всеми этими заботами незаметно пролетела неделя, и пришло время расставаться.

– Мамба, ты снова уезжаешь? – расстроился Фарах.

– Да, аптеку мы купили, квартира у меня есть, и пока ты не заработаешь на своё жильё, вы с сестрой можете в ней жить. Всё в твоих руках! Советую тебе съехать сразу, как купишь. А то тебе девок надо приводить, а тут сестра мешается.

– Так если я съеду, она тоже будет приводить к себе!

– Ммм, тогда не торопись. Ладно, у меня есть ещё дела. Ты, главное, покупателей ищи! Я тебе объяснил, что можно сразу продавать, а какие лекарства лучше попридержать. Да и вообще, многое рассказал. Работай, братан.

Аиша вышла из своей комнаты, едва узнала о моём отъезде. По её лицу можно было сказать, что она тоже совсем не рада этому решению. Но ничего не поделать. Не то, чтобы она очень расстроилась, просто огорчилась. Я бы хотел остаться с ними, однако нельзя. Точнее, можно, но это дорога в никуда. Пора уже заниматься своим продвижением во власть. Время сейчас горячее, возможностей много, идиотов тоже хватает, так что, самое время.

– Ты уезжаешь от нас? – спросила Аиша.

– Да.

– И надолго?

– Надолго.

– А почему? – спросила она, машинально накручивая на свой палец длинный локон иссиня-чёрных волос.

– Потому что нужно.

– А разве тебе с нами плохо?

Я прямо посмотрел на девушку и впервые, наверное, растерялся с ответом, буркнув не к месту:

– Смотря с кем.

– Что значит: «смотря с кем»? – набычился Фарах.

– То и значит! – взорвался я и выпалил: – Я бы предпочёл общаться больше с Аишей, а с тобой лишь по делу! А получается ровно наоборот: дела я обсуждаю с ней, а с тобой болтаю на отвлечённые темы. Не могу же я игнорировать брата девушки, которая мне нравится?!

Услышав мои слова, Аиша удивлённо распахнула глаза. Она бы, наверное, покраснела, если бы её кожа была чуть светлее. Но всё равно, её смуглые щёчки от прилива крови стали ещё более смуглыми и приобрели немного другой оттенок. Словно румянец хотел прорваться сквозь нежную девичью кожу и проявить себя во всей красе.

Фарах тоже удивлённо уставился на меня. А я не собирался стесняться: всё равно уезжаю! Пусть что хотят, то обо мне и думают! Вернее, в правильную сторону думают, пока я по саванне с автоматом буду носиться. А девушка мне действительно нравится: спокойная и умная, да ещё и красавица.

– Мамба, разве я запрещаю тебе общаться с моей сестрой? Это её жизнь, пусть поступает, как считает нужным. Я буду только рад, если у вас возникнет приязнь друг к другу.

«Да, – подумал я, – вот и поговорили. Как-то не планировал я в своих симпатиях признаваться. Впрочем, лучше так, чем никак, тем более повод есть – мой отъезд. А там будет видно: или я передумаю, или девушка себе найдёт более подходящую пару».

– Да, тут ты прав, Фарах. Но что поделать? Мне пора уезжать. Оставляю тебе оружие в тайнике. Так, на всякий случай. Может, когда и пригодится. Там пара автоматов, гранаты и патроны. Короче, мне пора.

Сжав друг другу ладони, мы прислонились плечами и разошлись. Аиша стояла чуть в стороне, но подойти и обнять меня она так и не решилась. Шагнув к ней, я взял её ладонь в свои руки.

– Какие у тебя длинные и красивые пальцы, Аиша, – я ласково провёл пальцами по её ладони и поднял взгляд на лицо девушки: в её глазах блестели слёзы. – Я хочу сделать тебе подарок. Вот, возьми этот флакон, он укрепит твоё здоровье, а эта мазь сохранит твою красоту и даже преумножит. Ждите меня, и я вернусь.

Я выпустил руку девушки и, развернувшись, быстро ушёл. Путь мой лежал в одно из селений на границе с Сомали. В нём находился военно-полевой лагерь Сомалийского Национального Движения клана «исаак». Об этом движении я узнал ещё в Аддис-Абебе. И теперь, разузнав подробности и наведя за деньги кое-какие справки, направился туда. Предложение у меня был железобетонным, оставалось лишь правильно преподнести его тем, кто хоть что-то решал в этом тренировочном лагере.

Дорога предстояла сложная, но верблюд и автомат составляли мне неплохую компанию. На этот раз, чтоб уж полностью соответствовать образу борца за социалистическую справедливость в отдельно взятой африканской стране, со мною был АК-47.

Сначала я отправился в город Харэр, по дороге вдосталь налюбовавшись открывающимся на гору Гара-Мулета видом. Оттуда вдоль Ахмарского хребта поехал в Джиджигу. И, наконец, приехал в большое селение, расположенное на границе с Сомали. Селение называлось Вау! Вот Вау и всё! Ну, что же, пусть будет Вау, нам неграм всё по барабану. Именно здесь и расположился тренировочный лагерь этой самой конторы с громким названием Сомалийское народное движение или сокращённо СНД.

Лагерь ничем меня не удивил: всё те же нестройные ряды грязных палаток. В самой длинной брезентовой палатке (естественно, советского производства) организовали столовую, рядом с которой торчала полевая кухня. Последняя была загажена до такой степени, что только от одного взгляда на неё становилось противно! Потёки каши, застарелая сгоревшая пища, что засохла, не успев вывалиться из баков, гарь толстым слоем. В общем, красота по-африкански, изобилие... Ну, не важно. Позже, подавшись импульсу, я начертил пальцем на гари три весёлых буквы, всё равно рядом никого не было. Да и русский тут никто не знал. Вот инструкторы-то обрадуются!

После окрика дежуривших возле лагеря часовых, я слез с верблюда и, перекинув свой калаш со спины в руки, пошёл им навстречу.

– Кто таков?

– Приехал вступить в ваш отряд. Я предупреждал старейшин, когда останавливался в селении, что собираюсь к вам.

– А, это ты приехал из Джиджиги?

– Да.

– Пойдём тогда к начальнику и нашему командиру, – и мы пошли.

Для советников из числа советских предназначалась отдельно стоявшая новая палатка, рядом расположилась похожая, но для командного состава из числа местных героев. Младший командный состав квартировал под более старыми брезентами, а про хаотично разбросанные тут и там обычные палатки и говорить нечего.

Сначала меня повели к советникам. И я очень удивился, увидев в одном из них знакомого ещё по первому лагерю капитана. Интересно: за какие такие заслуги этот мужик так надолго застрял в Африке? Он, разумеется, сначала меня не узнал. По себе знаю: все негры для европейцев на одно