казино вам лучше всего почтить своим присутствием.

Это было весьма заманчивое предложение. Такой образ действий пришелся по душе Франсуа, и он, отвесив уважительный поклон, простился с Сейбером.

Рауль по-товарищески хлопнул Франсуа по плечу и передал его консьержу отеля «Тонагра», потом прислушался к шагам французского генерала, когда тот, выйдя из тронного зала, отправился по коридору.

Томпсон, Данел, Просперо, члены семьи, дворцовая стража, слуги смотрели, затаив дыхание, на двери, как будто боялись поверить, что им удалось сыграть эту сцену.

Когда звук шагов затих, Рауль подошел к дверям, поврежденным, но все еще крепким, и закрыл их. Когда щелкнул запор, он повернулся к своим людям и сдержанным тоном проговорил:

— Генерал Франсуа очень удивился бы, узнав, что он оплачивает свои апартаменты золотом, которое использовал для подкупа Закери.

Он усмехнулся.

Виктория улыбнулась, а Данел презрительно фыркнул.

В зале раздались радостные возгласы. Они победили. Они победили в битве с наемниками, они покончили с гнетом де Гиньяров. Были освобождены узники подземной тюрьмы. Рауль взял в свои руки контроль за деятельностью отелей и игорных заведений, и доходы от них будут теперь оставаться в его стране, чтобы ее народ стал снова свободным и больше не голодал.

Все знали, что еще возникнут проблемы. Но факт оставался фактом: они победили. Его народ победил!

Рауль распахнул объятия.

Данел, Хейда, Просперо бросились к нему. Он обнял их, обнял Амайю, обнял кровных и дальних родственников. Он подошел к Томпсону, израненному, но не сдавшемуся, и обнял его. Он обнял Айзбу Хавьеру. Он обнимал их, потому что эти люди позволили осуществиться его мечтам и мечтам его народа.

Но он пробирался к Виктории. Все это знали. И радовались этому.

С тех пор как он похитил ее и привез в замок, она завоевала их сердца своим упорством, своей добротой, своими знаниями и отвагой. Хотя они поначалу сомневались в ней, потому что она была иностранкой, Виктория доказала делами, какова она на самом деле, и завоевала их сердца.

Однако завоевала ли она его сердце? Наверняка не завоевала. Его отец еще в детстве выбил из него способность проявлять эмоции. Он пытался сказать ей об этом и знал, что она его понимает.

Однако прежде чем Рауль подошел к Виктории, вновь распахнулась одна из створок массивной двери. В зал вошел англичанин — крупный, с бочкообразной грудью мужчина с багровым лицом. Виктория перестала смеяться, перестала хлопать в ладоши и уставилась на мужчину как на привидение. У Рауля кровь застыла в жилах. Он узнал мужчину. Он слишком хорошо знал его и понимал, что означает его появление для Виктории.

Суровое выражение лица этого джентльмена остановило развеселившихся людей. Когда в зале стало тихо, он сказал:

— Я приехал, чтобы освободить мисс Викторию Кардифф из ваших грязных лап. Прошу вас, не делайте ошибку и не говорите мне, что я не могу ее получить. Мне очень не хотелось бы возбуждать дело против этого королевства.

Виктория, расправив плечи, стояла возле стола с глазами, полными слез.

— Мистер Джонсон… мистер Джонсон, вы вернулись за мной! — еле слышно произнесла она.

В горах на черном небе сияли звезды. В костре потрескивал хворост, и ревело пламя. Запах древесного дыма смешивался с вонью грязных носков и трубочного табака, а звуки гитары и барабана смешивались с голосами дюжины мужчин, громко распевающих песню об одинокой женщине, грустящей среди цветов. Пели они не очень мелодично.

И собрались они по не слишком приятному поводу. При первом же затишье после бурного начала правления Рауля Данел, Просперо и Томпсон собрали самых близких новому королю мужчин и увели его в лес, чтобы должным образом оплакать отъезд Виктории в Англию, предавшись пьяной вакханалии. Эль и вино лились рекой. Закусывали они свежей жареной олениной, хлебом с медом и сушеными ягодами. Они плясали вокруг костра и громко хохотали, когда Данел споткнулся и шлепнулся, потом помогли ему встать и снова пустились в пляс.