– О, Лори!

– Она жутко на меня разозлилась, Джейми. – К глазам Лори подступили слезы. – Она думала, что я просто ушла. То есть больше всего она разозлилась на отца, но он выдумал какую-то историю о том, что просто на пять минут отошел в магазин на углу и у меня не было никакой причины для того, чтобы уйти.

– Почему ты ей не рассказала?

Лори вытерла слезы:

– Она бы никогда больше не позволила мне увидеться с отцом. Может, мне было всего восемь, но это я знала. Он ведь не собирался возвращаться после того, как оставил меня с педофилом, правильно?

Джейми выдохнул. Что бы то ни было, Лори точно умудрилась подпортить впечатление от богатства и роскоши отцовской вечеринки. Это неприглядная реальность, дисфункция. Отец о ней не заботился и не любил ее – нисколько. Поэтому она сторонилась его, ей не нужно было его ядовитое притворство. Лори не хотела вестись на деньги и связи, чтобы потом возненавидеть себя за это. Ей не хотелось становиться им. Она должна была держаться за правду.

– Черт, Джейми. Увидеть Пита. Это столько мне открыло. Я чувствую, будто… будто застряла там на всю жизнь. Между маминым гневом и его безразличием. Перекрестный огонь. Я ясно помню, как сидела в «Макдоналдсе» с картошкой фри в бумажном конвертике и апельсиновым соком, и ее слова: «Почему ты это сделала, почему ты сбежала, неужели ты думаешь, что я поверю, что ты так больше не сделаешь?», которые она повторяла снова и снова. Я не могла ей сказать. Может, должна была?

Странно, но она почувствовала такое невероятное освобождение просто оттого, что спросила об этом кого-то. Она не знала ответа и так долго бичевала себя за это, сама того не сознавая.

Джейми обнял ее за плечи:

– Лори. Тебе пришлось сбежать от того, кто угрожал тебя изнасиловать, найти безопасное место, а потом решить, хочешь ли ты, чтобы ваши отношения с отцом зависели от того, доложишь ты об этом или нет? Ты хоть представляешь, сколько тридцативосьмилетних не знали бы, что делать в такой ситуации, не говоря уже о восьмилетних?

– Когда ты ставишь вопрос таким образом…

– Здесь не было правильного и неправильного ответа. За любым решением стояла бы своя цена. Оставалось только выжить.

Джейми обнял ее и сказал:

– А еще помни, что сейчас ты в безопасности.

Лори уткнулась в его шерстяное пальто, держась за него, и сказала:

– Спорим, теперь ты уже жалеешь о том, что приехал, а, Джейми Картер? А я предупреждала!

Он склонился к уху и сказал:

– Нет, теперь я просто счастлив, что приехал.

У Лори сжалось сердце, и она не смогла сразу же взглянуть Джейми в глаза.

Когда они снова разъединились, Лори сказала:

– Отцу все равно не имеет смысла говорить. Он все минимизирует и скажет: «О, у Пита просто больное чувство юмора, мне жаль, что он тебя так напугал, моя принцесса. А я-то буквально вышел за угол за сигаретами». Даже если это не так. Он никогда не увидит связи и не скажет что-то типа «Я оставил своего ребенка наедине с насильником, я ужасный человек!». Ведь это требует размышлений и ответственности, откуда ему их взять!

– Можно я внесу предложение? Скажи маме.

– Сейчас? Она только расстроится. Она не может ничего с этим сделать.

– Ты расстроена, ты никогда ей об этом не говорила: впусти ее. Дай ей шанс тебе помочь. Перестань брать всю ответственность на себя.

Лори болезненно засмеялась.

– Когда это ты стал таким мудрым?!

Джейми вздохнул:

– Я прошел разговорную терапию. В университете. Я жил безрассудно, пытался навредить себе. Что, как я потом узнал, было попыткой себя наказать.

Лори уставилась на него:

– О…

– На этих сеансах я узнал в том числе то, что нужно говорить о своих проблемах, просить помощи. Если не говорить другим о том, почему ты страдаешь или вообще о том, что страдаешь, они не смогут тебе помочь.

– Я не страдаю! – сказала Лори. – Пропустить окончание этой вечеринки уж точно не значит страдать.

– Нет, страдаешь, – сказал Джейми. – Стоишь передо мной, плачешь и боишься того, что когда-то произошло и было настолько ужасно, что ты решила выбросить это из своей памяти. Ты страдаешь.

Лори кивнула, хмыкнула и вытерла нос рукавом пальто.

Джейми поймал ей такси.

– Слушай. Ты была рядом, когда я в этом нуждался. Хочешь, я поеду к тебе? – спросил Джейми, и Лори раскрыла рот от удивления. – Не так! – быстро сказал Джейми, глядя на ее округлившиеся глаза. – Просто если тебе не хочется быть одной.

– Спасибо. Я буду в порядке.

После, лежа в кровати, Лори думала, что бы из этого вышло, что бы она почувствовала и хотелось ли ей этого. Он имел в виду что-нибудь выпить? Или что он будет обнимать ее всю ночь, как она его? Лори казалось, что последнее. И хорошо ли, чтобы кто-то разыгрывал для тебя такую глубину чувств? Может, это та самая невинная нежность, которая превратится в яд медленного действия?

Лори не хотела, чтобы Джейми был рядом, когда она в нем нуждается, только до Нового года, а потом резко этого лишиться, когда у него будут отношения с новой возлюбленной.

Но, убеждая себя в том, что это было бы совсем неразумно, Лори знала, что просто рационализирует, потому что жалеет, что не сказала «да».

Телефонный разговор с мамой на следующее утро был очень необычным. Наконец рассказать ей всю эту историю, двадцать восемь лет спустя, и объяснить, что такую откровенность спровоцировала встреча с тем самым мужчиной на свадебной вечеринке отца. Последнее стало настоящим триггером, и все пошло не так, как она ожидала.

Лори думала, что мама будет рвать и метать, но та была спокойна, задавала вопросы и не реагировала вслух на ее ответы. Лори не удивилась смене темы разговора, но все же это ее задело.

– Ты все еще не против, чтобы мы с Вандой приехали на следующей неделе и сходили в галерею «Уитворт»? Хочешь встретиться?

– О да. Я приеду посмотреть на картины, а потом можем пообедать у меня. – Она знала из собственного опыта, что они с Вандой не позволят ей платить за ланч, как будто у них нет денег.

– Звучит прекрасно, дорогая. До встречи!

Что ж, пожимая плечами, – это что-то и ничего, зачем бередить старые раны, не получив ничего в ответ? Она сказала себе остановиться: в ней говорил циник, адвокат, нетерпеливый ребенок. Лори отталкивала это три десятилетия; что, если выслушать ее – все, на что мама готова прямо сейчас?

Лори встретила их у здания галереи в следующую субботу (после недели, на которой она редко пересекалась с Джейми из-за плотного графика, но оказалось, что сочувствующей, понимающей улыбки при столкновении друг с другом в коридоре было достаточно, чтобы почувствовать, что о тебе кто-то тихо заботится). Мама и Ванда обе выглядели по-своему удивительно эксцентрично. Мама все еще любила сценические костюмы – замшевые ботинки выше колен, длинное эффектное пальто, а в довершение ансамбля – теперь посеребренная, короткая стрижка в стиле афро. Ванда, ростом под сто восемьдесят, в потертом замшевом костюме, с кольцами из лунного камня на каждом пальце и тонкими взъерошенными седыми волосами. Дэн говорил, что она похожа на Рика Уэйкмана[58].