и собственное жильё, и продукты какие захочешь. Даже туалетная бумага будет без очередей.

Всё это мне исправно переводил местный переводчик, которого я почти не слушал, так как он сам не всё понимал, а говорил так и вовсе с ужасным акцентом.

– Спасьибо! – как попугай повторил я, мысленно хихикая над тем, как быстро победивший социализм скатился в речи капитана до уровня туалетной бумаги.

– Спасибо в карман не положишь и на хлеб не намажешь, – криво усмехнулся капитан Сергей и тут же осёк переводчика: – Это не переводи!

– Спасьибо! – долдонил я, откровенно издеваясь над явно закипающим капитаном. Потом сделал паузу и добавил: – Как дэла?

– Ничего дела. Ладно, хорош попугайничать, давай к делу. А то развелось тут…

И тут меня словно пробило на чёрный юмор! Сделав максимально дебильное лицо, я сказал:

– Я не попугайничать, я обезьянничать, – чем ввёл советника в откровенный ступор.

– Гм, – кашлянул он в кулак. – Понятно, извини, я не хотел тебя обидеть, – он тут же поменял тему разговора, чтобы не продолжать извиняться. – Ты и месяца не прожил с нами, а тебя уже назначили по просьбе вождей полусотником отряда. Это большая честь и большая ответственность. Но при штурме воинской части противника, как сообщают другие участники нападения, твой десяток особо не рвался в бой. Ты сможешь справиться с командованием всей сотни, если ваш командир будет ранен или погибнет?

– Конечно, смогу! Дед Бинго со всем справится.

– Действительно, – еле слышно буркнул капитан себе под нос, – чтоб Дед, да к тому же Бинго, и не справился! Глупый вопрос. Понятно, тогда расскажи мне ещё раз: что ты умеешь?

Я немножко завис после этого вопроса. А что я умею? Хартум брать? Египет брать? Оранжевой республике помогать? Да всё, собственно, умею! Сложнее назвать то, чего не умею. Но и учиться – это я завсегда и с удовольствием! Вот только капитан Сергей ждал от меня других слов, совсем других.

– Лучше всего я умею командовать и убивать. Убивать и командовать, а ещё управлять и организовывать, – поделился я своими качествами с капитаном.

Капитан оценил, хмыкнул, но не сильно удивился этому. Он уже вдосталь насмотрелся на жестокость с обеих сторон. Недаром кубинский майор – командир танковой бригады – при угрозе попадания в плен к сомалийцам застрелился. Ох, недаром!

– Пока я убедился лишь в том, что ты умеешь лечить и шаманить. Шаманить и лечить, а ещё стрелять из автомата, – в пику спародировал меня командир.

– Да, – я улыбнулся раньше, чем переводчик перевёл эту фразу, но Сергей этого не заметил, – я много чего умею, и готов учиться новому. Хочу стать большим начальником.

– Угу. Ясно. Амбициозный, значит? – Сергей кивнул каким-то своим невысказанным вслух мыслям. – Так вот, через несколько дней весь ваш отряд отправляется на боевое задание, после чего я уеду от вас и больше не вернусь. Ни я, ни кубинцы. Война подошла к концу. Эфиопия свободна, и наша помощь больше не требуется. Если ты проявишь себя как достойный командир, то я могу походатайствовать перед советским послом, чтобы тебя отправили учиться в Советский Союз.

– Да, я бы хотел так, – кивнул я. – Мне нравится Советский Союз, там всё бесплатно, даже бананы бесплатно раздают, я слышал.

– Бананов там нет, – поморщился капитан, – и бесплатного тоже ничего нет, кроме образования и медицины. А вот если ты поступишь в военное училище, то тогда тебя будут бесплатно кормить и одевать, и даже стипендию платить. Представляешь? Красивая добротная форма, трёхразовое питание: капуста там варёная, мясо с салом, чай с маслом каждый день. Хлеб чё... – тут он посмотрел на меня и поправился: – ржаной.

– Да, а ещё женщины, белые, – размечтался я, поддакивая капитану, чем вызвал у него раздражение.

– Ну, на счёт женщин не знаю. Это как повезёт! Жить будешь в казарме, поэтому женщин будешь видеть редко.

– Угу, – не сдавался я. – Но женщины же там все белые?

– Да, все белые, негритянок почти нет. Они у нас тоже учатся, но шашни с тобой крутить им некогда.

– Ммм. Это мы ещё посмотрим. Я буду много денег получать и смогу платить за их любовь. И им не надо будет учиться, они будут получать от меня деньги, давать их учителям, и те будут ставить им хорошие оценки!

– Ты будешь сидеть в казарме, какие деньги? А учителя у нас взяток не берут! Запомни это, чёрная твоя рожа! Советские учителя взяток не берут! – разъярился капитан.

– Одно другому не мешает, – пожал я плечами. – Бинго умеет деньги зарабатывать. Каждый хочет быть здоров, каждый хочет быть свеж и красив, каждый мужчина хочет по пять раз женщину иметь. Все будут платить Бинго за лекарства. А Бинго умеет готовить лекарства. Сильные лекарства, мощные лекарства, нужные лекарства!

– Ну, ты это… – Сергей растерялся. – Ты мне-то зачем об этом говоришь?

– А у меня есть лекарство, называется «Африканская сила». Оно помогает любому мужчине вновь обрести мужскую силу! А тому, кто её и так имеет, стать ещё более сильным и властвовать над многими женщинами. Властвовать всю ночь. У него будет много детей и много женщин!

– А ты не врёшь? – скептически прищурился капитан.

Врал ли я? Конечно же, нет. Как можно? Всё у меня есть, если нужно. У волшебника-наркомана и Бинго Валлермана всё есть.

– Нет, я никогда не вру, когда говорю о лекарствах. Ты хочешь попробовать?

Капитан почесал в затылке. Конечно, он хотел! Да и кто бы отказался? Вопрос был в другом: с кем? Местные красотой не блистали, да и так просто не давали, надо платить. Да и набившие оскомину нравственные принципы пресловутого кодекса строителя коммунизма не позволяли! Так сказать: облико морале. Советский человек вообще ничего не должен знать про секс, потому как его в СССР не было. Так, по крайней мере, говорят. Врут, поди. Но неведомое лекарство хотелось испробовать, очень хотелось.

– А ты вроде как многих вылечил?

– Да, я очень сильный знахарь и многих вылечил, мои солдаты и старейшины не дадут соврать. Ты можешь спросить их, и они подтвердят мои умения.

– Ладно, если ты проявишь себя в бою, выживешь и вернёшься, я походатайствую о твоей учёбе